Сергей Есин - Дневник, 2006 год

• Название: Дневник, 2006 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Еще в субботу и воскресенье прочел два рассказика Ксении Фрикауцан. Один я помню еще с лета: девочка была влюблена в своего брата и соблазняет его. Второй — тоже не слабо: влюбленная в мужа подруги девица подмешивает ей в питье какое-то «народное» зелье, и у той происходит выкидыш. Сделано все это легко и свободно, стиль не глубокий, не задевающий сознание, а облегченный. В общем, я не очень знал, что и говорить. Но приехала моя заочница Оксана Гордеева из Иркутска, и ее срочно нужно было обсудить. Как все-таки в моей жизни иногда все стекается! Поздно вечером принялся читать и читал внимательно и долго: редкая мощь и редкая плотность текста. Это бытовая, скорее эссеистская проза. Детство, сегодняшний день, много смертей, земля, предки, колдовство, идущее от бабки, провидение. И все это на восьми страницах. Сразу же, утром возник план: Оксана будет читать весь текст, а отдельные куски я буду комментировать и задавать по ним вопросы. Мне хотелось, чтобы семинар услышал текст другой ориентации, другой земной тематики, другой стилистики. Вот так и прошел семинар. Три с половиной часа. Семинар, а на этот раз присутствовало 39 человек, замер, затих и так сидел. Разбирали, на чем держится текст, говорили о филологической его окрашенности, о многообразии приемов, которые поддерживают конструкцию.

Вечером устроили с Ю.И.Бундиным обычный наш ежемесячный ужин с морковным соком в кафе «Форте»

1 ноября

1 ноября, среда. Я не процитировал, когда приводил данные из «Труда» о нашем вице-спикере, подводку к материалу. В ней иронично говорилось, что во всех правительственных офисах нынче шуршат ксероксы: снимают копии с материалов, которые газеты публикуют о вице-спикере. Еще бы, такой разнообразный художественный вкус! Я полагал, что это некоторое преувеличение. Ан, нет! В моем почтовом ящике тоже оказался подобный ксерокс — это Ашот, зная мой интерес к подобным вещам. Но дело в том, что мне доподлинно известно, что Ашот «Труда» не читает, значит, это информация со стороны. Да, да все та же статейка: «Все, что нажито непосильным трудом…».

Днем крутился со здоровьем, как всегда в среду: заряда, баня, массаж, который дорог, но который прописали. Вечером поехал на дефиле к Вячеславу Зайцеву. Здесь опять нет смысла говорить, как это прекрасно, как сильно его замалчивают, потому что и он, видимо, не входит в основную тусовку, но кое-что отметить стоит. Например, сугубо русское по духу направление его работы. И демократическое: он все старается делать из недорогих тканей: итальянских, ярких китайских и шелков с подмосковных фабрик. Целое направление у него построено на тканях из Павловских платков — платья из этих тканей чудо как хороши. Но и Зайцев служака времени: один из разделов его коллекции — домашняя одежда для богатых. Красиво и нарядно, и как это смотрится на молодых моделях! Есть и еще одна удивительная составляющая обаяния этих прекрасных чем-то величественных нарядов: дамы в подобных платьях не должны поднимать подол в подъезде. Для меня это было своеобразным открытием.

Теперь самое главное: уже два дня потихонечку читаю тяжелый, трудный текст Насти Тягуновой. Написано местами замечательно, но все это о любви женщин к друг другу. Будет трудно расставить акценты в представлении этой дипломной работы комиссии… Местами это не хуже Берроуза.

2 ноября, четверг. Пришла Литгазета — ожидаемой статьи В.С. в ней нет. Я посмотрел номер, раздел телевидения и искусств — в основном, — пишет редакция, это мне хорошо знакомо, этим путем проходили к крушению интереса многие газеты. Возможно, стали хуже относиться и ко мне. Кто-то сказал мне, что почувствовал это по статье, которая касается романа Королева. В статье есть утверждение, что, дескать, эта последняя Московская премия выдана не совсем тому человеку. Не просвечивается ли здесь некоторая ревность другого автора, который пишет на туже тему?

В номере есть замечательная статеечка Саввы Ямщикова. Вот это смелость, вот это понимание искусства! К самому Вите Ерофееву я отношусь неплохо, потому что гляжу на его теледеятельность с другого берега; беда, что она не уравновешена на телевидении иной точкой зрения. Тем не менее, этот крошечный текст, перепечатанный из газеты, по своей постоянной любви к коллекционированию подобных явлений вношу в Дневник.

Послу Республики Франция в России г-ну Жану Каде

Уважаемый господин Посол, обратиться к Вам заставило недавнее вручение г-ну В. Ерофееву ордена Франции за особый вклад в развитие культуры. Отрадно, что дружественная страна отмечает успехи выдающихся наших музыкантов, художников, режиссёров и артистов почётными наградами, продолжая вековые традиции взаимодействия русской и французской культур. Безусловно, право выбора достойных — прерогатива Вашей страны. Ни в коем случае не стал бы я навязывать свою точку зрения, если бы речь не шла о явном поругании русской литературы, чьи талантливые представители обогатили человечество нетленными образцами своего творчества, отличающегося отточенным профессионализмом и высокой нравственностью. Нынешний орденоносец не обладает ни одним из этих качеств, зато проповедует вседозволенную пошлость, откровенный цинизм, позволяет себе надругательства над самыми тонкими материями, касаться которых недостойно его неумелое перо.

Заверяю вас, господин Посол, что под этими строчкам могут стоять подписи многих моих соотечественников — подлинных мастеров нашего искусства и литературы и простого читателя.

Ко всякого рода орденам и медалям я отношусь безразлично, понимая, что высшая награда для человека — дарованная Богом жизнь и незапятнанное на протяжении этой жизни собственное имя. Понимая, что всякое награждение являете частью политической и культурной деятельности, не могу оспаривать, скажем, увенчание французскими лаврами г-на Bенедиктова, главного редактора «Эха Москвы». Когда же речь идёт об оценке литературных опусов гражданина страны! давшей миру Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, Пастернака, Шолохова и Распутина, само приравнивание к их творчеству господ, подобных новоиспечённому кавалеру, заставляет вспомнить толстовское «Не могу молчать!»

С почтением,

Савва ЯМЩИКОВ, искусствовед-реставратор

Практически дочитал повесть Насти и записал целую страницу разных мыслей для вводного к защите материала. Полагаю, что это очень талантливая девушка, которая завоюет право писать — и в своем стиле и на свою тему; по крайней мере — это писательница.

Вечером был на вручении премии «Хрустальная роза» Виктора Розова. Все происходило в Театральном центре на Страстном, в том же зале, где два дня назад я был на вечере Лавровского. На этот раз ряды кресел были убраны, осталась только сцена со ступеньками из зала, а в, свободном пространстве расставлены круглые столы с едой и напитками. В сравнительно небольшом помещении кроме членов клуба было много гостей, преимущественно лауреатов из провинции. С удовольствием встретился с Шаргуновым, Лановым, был Трошин, Катюков, Гриша Заславский, естественно не обошлось без Сережи Сибирцева с его постоянным оруженосцем Сашей Гриценко. Саша с радостью мне сообщил, что хотел бы написать о моих романах в сборнике «Ах, заграница, заграница», но В.Огрызко ему не разрешает. Не очень поверил ни тому, ни другому. Чуть поговорил с Володей Еременко, который рассказал, что мои «Дневники», напечатаны в «Современнике», читают, и кто-то из чиновников. Сообщили Миронову, что Есин его похвалил. Обсудили еще и дело Слизки, Володя сказал, что обычно, когда происходят такие кражи, крупные чиновники или «вип-персоны» об этом в милицию не сообщают. И правильно делают.

В роскошном алом платье была Лена Богородицкая, которая на эту церемонию доставала деньги. Все у этой женщины получается легко и сердечно. Лауреатов я всех уже знал. Возможно, по меркам искусства кое-кто и оказался уровнем ниже моих представлений, но я еще раз подивился социальной мудрости М.И.Кодина. Вот партийная и аппаратная закалка. Премия постепенно превращается в важный инструмент общероссийской культурной жизни — здесь в первую очередь рассматривается давно заброшенная московской тусовкой провинция. Для Улан-Удэ или Омска это целое событие. М.И. был по своему обыкновению чрезвычайно щедр на слова, (чтобы не сказать — многословен), но речи его, тем не менее, содержательны. В частности, он не постеснялся заметить, что премия «Триумф» была организованна на краденые деньги Брезовского, и помянул Зою Богуславскую, которая взялась эти деньги распределять. Промелькнуло здесь и словечко, придуманное Виктором Сергеевичем Розовым, — «холуяж». «Наступят времена, когда люди будут стесняться, что были лауреатами подобного «Триумфа».

3 ноября, пятница. У Максима Лаврентьева при всей его мягкости и деликатности есть решимость, которой позавидовать могут многие. Дело с современными поэтами, вернее с вечером «100 минут поэзии» в Политехническом музее, куда я его пригласил, не закончилось так просто. Не даром этот гвардеец выскочил из зала. Максим, оказывается, написал короткую, но злую, я бы даже сказал, злобную заметку в «Литературную Россию». И получил массу откликов. Это естественно, потому что «современный стих» писать, похоже, легче, чем как по мысли Максима, добиваться точности и адекватности формы и содержания. «Поэты» восприняли заметку как явное ущемление своих прав писать так, как они пишут. Интересно, что прослушав всю в отличии от Максима программу, я не помню ни одной строчки из нее, хотя стихи были разные, в том числе и очень напряженные (Дмитрия Плахова или стихи покойного Рыжего). Объяснить, что меня раздражало, было буквально нечем. Но вот Максим отыскал стихотворение того самого Шиша Брянского, — то самое стихотворение. Около сорока строк… «Когда я был микробом, Меня е…и крупным ё. м»…; «Мной Иегова дорожит, Черт Ё …..й бежит»; «Но когда совсем уже х…о, помогает мне не Иегова, А волшебный брянский мальчик Вова, которого я изредка е..» «И растет из глаз моих трава, Когда Москва сгорела и ё…….сь Рязань»; «И прямо в Ж….у себя ткну…». Основная мысль Максима заключена в следующем абзаце. «Совершенно очевидно, что мы живем в эпоху тотального непрофессионализма, разъединяющего все сферы общества — от его властных структур до организации системы образования. Средняя школа плодит дилетантов, полагающих, что их ущербного знания вполне достаточно, чтобы судить профессионалов». Мысль о школе, о том, что гибель нашей культуры идет с ее тайного попустительства, мне особенно близка.