Владислав Бугера - Сущность человека

• Название: Сущность человека
• Автор: Владислав Бугера
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-02-033820-6

В книге излагается оригинальная авторская концепция сущности человека как совокупности отношений собственности и управления. Автор доказывает свои утверждения, опираясь на богатейший фактический материал, касающийся всех основных сторон человеческого бытия — от экономики до человеческой сексуальности, от семейных отношений до политики, от индивидуальной и массовой психики до религии. В этой книге читатели откроют для себя неожиданные подходы к объяснению таинственнейших и важнейших явлений человеческого существования — от гомосексуальности до веры в бога и бессмертие души, от экономических и политических кризисов до невротических комплексов и психозов.

Для философов, экономистов, социологов, историков и психологов, а также всех, кто интересуется теми актуальными проблемами, которые рассматриваются в рамках соответствующих наук.

http://fb2.traumlibrary.net

---

«В Перу существовало чудесное коммунистическое государство…» [343, с. 34].

В отличие от Лафарга, Ленин всегда утверждал, что коммунизм — это общество, где не может быть государства. В «Государстве и революции» он категорически настаивал на том, что переход к коммунизму может происходить не иначе, как через отмирание государства, и что диктатура пролетариата, расчищающая обществу путь к действительной коллективности, с момента своего рождения воплощается в отмирающем государстве, в полугосударстве, — то есть в коллективе вооруженных пролетариев, осуществляющем политическое авторитарное управление (политическую власть) лишь по отношению к другим классам общества, а не к самим пролетариям, и перестающем осуществлять какую бы то ни было власть по мере исчезновения деления общества на классы. Однако и Ленин, противореча самому себе, ухитрялся протащить государство в коммунизм (точнее, в его первую стадию, в социализм) — хотя и делал это более тонко, изощренно, незаметно, чем Маркс и Лафарг. Вот что он написал практически в то же самое время, когда заканчивал брошюру «Государство и революция»:

«…социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» [349, с. 192].

Государственно-капиталистическая монополия, как и вообще любая капиталистическая фирма, — это организация крайне авторитарная, сугубо иерархическая, доля коллективных отношений внутри которой невелика. Во всякой государственно-капиталистической монополии — так же, как и вообще во всякой капиталистической монополии — управляющее меньшинство по определению владеет рабочими силами управляемого большинства, отчужденными от последнего. Социализм же, то бишь первая стадия коммунизма, — это, как его определяли сами же Маркс и Ленин, есть общество, в котором средства производства находятся в общественной собственности; а значит, говоря нашим языком, внутри этого общества преобладают отношения коллективной собственности и коллективного управления производительными силами. Такое общество суть единый коллектив, владеющий и управляющий производительными силами. Формирование такого коллектива означает превращение всех начальников в полностью контролируемых, сменяемых в любой момент их же собственными подчиненными — а следовательно, не являющихся авторитарными собственниками рабочих сил этих подчиненных; если мы перечитаем «Государство и революцию», то увидим, что даже в пролетарском «полугосударстве» (которое Ленин мыслил как переходное к социализму образование, авторитарно управляющее остатками непролетарских классов) не может быть и речи об отчуждении рабочей силы от непосредственных производителей (иначе говоря, ленинское «полугосударство» ни в каком отношении, ни в какой степени не может быть государственно-капиталистической монополией). А поскольку начальники, ранее не контролировавшиеся или мало контролировавшиеся подчиненными, в массе своей никогда не бывают склонны добровольно расставаться со своей властью и связанными с нею привилегиями, то это значит, что одной из необходимых предпосылок начала формирования коллективистского (социалистического, коммунистического) общества является предварительное уничтожение всех авторитарных организаций, как политических, так и экономических14. Иначе говоря, сколько ни пытайся «обратить» государственно-капиталистическую монополию «на пользу всего народа» — все равно, независимо от того, будет ли народу жить лучше или хуже, никакого социализма не получится, а сохранится такое общество, в котором одни люди владеют средствами производства, а также рабочими силами других людей, не причастных к собственности на свои же рабочие силы. Сохранится то общество, которое сами же Маркс, Ленин и их ученики называли классовым и эксплуататорским — и которому, как мы видели, противопоставляли перспективу действительно коллективного социалистического и коммунистического общества, где все владеют и управляют всеми.

Если считать, что в империи инков был коммунизм, а социализм — это «обращенная на пользу всего народа» государственно-капиталистическая монополия, то противопоставление коммунистического общества классовому утрачивает смысл, а борьба за социализм, к которой призывали Маркс и Ленин, оказывается всего лишь борьбой за замену одних господ другими. Тогда утрачивает смысл и понятие «отношения общественной собственности»: непонятно, зачем называть этим термином отношения авторитарной собственности, при которых к собственности и управлению причастно лишь меньшинство общества? Это выражение обретает научный смысл лишь в том случае, если употреблять его так, как мы предложили выше, — обозначая им отношения коллективной собственности, преобладающие во всем обществе. Отсюда следует, что ни о какой общественной собственности на средства производства и на рабочие силы, ни о каком социализме в СССР и других странах, где правили «коммунистические», «социалистические» и т. п. партии, не может быть и речи — так же, как не может быть и речи о социализме и коммунизме в Перу, Древнем Египте, древнем и средневековом Китае и т. П. А это, в свою очередь, еще раз доказывает нам, что при исследовании реальных отношений собственности нельзя верить на слово тому, что об этих отношениях написано в законах того или иного государства. Ведь вот в СССР государственная собственность считалась, согласно букве закона, общественной — но, оказывается, не была таковой на самом деле…

Много еще есть примеров тому, что законы государств и труды юристов — это кривое зеркало, неадекватно отражающее реальные отношения собственности. Так, согласно традиционным юридическим понятиям, акционерная компания является «долевой собственностью» всех владельцев акций; на деле же мелкие держатели акций нисколько не причастны к управлению этой компанией и, следовательно, ни в какой мере не являются ее собственниками (ничуть не отличаясь в этом плане от вкладчиков банка, которые тоже ни в какой мере не являются собственниками банка). Далее, обычно считается, что наемные менеджеры «частной» фирмы не причастны к собственности на нее, если не владеют ее акциями — хотя на самом деле менеджер, хотя бы и наемный и не владеющий акциями фирмы, причастен к собственности на нее по крайней мере в той (приблизительно) степени, в какой он участвует в управлении данной фирмой. Что же касается государственной собственности на производительные силы, то с традиционной юридической точки зрения считается, что ни один — даже самый высший — государственный чиновник персонально не причастен к этой собственности, хотя на самом деле каждый чиновник государственного аппарата причастен к собственности на принадлежащие государству производительные силы в той или иной мере, соответственно своему положению в иерархии данного госаппарата.

Вообще говоря, давно уже пора покончить со старой юридической иллюзией, согласно которой можно быть собственником, не имея реальной возможности управлять своей собственностью, и управлять собственностью, не будучи ее собственником. На самом же деле именно управляющий субъект является собственником; к собственности он причастен приблизительно в той же мере, что и к управлению (почему «приблизительно», мы объясним ниже). Для отношений коллективной собственности это означает, что все члены группы — единого субъекта-собственника — почти одинаково (практически стопроцентно) причастны к собственности на все средства деятельности и рабочие силы этой группы. Что же касается отношений авторитарной собственности, то сказанное выше означает для них, что член группы причастен к собственности на средства деятельности и рабочие силы всей группы приблизительно в той мере, в какой он причастен к управлению ими. Иначе говоря, тот, кто внутри данной авторитарно управляемой группы никем не командует, ни в какой мере не является в ней собственником; начальник же является собственником в данной авторитарной группе приблизительно в той же мере, в какой он является в ней начальником.

Отсюда вытекает ряд следствий. Во-первых, становится очевидным, что члены авторитарно управляемой группы могут быть собственниками не только на 100% или 0%, но и на 93%, 17,5%, 39,846%… А это значит, что юристы ошибаются, полагая, что большинство начальников, управляющих античной мастерской, феодальным поместьем или капиталистическим предприятием, так же непричастны к собственности на управляемое ими предприятие, как и никем не командующие рабы, крепостные и пролетарии. На самом деле все начальники причастны к собственности на то и на тех, чем и кем они управляют — в разной мере, соответственно своему положению в реальной управленческой иерархии (которая, кстати, может не вполне совпадать с формальной, признаваемой законом иерархией), — и для определения степени причастности начальников к собственности совсем не важно, что по этому поводу гласит буква закона.