Николай Пржевальский - От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор

• Название: От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор
• Автор: Николай Пржевальский
• Издательство: ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1947

---

Что же касается минерализации воды в Лоб-норе, то озеро Кара-буран как проточное, естественно, пресное, а из озера Чон-куль (собственно Лоб-нор) вода уходит в необозримые солончаки и болота, где засолоняется[10].

Так возникла проблема Лоб-нора, проблема, которая получила удовлетворительное решение только в наши дни.

Пржевальский в 1885 г. во время своего четвёртого центрально-азиатского путешествия вновь посетил Лоб-нор, на этот раз вместе с помощниками В. И. Роборовским и П. К. Козловым. После этого Лоб-нор изучал также в 1890 г. М. В. Певцов с геологом К. И. Богдановичем и теми же двумя помощниками. П. К. Козлов специально уделил время для изучения Лоб-нора в последующей экспедиции Русского Географического общества 1893–1895 гг., проведённой под руководством В. И. Роборовского.

Этим, однако, не исчерпывается список путешественников, побывавших на Лоб-норе в конце прошлого столетия. Интерес, вызванный путешествиями Пржевальского и открытием им Лоб-нора, был настолько широк, что сюда направили свои маршруты иностранные экспедиции. В 1885 г. А. Д. Кэри и Дальглейш прошли из Тибета на Тарим и Лоб-нор. Большой маршрут по Восточному Туркестану совершили Э. Бонвало и Генрих Орлеанский; они почти повторили маршрут Пржевальского, с озера Баграч пройдя к Лоб-нору, а затем и на Алтын-таг. Свен Гедин тогда же дважды посетил Тарим и Лоб-нор: в 1896 и 1899–1900 гг., когда он задался специальной целью разрешить до конца вопрос о Лоб-норе[11]. В журнале Берлинского Географического общества он напечатал статью под претенциозным названием «Das Lop-nor problem»[12], где, не выдвигая собственных соображений по поводу положения Лоб-нора и не опровергая открытий Пржевальского, этот путешественник старается подтвердить фактами остроумную гипотезу Рихтгофена об изменении русел в низовьях Тарима и в связи с этим об изменении положения Лоб-нора. Однако Свен Гедин не окончил, вопреки его убеждению, полемику о Лоб-норе; наоборот, она вновь возторелась на страницах географической печати, причём русские географы, во главе с учеником Пржевальского П. К. Козловым, не соглашались с Гедином, считая его положения недоказанными. Гедин нашёл следы озера севернее озера, обнаруженного Пржевальским, считая, что это и есть настоящий Лоб-нор.

П. К. Козлов в 1898 г. напечатал большую статью под коротким названием «Лоб-нор»[13], а также посвятил ему специальную главу в своём отчёте помощника начальника экспедиции по Центральной Азии[14]. Как в статье, так и в этой главе Козлов разбирает положения Рихтгофена и сведения, приводимые Гедином. П. К. Козлов считает, что озёра, открытые Свеном Гедином севернее Лоб-нора Пржевальского, образовал не Тарим или Лоб-нор, «а река Конче-дарья в своём непрерывном стремлении к западу, озеровидная же местами старица Илек и сопровождающий её вдоль восточного берега „пояс соляных лагун“ и болот представляют жалкие остатки вод опять-таки не Лоб-нора, а уклонившейся странницы-реки»[15].

Интерес к Лоб-нору сохранился и в XX столетии. В бассейне этого озера работала английская экспедиция Ауреля Стейна[16], которая больше всего уделяла внимания археологическим и историко-географическим исследованиям и сделала ряд интересных пересечений Восточного Туркестана, в частности, изучила долину Конче-дарьи и её притоков. Топографы, сопровождавшие Стейна, засняли район древнего Лоб-нора, некогда имевшего значительно большую площадь распространения. Впрочем, о больших размерах древнего Лоб-нора впервые указали еще русские исследователи, особенно же К. И. Богданович, который считает долину нижнего течения Тарима молодым образованием, возникшим на площади древнего Лоб-нора[17].

Некоторые факты по гидрографии Тарима и Лоб-нора приведены в небольшой статье Р. Шомберга[18], где автор поделился своими впечатлениями 1928 г. о наблюдавшемся им изменении течения низовьев Конче-дарьи, прорвавшейся на восток и почти потерявшей связь с низовьями Тарима и тем самым переставшей снабжать водой Лоб-нор. К статье приложены небольшие схемки гидрографии бассейна Тарима и его низовьев, которые мы воспроизводим в нашем издании.

Миграция главного русла полноводной Конче-дарьи — вот одна из существенных причин изменения контуров Лоб-нора, перемещений его положения.

Ныне уже общеизвестно, что в Средней, Центральной и Восточной Азии реки «кочуют» на равнинах. Примером таких изменений своего течения может служить великая китайская река Хуан-хэ на Восточно-китайской равнине, Аму-дарья в своих низовьях, окончание в Гоби наньшанской реки Эдзин-гол. На отмершем рукаве последней некогда процветал ныне мёртвый город Хара-хото, открытый П. К. Козловым.

У Конче-дарьи, у места поворота её на юг к слиянию с Таримом, лежало сухое, но отчётливое русло, которое местные жители называли Кум-дарья, или Курук-дарья, что в переводе значит «песчаная или сухая река».

Древнее русло Конче-дарьи видел сухим ещё в самом конце прошлого столетия П. К. Козлов, который в следующих словах передаёт свои впечатления:

«…мы скоро достигли древнего ложа реки Конче-дарьи. Оно мертво; вид его печальный; уцелевшие берега наполовину низменные, наполовину возвышенные. По всему бывшему течению разбросаны сухие стволы тополей; многие ещё продолжают стоять, будучи наполовину занесены песком, залегающим по обоим берегам древнего русла, в виде невысоких (10–15 футов) барханов»[19]. Из этой характеристики совершенно ясно, что Курук-дарья некогда обладала водой, что она была живой рекой, несущей жизнь пустыне, и было это не так давно, в исторические времена. Иначе как же объяснить наличие хорошо сохранившихся и засыпаемых песками остатков тополей, растущих в пустыне Лоб только у берегов рек, в их разливах.

В 1923 г. произошло возвращение Конче-дарьи в старое сухое русло. Великое событие в пустыне — новая река. Вода устремляется в старое мёртвое ложе, заполняет его, уходит всё дальше в пустыню. Сухие земля и песок жадно впитывают живительную влагу; вместе с водой глубоко внутрь пустыни идёт и жизнь, появляется новая растительность, и вот уже щебетание первых птиц оглашает ещё вчера мёртвые пространства.

В песках, окружающих новую реку, всё чаще попадаются следы диких зверей, по ночам издалека приходящих на водопой. Часто оглядываясь и чутко прислушиваясь к ночным шорохам, долго, с перерывами, пьют живительную влагу редкий дикий верблюд и пугливая антилопа-джейран.

Вот как описывает Шомберг свои впечатления от воскресшей реки, появившейся в пустыне всего за 5 лет до его поездки на её берега:

«Мы увидели реку с руслом до 200 шагов ширины, с довольно быстрым течением; недавний же уровень был выше, и ширина русла вдвое больше. Интересно было видеть, как новая растительная жизнь пробуждалась в мёртвой долине, тишину которой нарушали шум волн, разрушение берегов, падение песчаных дюн в воду, движение сухих тополей тограков. Всё это было словно в сказке»[20].

В чём причина поворота Конче-дарьи и возвращения её в старое русло? Шомберг, а затем и П. К. Козлов, с ссылкой на работу этого автора, видят причину поворота Конче-дарьи в деятельности человека. У поворота Конче-дарьи к Тариму в течение длительного периода человек строил ирригационные сооружения, создавал новые каналы, идущие на восток вдоль русла Курук-дарьи. По каналам уходила вода на восток, орошая поля трудолюбивых земледельцев. Но осенью, когда река несла еще много воды, а нужда в поливах уже отпадала, вода сбрасывалась в Курук-дарью и тем самым вновь разрабатывала старое русло, предопределив поворот главной ветви Конче-дарьи с юга на восток. Ныне Курук-дарья (воскресшие низовья Конче-дарьи) имеет течение на восток-юго-восток.

Тарим же, в своей нижней части лишившись воды Конче-дарьи, стал худосочным; он даже не всегда доносит свои воды до озера Лоб-нор Пржевальского, которое стало постепенно уменьшаться в размерах, исчезать, заменяясь болотами и солончаками. Жители в низовьях Конче-дарьи стали уходить вверх по реке, населять долину Конче-дарьи выше её поворота в Курук-дарью.

В 1928–1930 гг. Центральная Азия, в частности, Внутренняя Монголия и Синь-цзян, были посещены большой шведско-китайской экспедицией. Участники последней, особенно Норин, Гауде, Бергманн, Чен, посетили Курук-таг, долины Конче-дарьи, Курук-дарьи, Тарима и Черчена, а также Лоб-нор Пржевальского и Лоб-нор китайских карт. Данные обследования этих учёных подтвердили, что, в связи с поворотом Кончё-дарьи, вся гидрографическая система низовьев Тарима претерпела существенные изменения, постепенно стал меняться и ландшафт районов, прилегающих к Лоб-нору, что вызвало миграцию населения, тесно связанного в своей деятельности с рекой и озером.

В 1935 г. Нильс Гернер и Паркер Чен опубликовали статью «Блуждающие озёра», где они сообщают новые данные об озёрах Центральной Азии, меняющих своё местоположение[21]. В этой статье авторы анализируют изменения в положении Лоб-нора и озёр Гашиун и Сого, лежащих в Гоби, близ границ Монгольской Народной Республики, и питаемых рекой Эдзин-гол. Эти последние озёра в прошлом также имели другие очертания, размеры и другой, более высокий, уровень воды. На карте упомянутые авторы показывают размеры и положение нового Лоб-нора. В 1930–1931 гг. Лоб-нор Пржевальского превратился в обширные солончаки и болота с мелкими и маленькими окнами чистой воды, остатками некогда обширного водоёма, описанного нашими русскими путешественниками конца прошлого столетия. На другой карте видна затейливая густая сеть древних и современных русел в дельте Лоб-нора. Всматриваясь в эту карту, можно представить гигантские масштабы былой деятельности речных вод, прихотливо разливавшихся по плоской приозёрной котловине и часто меняющих направление главных и второстепенных потоков. Учитывая это, делаются легко объяснимыми частые находки древних развалин городов и селений в сухой пустыне, заносимой песками[22].