Александр Богданов - Падение великого фетишизма / Вера и наука

• Название: Падение великого фетишизма / Вера и наука
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Издание С. Дороватовского и А. Чарушникова
• Жанр: Философия
• Год: 1910

В книге выдающегося отечественного философа и политического деятеля А. А. Богданова выясняются причины кризиса современной автору общественной идеологии и, шире, всей общественной системы, в том числе таких ее элементов, как деньги и власть. По его мнению, происходит не просто смена старых идеологических форм новыми, какая наблюдалась в прежних кризисах, но преобразование сущности идеологии, законов ее организации.

В книгу включена также статья автора «Вера и наука», содержащая ответ на критику взглядов А. А. Богданова в работе В. И. Ленина (публиковавшейся под псевдонимом В. Ильин) «Материализм и эмпириокритицизм».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Что современный буржуазно-политический мир есть царство невиданного идейного разврата, царство продажности, лжи и хищения — это давно уже не составляет тайны ни для самой буржуазии, ни для народных масс. И мы, русские, знаем это не хуже людей Запада, несмотря на то, что у нас буржуазные политические партии, либеральные и реакционные, действуют на открытой политической арене всего лишь несколько лет. За несколько лет они успели раскрыть свою идейно-циническую душу, успели проявить всю глубину своего идеологического разложения. За это время в них успели выработаться такие, самой буржуазии внушающие чувство невольного отвращения, типы профессиональных ренегатов, как Меньшиковы и Струве… Будущий историк с мучительным изумлением остановится перед этим миром духовной мерзости и запустения, миром беспримерной деградации высшего представителя жизни на земли — человека.

Там нет уже и фетишей, ибо они распались в грязь. Там деньги и власть царствуют всецело, как единственные цели борьбы, — но они не одеты более покровами таинственного. Политические идеологи контр-коллектива хорошо поняли — по-своему, конечно, — тайну обоих старых фетишей: деньги для них — кристаллизованный грабеж, власть — кристаллизованное насилие; то и другое — средство для мелких наслаждений существа, обреченного на бесследную гибель в разлагающемся мире.

Таков великий кризис идеологии на верхнем полюсе нынешнего общества.

* * *

Гигантский путь прошло человечество с тех пор, когда зоологический вид «человек» выделился среди земной природы.

На заре его жизни, в эпоху маленьких и слабых, но тесно сплоченных коллективов, из Труда человеческого выделилось Слово, и стало его символом. Затем Слово породило Мысль. Мысль и Слово стали самыми мощными орудиями трудового развития человечества.

Но стихийно совершалось развитие, и было полно жестоких противоречий. Главное из них, самое необходимое и самое тяжелое, состояло в том, что личность мало-помалу отдалялась от своего коллектива и теряла сознание его жизненного единства, превращаясь в обособленный центр активности и интересов. В силу этого, Слово и Мысль отрывались от коллективного Труда, и приобретали такую же мнимую независимость от него, одеваясь гуманной оболочкой фетишизма. И, непонятные уже для человека в самой своей сущности, эти идеальные орудия труда стихийно господствовали над его психикой, как одновременно с тем над его раздробленной рабочей силой господствовали орудия материальные.

Этот мучительный «пролог» истории теперь приходит к концу. Складывается новый, гигантский и стройный коллектив, неизмеримо превосходящий силой и богатством жизни свои первобытные прообразы. Он готовится взять в свои руки все материальные орудия труда, и шаг за шагом приходит к пониманию своих идеальных орудий — познавательно овладевает ими. Тернист и труден его путь; огромна организационная работа, которую должен он выполнить; а бесчисленные вампиры прошлого впиваются в его тело и жадно пьют его кровь, чтобы продлить свою призрачную, могильную жизнь, и чтобы его обессилить, не дать ему довести до конца его разрушительно-творческую работу.

Но исход борьбы уже ясен, и великий кризис неотвратим.

Вера и наука (о книге В. Ильина «Материализм и эмпириокритицизм»)

Борьба веры и науки принимает на протяжении веков самые разнообразные, порою причудливые формы. Дух прошлого и дух будущего — оба равно лукавы и изобретательны в своих военных приемах. Сложнейшие обходные движения, невидимые подкопы, неожиданные нападения из неуловимых засад, обманные способы проникать в лагерь врага и сеять там смуту, хитрые переодевания, — все это мы встречаем в истории борьбы религиозного и научного мышления. Особенно усложняется она в эпохе великих брожений и кризисов, напоминая тогда по фантастичности и запутанности своих перипетий самые занимательные романы приключений. Когда-нибудь найдется историк, который напишет сравнительный анализ стратегии и тактики в войне идеологий, а может быть, и философ-поэт, который в широком, социальном масштабе изобразит «Метаморфозы» борющихся идей… Но это все впереди. Настоящая же моя работа попадет тогда, может быть, в число материалов для той и другой темы, а теперь послужит для иной, более практической задачи… Это — скромный философский памфлет, посвященный одному из эпизодов борьбы веры и науки, эпизоду, если и не очень крупному, то достаточно драматичному, если и не очень сложному, то все же заключающему в себе некоторые любопытные и даже странные комбинации, эпизоду, наконец, может быть, даже довольно типичному.

I.

Я имею в виду иллюстрировать соотношение религиозного мышления с научным на примере в высшей степени современном — книга Вл. Ильина вышла в 1909 году, — и потому исходной точкой анализа сделаю также только самое современное понимание различий того и другого, не вдаваясь в долгий исторический анализ. А во избежании возможной при этом односторонности, возьму для начала несколько определений, из самых разнородных источников.

В «Вехах», покаянном сборнике поумневших под кнутом реакции русских либералов, в статье Г. Франка значится:

«…При всем разнообразии религиозных воззрений, религия всегда означает веру в реальность абсолютно-ценного, признание начала, в котором слиты воедино реальные силы бытия и идеальная правда духа. Религиозное умонастроение сводится именно к сознанию космического, сверхчеловеческого значения высших ценностей, и всякое мировоззрение, для которого идеал имеет лишь относительный человеческий смысл, будет не-религиозным и анти-религиозным…» (стр. 151. Курсивы мои. А.Б.).

В книге «Материализм и эмпириокритицизм», ставящей себе целью борьбу с религиозным мышлением не на живот, а на смерть, сказано:

«Фидеизм есть учение, ставящее веру на место знания, или вообще отводящее известное значение вере» (стр. 2. «Фидеизм» у Вл. Ильина употребляется для замены термина «религиозное мышление»).

Для нас, исторических материалистов, знающих, что идеология определяется в конечном счете производственными отношениями, а религиозное мышление есть известный тип идеологии, подобные характеристики, длинные или краткие, очевидно, недостаточны. Нам требуется выяснение социальной сущности этого типа. Так как именно по данному вопросу я работал больше других, то позволю себе изложить свои выводы о нем.

Религиозное мышление неразрывно связано с авторитарными трудовыми отношениями (руководство — исполнение или власть — подчинение), из них возникло и их отражает. Для него характерно создание властных фетишей и требование от людей покорности, повиновения им. Это — идеализированные образы, порождаемые фантазией на основе реального господства «авторитетов» над людьми в их социальной жизни. Словом, религиозное мышление есть авторитарное, и только.

С этой точки зрения понятна и роль в нем «абсолютных ценностей», которую так подчеркивают идеалисты, как г. Франк в приведенной мною цитате, и значение «веры», к которому сводится дело для Вл. Ильина. Тенденция к «абсолютному» присуща всякому авторитету; ибо подчинение ему прочно и надежно только тогда, когда веления, указания, утверждения, от него исходящие, принимаются как нечто безусловное, непреложное, не подлежащее критике, окончательное; и конечно, авторитеты идеальные, создаваемые религиозной мыслью и настроением, должны представлять из себя завершение этой тенденции к абсолютному. А «вера» есть отношение человека к признаваемому им авторитету: не простое доверие к нему или согласие с ним, но — основанное на подчинении, на устранении собственной мысли и критики, на отказе от исследования, на подавлении всяких возможных сомнений, на акте воли, направленном к познавательной пассивности.

Отсюда с полной очевидностью вытекает статический характер религиозного мышления — его тяготение к неизменному и неподвижному, к остановке на пути познания и практики. Вера, не допуская критики тех или иных форм жизни, тех или иных истин, придавая им абсолютное значение, не допускает, следовательно, и их развития, а тем более — коренного изменения, замещения высшими. Это — особенно важная черта религиозного мышления, позволяющая узнавать его во всяких переодеваниях. А к переодеваниям оно прибегает очень часто в наши времена, в эпоху невиданных побед мышления научного.

II.

С изложенными элементарными предпосылками мы и приступим теперь к нашему делу.

Перед нами книга, заглавие которой приведено выше. Что стремится она дать своему читателю? Истину, разумеется. Но какую? вот в чем вопрос. Истину абсолютную, вечную.