Анастасия Пак - Чужие миры

• Название: Чужие миры
• Автор: Анастасия Пак
• Жанр: Фэнтези

Клубился серый туман Междумирья. Одинокий призрачный силуэт легко скользил по мерцающей тропе, ведущей в неизвестность. Фаревей, мир людей и древней магии, прибежище темных сил и кочующих иноземцев, давно перестал быть тихой гаванью. Как и еще десятки миров он служил напоминанием о горечи прошлых ошибок. Силуэт ненадолго замер, обретая плоть и кровь. Вместо размытой тени на тропе стоял молодой воин, слишком хорошо известный в западных землях Фаревея. Чужак, полукровка… Его называли по-разному с презрением, ненавистью и страхом. Для многих он был олицетворением тьмы и беспощадной жестокости. Для других – верности и редкой силы воли. Но ни для кого – человеком. Впрочем, это не значило, что понятия чести и совести были чужды ему. Именно они не давали череде событий сломить его волю, сохранив частицу самого себя.

---

Крик заклокотал в горле, вырываясь сиплым шипением. Широко раскрытый рот страдальчески искривился. Она силилась выдавить хоть единый звук, позвать его, и не могла, только хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Донат падал неимоверно долго. Падал, запрокидывая голову и ловя ее взгляд в последнем прощании, а они били и били, коверкая красивое сильное тело, уродуя дорогое лицо, а его глаза лишь приказывали бежать. Тускнея они все еще смотрели на нее, любя взглядом, в один миг говоря все, что не успел, уходя в дорогу бесконечности без нее…

Это падение заканчивалось и вновь начиналось у нее перед глазами, повторяясь замедленно, словно для того, чтобы она увидела все до малейшей детали, увидела и запомнила навсегда.

Их ребенок громко испуганно плакал, и плач вдруг притянул ее к себе. В этом вращающемся мире она неловко подхватила малышку на руки и бросилась бежать, видя его глаза, будто ведущие ее сквозь лес, сквозь мир, все дальше от их дома.

Бег, бег, бешеный стук сердца, разорванного пополам. Деревья летели навстречу, ветер скорбно стонал, прикрывая ее своими крыльями. Она теперь одна. Нет, не одна. С ней Донат, и их дитя. Нет, Доната нет, только дитя. А Донат? Где он? И снова взгляд, падение тела, запрокинутая голова, кровь…Дона-а-ат?! – крик. Чей? ЕЕ?! А взгляд тащит, продирает ее сквозь лес. Шаг, стук, шаг, стук, взгляд.

Он мертв.

Двенадцать лет прошло, но Велена помнила тот взгляд. Он вывел ее из леса на дорогу, спас от смерти ради дочери. Семнадцать лет – ей теперь столько же, сколько было Велене, грустной девушке, встретившей свою судьбу. Донат. С ним ушла любовь, их короткое счастье. Но она все еще жила ради дочери, ради памяти. Воислава выросла такой похожей на нее, а характер и глаза отца. Сильная, решительная, живое ранящее напоминание о том, что когда-то было.

В Рынске Велену, будто бы чудом уцелевшую при набеге на обоз, приняли настороженно. Время было такое – люди верили, что с новым человеком может прийти и новая беда. Столько лет прошло, а они так и остались чужаками. Сначала на красивую молодую женщину заглядывались, звали замуж, но Велена оставалась верна Донату, и от женщины отступили. Веяло от нее Силой, дремлющей, но могучей, и стали косо посматривать люди, сами не понимая причины. Вроде хозяйство маленькое, а ладное. Как же так? Дом уютный и дочь подрастает… такая же гордая, холодная – чужая. Зависть, обида на отказы копились. Непонятный, горящий, как крохотный черный огонек, страх жег душу, перерастая в тихую злость, затаенную ненависть…

Воислава, на ходу поигрывая тонкой стрелой, пошла с утра в лес. Здесь можно было бродить целыми днями, к тому же только среди деревьев создавалось ощущение полной защищенности. Осторожно сжав подаренную матерью медную пластинку, она ощутила душащий приток сил. Ей это нравилось, словно резкий холодный порыв ветра захватывал дух и подбрасывал в воздух опавшую листву. Легкий шум привлек ее внимание. Тихо ступая, Воислава натянула лук. Сорвавшаяся стрела пронзила длинноухого зверька, притаившегося за кустом. Подхватив добычу, она тут же спрятала ее в заплечный мешок и поспешила домой. Странно, но задерживаться сегодня не хотелось. Что-то тревожило, но что?

Нахмурившись, она выбралась из-за деревьев и пошла к дому, но на площади натолкнулась на путника, попросившегося вчера на ночлег к соседям. Его страшно изуродованное лицо напоминало разбитую и неумело склеенную глиняную миску… и что-то еще.

Он бил, превращая лица в кровавую маску, ломал, выворачивая кости наружу, а селяне обрушивались на него, превосходя силой, числом, били в грудь вилами, кольями, и рвались за спину, но он словно зверь, отшвыривал их назад, защищая, защищая…их?

Воислава так и не смогла забыть, как убивали отца. Сейчас это ярко вспыхнуло перед глазами, и среди мелькающих обликов селян она наткнулась на отлетевшего израненного человека с кровавым месивом вместо лица. Оно совместилось с лицом путника и застыло, приклеившись чертой к черте.

В темных глазах Воиславы мелькнул затравленный ужас, бросивший ее вперед, навстречу матери, все такой же хрупкой, с большими печальными глазами. Миг и та встретилась взглядом с прошлым, словно тонкой отравленной иглой проткнувшим их навсегда разлетевшуюся жизнь еще раз. Теперь окончательно.

Лицо путника перекосилось:

– Ведьма?! – его глаза расширились. – Ведьма!

Обернувшись он закричал:

– Ведьма! Ведьма!

Велена оцепенела – это был кошмар, много раз приходивший к ней во сне, безумная фантазия, внушенная страхом. Двенадцати лет как не бывало, она вновь стояла на дворе перед домом, спрятавшись за спину Доната, а люди кричали, обвиняя ее, тряся кулаками… Но Доната не было, зато толпа быстро собиралась, окружая путника и бросая на нее откровенно злорадные взгляды. Тот что-то объяснял, указывая на нее пальцем, голос срывался на визг, и лица людей темнели, черты искривлялись, выпуская на поверхность все таимые помыслы. Первым на Велену взглянул Милослав, когда-то тоже получивший отказ. Тогда его взгляд был гневным, теперь – злым и мстительным.

Повернувшись, он молча потащил из плетня кол. Велена побледнела, завертела головой в поисках дочери и Воислава прочитала по ее губам немой приказ: "Беги".

– Ведьма! – бросил Милослав и толпа занялась, как сухой стог сена. – Ведьма! Ведьма! Ведьма! Смерть!

Наплыв враждебных чувств оказался настолько силен, что стегал ее ненавидящими выкриками так ощутимо, словно это были вовсе и не слова. Она вновь застыла, как тогда, беспомощно глядя вперед, и крик, рвущийся с губ, пропал. Чувство близкой смерти, которой на этот раз не избежать, повисло в неожиданно наступившей оглушающей тишине.

Воздух холодно свистнул, мелькнуло черное оперение стрелы, выбив одного из строя селян, затем второго, третьего… Воислава покачнулась, не успев увернуться от кома земли, и тот ударил ее в плечо. Следом по виску скользнул острой гранью камень, рассек кожу, и горячая кровь заструилась по лицу. Тем временем влажные пальцы судорожно хватали воздух, словно надеясь извлечь из него стрелы. На лбу выступила испарина – колчан был пуст. Машинально поняв руку, девушка подергивающимися пальцами стерла струйку крови со щеки и ощутила мелкую предательскую дрожь, волной поднимающуюся из глубин подсознания.

Селяне прикрыли собой раненых и догадавшись, что стрел больше нет, заметно приободрились. Не отводя глаз от ее лица, Тритен, местный кузнец, нехорошо усмехнулся и взвесил на руке тяжелый молот.

Воислава невольно попятилась, но тут же совладала с собой и двинулась навстречу спокойным упругим шагом. Откуда-то пришла твердая уверенность, что именно сейчас в ее силах перевернуть всю деревню, смести, стереть десятки человеческих жизней. Дурманящее чувство захватило ее целиком, отдаляя реальность, и тем неожиданнее оказалось болезненное, грубое прикосновение земли к губам. Зрачки расширились, встретив темноту…

Велену сбили с ног градом камней, из рассеченной скулы потекла кровь, придавшая селянам трусливой смелости. Ее окружили, враждебные крики слились в один волчий вой, безумное требование смерти, и рядом не было никого, кто мог бы ее спасти. Взгляд Велены устремился к дочери, уткнувшейся лицом в землю, и она впервые пожалела о сделанном выборе.

"Где ты, Воля?!", – безнадежно прошептали губы.

Перед лицом на миг вспыхнули незнакомые зеленые глаза, полные искреннего сочувствия, и голос, будто всплыв из памяти, прошелестел: "Мне очень жаль, Велена. Прощай…".

Прохладная тень скользнула вбок и растворилась, возвращая ее в реальность. Тонкие руки скрестились, защищая лицо от прямых ударов, но внезапно бок словно резануло раскаленным лезвием. От невыносимой боли мир завертелся, превратившись в сплошное марево. Земля, поднявшись вертикально, ударила ее по коленям, а потом осторожно, почти ласково коснулась щеки. Перевернуться лицом к небу самой ей не дали, и женщина сжалась, приготовилась к новой оглушающей боли, но напрасно.

Селяне разошлись, повинуясь, чьему-то властному жесту. Милослав отступил на пару шагов, и широко размахнувшись, метнул в грудь Велене кол, пригвоздив поднимающуюся женщину к земле. Крик протяжный, жалобный полоснул людей, заставив отшатнуться. Изумрудные глаза, незаметные среди зеленой листвы, наполнились искрящимися слезами…

Воислава, еще раньше опрокинутая наземь, судорожно дернулась окровавленными пальцами к пластинке. Волна дурманящей Силы закружилась вокруг нее, втягивая в себя клочья разорванных туч и даже само небо.

– Не-е-ет, – шепнула мать посиневшими губами. – Ты не смо…

Ее вновь манили глаза, завлекая, отдаляя от земли. Боль осталась далеко внизу, а впереди – его глаза: близкие, родные…