Мирей Кальмель - Песнь колдуньи

• Название: Песнь колдуньи
• Автор: Мирей Кальмель
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1634-6, 978-966-14-1365-7, 978-2-84563-368-1

Когда-то колдунья Мелюзина полюбила человека и вышла замуж. Но она назвала день, когда он не должен был видеть её. Барон де Сассенаж нарушил запрет, и его взору открылось её проклятие — рыбий хвост…Волшебница, долгие годы заточённая в пещере, спасает жизнь тонущей Альгонде и берёт с неё страшную клятву: девушка должна отречься от своей любви, родить и принести в жертву невинное дитя из династии Сассенажей…

---

— Эй, на корабле! — крикнул Ангерран, приложив руки рупором ко рту.

Он звал до тех пор, пока над бортом не показалась чья-то голова. Юнга. Глаза мальчика широко раскрылись от удивления, а в следующий миг он уже исчез. Через минуту по сходням спустился мужчина и окинул удивленным взглядом причал.

— И где турки? — спросил он у Ангеррана.

— Там, где и должны быть, — на Востоке, я полагаю, — улыбнулся шевалье де Сассенаж.

Услышав такой ответ, мужчина нахмурился и внимательней присмотрелся к юноше.

— Вы не Филибер де Монтуазон.

— Нет, насколько я могу судить.

Мужчина кивнул. Было видно, что насмешливый тон Ангеррана ему не по нраву.

— Простите, я капитан Ришар. Чем могу служить, шевалье?

— Отвезите меня на Родос. Я заплачу.

Мужчина задумался.

— Дело в том, что я уже жду пассажиров.

— Мессира де Монтуазона, я полагаю. И турок.

Челюсти капитана сжались. Он, настоящий морской волк, повел себя как глупец. Сегодня утром лейтенант де Люирье, оставив на время свой отряд, явился предупредить, что они уже прибыли, и порекомендовал поменьше об этом болтать. Если этот проходимец начнет трепать языком, накажут его, капитана. Да и потом, взять незнакомца на борт, не спросив его имени… Конечно, лейтенант не упоминал имени Филибера де Монтуазона, но капитан Ришар знал, что этот шевалье не потерпит, чтобы его приказы не исполнялись. Расстроенный капитан вздохнул.

— Сира де Люирье вы найдете в трактире «Три экю». С ним и поговорите о вашем деле. Он назначит цену и расскажет об условиях.

— В трактире «Три экю»…

— Она примыкает к башне Ля Пудриер.

Ангерран кивнул, довольно улыбаясь.

— Не беспокойтесь, капитан, я человек чести и не стану трепать языком ни за чаркой, ни при виде золотой монеты.

На этом он развернул коня и поехал к башне.

Де Люирье он нашел перед миской с супом, приправленным салом, в обществе моряков, которые поднимали кружки с ячменным пивом и пялились на филейные части уличных девок. Он заказал трактирщику обед и сел на лавку перед лейтенантом, которого ему указал услужливый хозяин заведения. Де Люирье поднял голову, нахмурился, потом отправил в рот очередную ложку супа. Струйка потекла по его темной бороде, но он не позаботился ее вытереть.

— Я узнал, что один корабль скоро уходит на Родос, и чтобы попасть на него, нужно поговорить с вами.

— Ваша цель? — спросил де Люирье, насторожившись.

Он твердо знал: никому нельзя доверять. Любой может оказаться лазутчиком.

— Я хочу своим мечом послужить рыцарям-госпитальерам. Я — шевалье Ангерран де ля Тур-Сассенаж.

Де Люирье чуть было не подавился супом, но взял себя в руки. Значит, внешнее сходство его не обмануло. Если вспомнить, что говорил ему по этому поводу Филибер де Монтуазон, он вряд ли будет счастлив взвалить на свою шею обузу в лице своего внебрачного сына. Значит, надо держать его от Филибера подальше. Если выяснится, что ему можно доверять, юноша станет ценным приобретением для Родоса. Если же нет, он в любой момент может незаметно исчезнуть. Де Люирье был не из тех, кем управляют чувства.

— Корабль поднимет якорь через три дня. Если вы тот, кем назвались, путь ничего не будет вам стоить.

Ангерран кивнул. За мнимой щедростью угадывалась угроза.

— Я приду, — сказал он и занялся содержимым миски, которую ему принесла служанка.

Де Люирье молча доел суп и встал. Судя по всему, он не испытывал особого желания ни поближе познакомиться с шевалье, ни посвятить его в свои дела. «Значит, они выполняют важное поручение», — подумал Ангерран и подозвал как раз проходившего мимо трактирщика. До отъезда ему нужно было где-то снять комнату. Это заведение было вполне подходящим…

Глава 35

Ястреб был мертв. Барон привез его в качестве трофея. Они долго ездили с приманкой, которую специально для этого изготовил сокольничий. Птица соизволила появиться только через несколько часов. Когда солнце уже стало садиться, ястреб возник из ниоткуда и стал, покрикивая, медленно кружить над группой охотников на такой высоте, что стрела не могла его достать. Никто не смог бы объяснить ни почему он внезапно сел на ветку дерева без верхушки, в нескольких туазах от лучников, ни почему раскинул крылья. С пронзительными, душераздирающими криками он подставил грудь их смертоносным стрелам.

Он упал назад, сраженный стрелой. Последовала странная тишина, как если бы целый лес скорбел о птице, и барон де Сассенаж машинально, чтобы обмануть дурное предзнаменование, перекрестился. Сокольничий подъехал и поднял мертвого ястреба.

С тех пор останки мертвой птицы разлагались во дворе. Острие копья сменило стрелу и поддерживало их в вертикальном положении перед домом хлебодара, где, благодаря снадобьям знахарки, постепенно поправлялся Матье.

Альгонда не отходила от его кровати. Филиппина тоже проводила возле него много времени. Юная дочь барона не только отпустила свою горничную, но, наскоро позавтракав, составляла ей компанию. Ни барон, ни Сидония не были настолько бездушны, чтобы напомнить Филиппине, что благородной даме не место у постели слуги. Наоборот, они находили ее поведение естественным. Тем более что у девушки уже имелся опыт ухода за ранеными…

До свадьбы Альгонды и Матье оставалось уже меньше недели. Жерсанда отказалась перенести праздник на более позднюю дату. Все в замке ждали, когда опустеет кожаная фляжка и юноша откроет оставшийся целым глаз.

Наконец этот день настал. Влив часом ранее ему в рот последнюю каплю снадобья, Альгонда ждала, заламывая руки. Она очень устала, так как три ночи подряд не спала. Жерсанда не раз предлагала посидеть у постели раненого вместо нее, но дочь не соглашалась. Альгонда запретила себе расслабляться. От кровати Матье она отходила только чтобы справить естественную надобность.

Пожатие пальцев… Дрожь в руке. Сердце Альгонды замерло.

— Пить… — было первое слово, произнесенное ее суженым.

Филиппина схватила другую фляжку, с чистой водой, и протянула Альгонде, а потом на цыпочках вышла. Этот момент должен принадлежать только им двоим. Она не хотела им мешать. Еще она настояла, чтобы Матье оставался в Сассенаже, когда они уедут в Бати. О том же просил господина и мэтр-хлебодар, и барон прислушался к их доводам. Покалеченному Матье придется забыть о воинской службе. Он снова станет помогать отцу. Учитывая все обстоятельства, Жак посоветовал Филиппине оставить здесь и Альгонду. Хватало девушек, которые были бы счастливы ее заменить. Филиппина попыталась заставить себя проявить сострадание и любовь к ближнему, однако мысль о расставании с Альгондой была настолько невыносима, что она отказалась от этой задумки. И очень на себя за это разозлилась. Она надеялась, что придет время и молитва поможет ей обрести силы, которых она пока в себе не находила, и она оставит Альгонду и Матье в покое, согласится с тем, что они должны быть вместе.

— Пить! — повторил Матье и сразу же почувствовал у губ горлышко фляжки.

Он сделал несколько жадных глотков. Альгонда поддерживала ему голову. Когда же Матье захотел оттолкнуть флягу правой рукой, чтобы показать, что жажда утолена, он почувствовал на ней повязку. От удивления он открыл глаза и увидел над собой лицо Альгонды. К нему моментально вернулась память. Вне всяких сомнений, еще и потому, что смотреть он мог только одним глазом.

— Ястреб… Это правда случилось со мной?

Она кивнула и хотела было поцеловать его в губы, но он отвернулся.

— Я хочу на себя посмотреть.

— Может, не надо, Матье?

— Принеси мне зеркало. Прошу тебя, Альгонда.

Она нехотя встала. Сегодня или завтра, какая разница?

Выйдя из дома, примыкающего к пекарне, она прищурилась — солнце стояло в зените. Вытирая свои большие руки о передник, подбежал Жан.

— Он проснулся, — сказала девушка.

Хлебодар окликнул младшего Сына, который замер у печи, глядя на них. Они вошли в дом. Все трое, мэтр-хлебодар, его жена и младший сын, с того дня, как с Матье случилось несчастье, ночью спали в комнате, где находился раненый, за занавеской. Альгонда же сидела у его постели. Даже не взглянув на ястреба, которого она сама приговорила к смерти, девушка поспешила в донжон. На вопросы тех, кого она встречала по пути и кто, как и она сама, считал отмеренные знахаркой дни, Альгонда отвечала: Матье пришел в себя.

Когда она вернулась, Матье сидел на постели. Повязку с руки он успел снять. Тяжелое молчание повисло в комнате. Он сам, его отец и брат рассматривали рану. Кожа срослась, стянутая нитками, — знахарка зашила рану. Шрам был не очень большой, но, как она и предсказывала, пальцы не слушались. Хлебодар отодвинулся, давая место Альгонде.

Девушка начала очень осторожно снимать повязку с головы. Ей тоже нужно было знать. Когда открылись отечный глаз под опухшей надбровной дугой и нитки, которыми было подшито веко во внешнем уголке глаза, она сцепила зубы. И постаралась, чтобы руки не дрожали, когда она передавала Матье зеркало, так, чтобы сначала он увидел левый глаз.