Карен Харпер - Королева

• Название: Королева
• Автор: Карен Харпер
• Издательство: ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1940-8

Дорога к власти, приключения, интриги и любовь королевы Елизаветы Тюдор. В книге два романа:

«Наставница королевы»

В королевском дворце дочь бедного дворянина Кэт Эшли появилась в качестве… шпионки. Но волею судьбы она стала фрейлиной и подругой Анны Болейн. Перед казнью королева попросила ее позаботиться о Елизавете. Она заменила принцессе мать, стала ее помощницей, хранительницей ее сокровенных тайн…

«Отравленный сад»

По приказу сводной сестры Марии Кровавой опальная принцесса Елизавета была заточена в Тауэр и встретила там свою любовь. А когда она оказалась на воле, охоту за ней начал искусный отравитель. Принцесса должна найти убийцу, пока он не настиг ее…

---

Тем временем люди, присутствующие в комнате, снова заговорили громче. Их голоса напоминали мне жужжание пчел у отцовских ульев.

— Марк Смитон, лютнист королевы, к вашим услугам, — представился красавчик и поклонился, изящно взмахнув ярко-зеленой шапочкой с помпоном.

Я вопросительно взглянула на Джоанну, та кивнула головой. «Право, — подумала я, — куда катится двор Анны, если она позволяет себе подобные стычки с братом, а посетителей провожает к ней музыкант?» Лютнист протанцевал к опочивальне, пропустил меня вперед и притворил дверь.

Когда я оказалась в просторной комнате Анны, у меня буквально сперло дыхание от густого аромата духов. Делая реверанс, я обратила внимание на то, что по всему устланному камышом полу разбросаны в беспорядке шелковые и атласные подушки, будто теперь в этом покое принято было садиться на пол, а не на табуреты или в кресла. К моему удивлению, Марк Смитон прошествовал прямо к ложу, сел на нем, скрестив ноги, и стал наигрывать на лютне незнакомый мне печальный мотив.

— Кэт, дорогая, — обратилась ко мне Анна таким тоном, словно не было у нее ни забот, ни хлопот, — что там нового у Елизаветы? — Жестом она пригласила меня присесть к столику с полированной дубовой столешницей, стоявшему у заиндевевшего окна; за окном зловеще завывал ледяной ветер. Такая быстрая смена настроения, подумала я, вполне соответствует мелодиям Смитона, который уже лихо наигрывал на своей лютне развеселую гальярду. — Расскажи свежие новости о моей любимой доченьке, со всеми подробностями, — потребовала королева, когда мы сели почти рядом (нас разделял только угол стола).

И я добрых полчаса развлекала ее подробнейшим рассказом о милой крошке. У меня стало теплее на сердце, когда я увидела, как посветлело лицо королевы, как улыбка заиграла у нее на губах. Вместе с тем меня поразило то, как постарела Анна, даже по сравнению с тем, какой она была в октябре, когда в последний раз приезжала в Хэтфилд-хаус. Под глазами залегли глубокие тени, кожа приобрела нездоровый оттенок. Королева сильно исхудала. Несмотря на ее любезное обращение, Анну, казалось, сжигала лихорадка. Ее длинные пальцы беспрестанно двигались. Королева настолько ушла в себя, что даже забыла прикрыть левую руку с крошечным шестым пальцем. Анна жадно слушала мои рассказы о новых забавах Елизаветы, о том, какие новые слова она научилась выговаривать, о ее любимых игрушках, а тем временем искусный Смитон, не останавливаясь, переходил от одной мелодии к другой.

— Ладно, мне нужно встряхнуться, — сказала наконец Анна, осушая бокал с вином. Я тоже выпила немного этого напитка. С той страшной ночи после коронации Анны я больше никогда не пила слишком много, но от долгих рассказов у меня пересохло во рту. — Наша малышка принцесса прибудет на святки ко двору, — сообщила Анна. — Я постараюсь сделать так, чтобы к тому времени здесь уже не было той, кого называют «леди», а значит, можно будет веселиться и зачать новое дитя — братца для моей милой доченьки.

Я знала, что через несколько месяцев после рождения Елизаветы у королевы случился выкидыш, а затем ей показалось, что она снова беременна, хотя это было не так. Из сказанного ею я заключила, что они с королем по-прежнему делят ложе — во всяком случае, время от времени. Меня позабавило то, что придворные называют Джейн Сеймур «леди» — ведь именно так называли и Анну, когда я впервые оказалась при дворе. Как сказал когда-то Кромвель, «нет ничего нового под солнцем, однако король Генрих любит перемены».

Вдруг Анна наклонилась над столом ближе ко мне и, схватив меня за руку, заговорила:

— Это я, а не Кромвель, вернула тебя ко двору. Мы с ним спорили по этому поводу, и я сказала, что, если он и дальше будет пытаться препятствовать мне, я выпрошу у короля его голову. Тебе я доверяю и прошу ради меня не спускать глаз с мистрис Джейн Сеймур. Король еще не сделал решительного шага, но я полагаю, что он ходит вокруг нее, как охотник, загоняющий лань.

Я смотрела на нее во все глаза, не в силах произнести ни слова. Кто угодно, только не Сеймуры! Значит, Анна ревнует к этой «леди». Джейн представляет для нее угрозу, как сама она представляла угрозу для королевы Екатерины. И поэтому Анна отважилась на крайнее средство, оторвала меня от своего любимого дитяти. Вот как повернулось колесо фортуны! Но я понимала и ее ненависть, и ее страх перед отпрыском семейства Сеймуров. Мне хотелось обнять королеву, поплакать вместе с ней, но я лишь кивнула и сказала:

— Я сделаю все, что в моих силах.

Наступили и прошли рождественские праздники, счастливое время для четы Тюдоров. Королева, верная своему слову, вновь носила под сердцем ребенка, а король светился надеждой. Я же была в восторге, когда леди Брайан на праздники привезла ко двору Елизавету. Малышка не забыла меня — обвила ручонками, чтобы я взяла ее на руки. Могу поклясться: эта девочка уже тогда была не по летам развита, но не настолько (и слава Богу, как выяснилось), чтобы постичь и запомнить те события, которые произошли позднее, в новом, 1536 году.

8 января пришла весть о том, что накануне в замке Кимболтон скончалась Екатерина Арагонская. Мне чуть не стало дурно, когда по этому поводу устроили празднества. Король, одетый в канареечно-желтый наряд, никак не похожий на траурные белые одеяния, радовался и весь день не спускал с рук Елизавету, а тем временем Анна резвилась в своих покоях. Она вела себя безрассудно, нередко просто неразумно, словно желала показать, что теперь ей все нипочем. Чем больше увивался король вокруг мистрис Сеймур, тем больше внимания расточала Анна мужчинам-придворным.

— Что годится для гусака, то и гусыне подойдет! — как-то воскликнула она, переиначивая старинную поговорку, и стала устраивать в своих покоях пирушки, иной раз с участием наиболее доверенных приближенных его величества.

Король, влюбившийся в новую пассию (которая, как и Анна, была на удивление умна и умела держать нетерпеливого венценосца на расстоянии), тоже вел себя так, словно был неуязвим: устраивал то маскарады, то танцы, то охоты, то турниры. В середине января на рыцарском турнире в Гринвиче с ним случилось несчастье: он свалился с седла, попал под копыта коня и более двух часов пролежал без памяти; потом медленно стал выздоравливать. Но на ноге образовались язвы, и с тех пор Генрих стал хромать.

Лишь 29 января тело Екатерины Арагонской погребли в аббатстве Питерборо. В последний путь ее провожали профессиональные плакальщицы — и, как стало известно позднее, немало ее бывших подданных-англичан, которые рядами выстроились вдоль дороги, чтобы выразить уважение почившей королеве. Анне подданные никогда не выражали искреннего уважения, разве что немногочисленные клевреты-протестанты да еще жители ее родного графства Кент.

И в тот же самый день с треском провалилась миссия, порученная мне Анной. Без большого труда я сошлась с мистрис Сеймур, молясь лишь о том, чтобы Том не вернулся ко двору. Но в один прекрасный день он появился и широкими шагами направился к нам, когда мы, как обычно в дурную погоду, гуляли по галерее. Он еще не успел снять дорожные сапоги и забрызганную грязью накидку, которая так и хлопала на ветру от его быстрого шага. Подмигнув мне (я с удовольствием подбила бы ему этот самый глаз), Том заключил в объятия сестру, даже закружил ее, оторвав от земли.

— Я скучала по тебе, братец, — сказала Джейн, когда он отпустил ее и она отчистила грязные следы, которые остались на ее парчовом платье. — С Эдуардом так скучно, а его жене не нравится все, что бы я ни делала. Но теперь ты вернулся домой, и мы славно повеселимся.

Я стояла достаточно близко, чтобы расслышать их слова, произнесенные шепотом.

— А разве с его величеством не весело? — спросил Том, почти вплотную прижимаясь губами к ее виску, так что над ухом Джейн затрепетал локон.

Черт бы побрал этого негодяя, но я как будто снова ощутила его горячее дыхание на своем виске, почувствовала, как он сильно сжимает меня.

— Он старается, — прошептала в ответ Джейн, — но я блюду свою клятву и храню целомудрие.

— Для тебя же лучше и впредь так поступать! — воскликнул Том, а потом отступил от нее на шаг и повернулся ко мне.

«Каков лицемер, каков подлец!» — подумала я.

— Джейн, а Кэт Чамперноун говорила тебе, что мы с ней старые друзья, еще с тех пор, когда оба только-только появились при дворе?

— Нет, этого я не знала, — ответила Джейн, шутливо погрозив мне пальцем. — Милая Кэт, ты должна рассказать все-все о моем непослушном братце, — сказала она с улыбкой. — Ну, давай. А тебе, Том, надо смыть с себя дорожную пыль. Потом мы увидимся.

Ах, как он был галантен с дамами, даже с собственной сестрой. Со дня возвращения ко двору я не раз слышала, как та или иная смазливая фрейлина спрашивает Джейн, скоро ли воротится ее брат, и при этом томно вздыхает.