Эрик Флинт - Фанатик

• Название: Фанатик
• Автор: Эрик Флинт
• Жанр: Космическая фантастика

Эрик Флинт повествует о идеалистическом юном офицере правительства, который оказался в нужном месте в нужное время. Юный Виктор Каша может повлиять на лояльность целого звездного сектора… Если он сможет выжить.

www.fantlab.ru

---

Первым делом, в течение первой же недели были арестованы семь офицеров и двадцать три члена команды «Гектора Ван Драгена». Также были арестованы два офицера и семь членов команды другого СД — «Джозефа Тилдена». Из их числа один офицер и четверо нижних чинов были расстреляны после того, как Каша закончил проверку найденных в их каютах улик.

Большинство офицеров и нижних чинов подверглись аресту за разнообразные махинации. Главным образом за воровство и растрату. Этих Каша приговорил к максимальным наказаниям, допустимым согласно корабельному дисциплинарному уставу без проведения военного трибунала. Однако прочие были вовлечены в действия Джамки, что было особенно очевидно в случае офицера. В случае нижних чинов улики были не такими однозначными. Насколько мог судить Радамакэр, основная вина несчастных состояла в том, что они слишком определенно воспринимались «людьми Джамки».

Неважно. Все они были расстреляны. На сей раз не самим Каша, а расстрельным взводом, набранным из флотской ГБ.

Радамакэр задавался вопросом, насколько жестокость Каша продиктована типичной для ГБ манерой борьбы за власть. Заслуживало то порицания или нет, в конечном результате чистки любые остатки сообщества Джамки должны были быть полностью уничтожены, а всех остальных это должно было отпугнуть от создания других неформальных сообществ. Или, по крайней мере, заставить хорошо это скрывать. К концу своей первой недели в секторе Ла Мартин, Виктор Каша утвердился как Босс, и никто в этом не сомневался.

Как бы Юрий ни старался относиться ко всему этому с цинизмом, он, однако, сомневался, что поведение Каша хоть в какой-то мере было продиктовано личными амбициями. В частности, он отметил, что хотя Каша распорядился и лично наблюдал за избиениями — хорошо, назовём их «допросами» — полудюжины старших офицеров ГБ, приписанных непосредственно к оперативному соединению, после объявления их всех невиновными он оставил их в покое. Специальный следователь не сделал и попытки разбить их собственную неформальную группу, даже притом, что он, конечно, знал о её существовании. Пока они тщательно держались тише воды ниже травы — что все они теперь добросовестно делали — он, казалось, старался смотреть в другую сторону.

И слава Богу за это. Юрий всё ещё обижался за свои синяки, за свой сломанный нос и недостающие зубы. И ещё больше он обижался за синяки, которые теперь ежедневно видел на лице Шарон, поскольку они всё ещё находились на СД и их каюты были не слишком далеко друг от друга. И всё же…

С каждым днем всякая опасность быть обвинённым в заговоре МакКвин становилась все более отдалённой. И не только для самого Юрия, но и для всех в оперативном соединении. Избив офицеров ГБ, наблюдающих за оперативным соединением адмирала Чин — и, затем, объявив их всех невиновными в каких бы то ни было преступлениях, — Каша фактически закрыл вопрос в целом. А использовав для кровавой работы морских пехотинцев оперативного соединения, он фактически очистил их — и, косвенно, флотских офицеров всего оперативного соединения — от любых подозрений. И адмирал Чин, и коммодор Огилви подверглись только строгому, но ненасильственному допросу.

Официально, режим Сен-Жюста не признавал принцип вторичного непривлечения к ответственности, поэтому любые обвинения теоретически могли быть подняты снова в любой момент. Но даже режим Сен-Жюста был подчинен неизбежной динамике человеческих отношений. Инерция работала в этой области точно так же, как и везде. Никто не мог подвергнуть сомнению суровость расследования Каша — с кровью, побоями и трупами повсюду — и то, что вопрос был улажен. Повторное открытие этого дела потребовало бы больших усилий, особенно в ситуации, когда после смерти Роба Пьера режим имел тысячи более насущных проблем, требующих немедленного решения.

Кроме того, все возможно существовавшие мелкие улики уже, конечно, исчезли. Юрий был совершенно уверен, что к настоящему времени каждый в оперативном соединении, у кого были хоть какие-нибудь связи с МакКвин, проделал электронный эквивалент стирания отпечатков пальцев. Неделя, потраченная Каша на терроризирование персонала двух супердредноутов, невольно — молодому фанатику всё же ещё многое следовало узнать о разведывательной работе, ехидно подумал Юрий — выиграла время для оперативного соединения. Время, чтобы отдышаться, немного расслабиться, устранить любые следы улик и согласовать показания.

Радамакэр знал также, что Каша не предпринял никаких действий против кого-либо из двух капитанов супердредноутов. Даже притом, что гражданка капитан Галланти, в особенности, не делала никакого секрета из своей враждебности к молодому Специальному следователю. Ни один из капитанов не был вовлечен в отталкивающие дела Джамки, и ни одного из них нельзя было счесть затронутым разложением. Так что педантичный Каша оставил их на своих постах и даже, казалось, не особо пытался подстроить что-то против них — несмотря на то, что Радамакэр был совершенно убежден, что Каша понимал, что командиры СД останутся для него потенциальной угрозой.

Когда он упомянул об этом Неду — они с Пирсом весьма сдружились к концу недели — грузный гражданин сержант усмехнулся и покачал головой.

— Не недооценивайте его, Юрий. Он, может быть, и оставил Галланти и Вези в покое, но распотрошил их команды.

Радамакэр поднял бровь.

— Я имею в виду — фигурально выражаясь, — уточнил Пирс. — Я так понимаю, что вы ещё не слышали о том, что Каша назвал «целительной переподготовкой и перемещением персонала»?

Юрий постарался вникнуть в эту неуклюжую фразу. Напыщенные слова, почему-то, не казались укладывающимися в его представление о личности Каша.

Ухмылка сержанта расширилась.

— Мы, скромные морские пехотинцы, прямо называем это СПРЭТ. Как и Специальный следователь. На самом деле, по его словам, на эту идею его навел детский стишок.

Это всколыхнуло память Юрия. Он с детства помнил старые вирши:

Не терпит жирного Джэк Спрэт,

А постного — жена.

Но вместе, что им ни подай,

Съедают всё до дна.

— Угу, точно, — хохотнул Пирс. — Вот только Специальный следователь сказал, что пришло время поменяться ролями. Таким образом, он переместил приблизительно пятьсот человек с супердредноутов на флот, и вдвое больше с флота сюда. Даже некоторых морских пехотинцев, хотите верьте, хотите нет. По роте на каждый из кораблей. На самом деле, и я в их числе.

— Морпехи? На супердредноуте ГБ? Так… не делается.

Пирс пожал плечами.

— То же самое сказала и капитан Галланти, когда он ей сообщил. Она не стеснялась в выражениях, ничуть. Я знаю, я был там. Специальный следователь всегда держит при себе двух или трех морпехов, куда бы он ни шёл.

И продолжил слегка извиняющимся тоном:

— Наряду с таким же числом охранников ГБ, конечно. Но они — нормальные ребята.

Радамакэр уставился на него. «Нормальные ребята». Он совершенно точно знал, что определение этого термина морпехами едва ли будет совпадать с Сен-Жюстовским.

Его голова практически шла кругом. Каша был безумен! Безусловно, полномочия Специального следователя в отдаленном секторе могли быть очень широкими. Но они, вообще говоря, не включали в себя кадровые решения — ну… если только не возникало серьезных проблем с дисциплиной и/или лояльностью… а в доказательство этого Каша только что усеял трупами спортзал СД…

Тем не менее… Так не делалось.

Он, должно быть, пробормотал это вслух. Гражданин сержант пожал плечами и сказал:

— Да, так же сказала и Галланти. Но, как вы могли заметить, Специальный следователь — настоящая ходячая энциклопедия правил, уставов и прецедентов ГБ. Так что он немедленно отбарабанил с полдюжины случаев, когда морские пехотинцы были размещены на крупных боевых кораблях ГБ. Два раза по приказу никого другого, как Элоизы Причарт, любимицы Сент-Жюста… э-э, Гражданина председателя.

Лицо Юрия напряглось. Так случилось, что он знал Причарт. Нет, не близко. Но он был близок к Апрелистам в свою бытность юным оппозиционером, а она была одним из лидеров, которых он уважал и которыми восхищался. Но после революции Причарт превратилась в то, что он не переваривал больше всего. В ещё одну фанатичку, типа Каша, готовую ради абстрактных принципов потопить мир в крови. Её жёсткость в роли Народного Комиссара была легендой в Государственной Безопасности.

Однако было совершенно справедливо, что Причарт являлась, как и сказал сержант, «любимицей Сен-Жюста». Так что, если Каша был прав — а он едва ли стал бы фабриковать что-то подобное — он мог избежать неприятностей.

— Вы можете поставить всё, что у вас есть, на то, что вопли Галланти будут слышны и в Новом Париже, — предсказал он.