Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

• Название: Прометей, или Жизнь Бальзака
• Автор: Андрэ Моруа
• Жанр: Проза

---

Родители радовались, что сын уезжает.

Бернар-Франсуа Бальзак - Лоре Сюрвиль, 18 мая 1822 года:

"Посылаем вам Оноре... Каждый день он делает новый шаг к познанию мира... Но ведь в жизни самое главное - здоровье, а вот о здоровье-то он совсем, ну совсем не заботится. Не умеет он об этом беспокоиться. Если и вспоминает изредка, что силы надо беречь (ему настойчиво напоминает об этом дурное самочувствие), то боюсь, что все благие решения он откладывает в долгий ящик".

Оноре и в самом деле удалось отсрочить свой отъезд до 21 мая. Госпожа де Берни дала ему в дорогу флакон туалетной воды, "свой амулет", и томик стихов Шенье, который они читали вдвоем; он взял с нее слово, что она каждую неделю будет присылать письмо, "написанное убористым почерком и так, чтобы на бумаге не оставалось пустого места", адресуя его в Байе, на улицу Тентюр, господину Оноре, живущему у господина Сюрвиля. Ему так грустно было уезжать! Приходилось все бросить - занятия, удовольствия. Но пути к отступлению не было. "Роковая поездка твердо решена, и матушка говорит обо мне так, словно я уже в дороге..." Госпожа Бальзак сообщает своей дочери Лоре, что Оноре уезжает "в самом плачевном состоянии" и что расстались они очень холодно. Но она сгущает краски. Луи Бруэт, слуга, которому поручено удостовериться, что Оноре действительно сел в дилижанс, по возвращении рассказывает: молодой хозяин пустился в дорогу с "красоткой графиней" и оживленно болтал с нею, когда экипаж отъезжал. Прекрасно! Если он волочится за дорожными спутницами, стало быть, беда не так уж велика, как опасались обеспокоенные родители. А все дело в том, что Оноре настолько любит жизнь и так умеет расцветить ее с помощью воображения, что не способен долго чувствовать себя несчастным.

VI. ИНТЕРЛЮДИЯ В БАЙЕ

Я часто бывал генералом, императором; я

бывал Байроном, а потом - ничем. Взобравшись

на самую вершину человеческого бытия, я вдруг

обнаруживал, что мне еще только предстоит

преодолеть неприступные горные хребты.

Бальзак

Дилижанс, доставивший Бальзака в чудесный нормандский городок Байе, остановился возле самой почтовой конторы, неподалеку от пристани. Зять отвез Оноре на улицу Тентюр. Зеленая краска на воротах дома облупилась и осыпалась. Молоденькая служанка в полотняном чепчике встретила гостя легким реверансом. Гостиная, обшитая панелью из полированного орехового дерева, выглядела довольно мрачно, "в ней были симметрично расставлены штофные стулья и старинные кресла". Три окна выходили в обычный сад, каких много в провинции. "Вокруг все сверкало поистине монастырской чистотой от тщательно натертого пола до полотняных занавесок в зеленую клетку" [Бальзак, "Побочная семья"]. Лора оказалась хорошей хозяйкой. Какую радость он испытал, снова увидев свою Лоретту, свою любимую сестру, столь близкую ему по духу!

Она со своей стороны была в восторге от его приезда. Как и приличествует истинной дочери квартала Марэ, Лора любила мужа. Но в Байе она скучала. Ее появление в городе произвело настоящую сенсацию - она была остроумна и уверена в себе. Однако Сюрвиль, заурядный инженер ведомства путей сообщения, получал, как известно, всего двести шестьдесят франков в месяц. Государство использовало человека, окончившего Политехническое училище, на замерах булыжника и щебенки для мощения дорог, на устройстве водостоков, выравнивании откосов, рытье канав. Эта однообразная работа нагоняла тоску на мужа, а серость их существования приводила в уныние жену. Она мечтала о роскоши, он - о настоящих больших работах по строительству мостов и особенно каналов. Эх, прокладывать бы каналы! Но все эти огорчения не мешали "милейшему инженеру" полнеть да жиреть и постоянно напевать за работой; приезд шурина, чья голова была набита фантастическими планами, молодого человека, способного с восторгом выслушивать и чужие планы, был приятным событием.

С Лорой Оноре беседовал о своих книгах. Он подтверждал, что "Наследница Бирага" - "сущее свинство", зато "Клотильда Лузиньянская", которая должна была вот-вот выйти в свет, - настоящий шедевр. Он и в Байе привез работу: начатый роман "Ванн-Клор" и план нового произведения - "Арденнский викарий". У самой Лоры тоже не было недостатка в замыслах. Они будут писать "Викария" втроем, и вся семья разбогатеет; а потом они атакуют театр. Все то время, пока Оноре гостил в доме сестры, там не умолкал смех и не утихала беседа. Бальзак валялся на оттоманке в старых панталонах, без чулок и галстука. Брат и сестра болтали обо всем: о бабуле и о родителях, о бедной Лорансе, о "Клариссе Гарлоу", о "Юлии". Сюрвиль возил Оноре в Кан, в Шербур. Лора знакомила его с местными жителями. Романист копил впечатления - запоминал окрестные пейзажи, расположение городских улиц, таинственное мерцание свечей в кафедральном соборе, знатную даму, покинутую любовником (графиню д'Отфей). По слухам, он даже попытался взять приступом эту оставленную крепость, однако ему пришлось с позором отступить. Он подробно расспрашивал о жизни разных слоев здешнего общества. Его все интересовало. Удивительная способность Бальзака определять, подобно натуралисту, различные социальные виды, позволила ему обнаружить в Байе ту же структуру общества, которая была характерна для всех небольших французских городов во времена Реставрации: знатное семейство, никому не ведомое за пятьдесят лье отсюда, но связанное узами родства с самыми известными семьями Парижа; гораздо менее древний, но куда более богатый род; несколько старых дев знатного происхождения; и, наконец, благомыслящие буржуа, которых снисходительно допускают в это Сен-Жерменское предместье в миниатюре.

Между тем "Клотильда Лузиньянская" вышла в свет, и в один прекрасный день от уважаемой мамаши прибыло грозное письмо, одно из тех, на какие она была великая мастерица.

Госпожа Бальзак - Лоре Сюрвиль, 5 августа 1822 года:

"Вот уже несколько дней, милая Лоретта, новые огорчения терзают меня... И виновник этого - Оноре, милейший, дражайший Оноре, который, сам того не желая, вонзил мне нож в сердце; ты еще не знаешь, милый мой друг, до какой степени чувствительно самолюбие матери, ибо его порождает неукротимое желание, присущее всем настоящим матерям, - желание видеть, что их дети чего-то достигли в жизни; именно такие надежды я возлагала на своего Оноре; но пока мои упования не находят отклика.

Вы, верно, скажете: "На что сетует наша милая матушка? Зачем она все это нам говорит?" Сейчас объясню. Я медлила с этим письмом, которое, надеюсь, вы обратите ему на пользу, ибо хотела, чтобы Оноре закончил книгу, ту, что по его словам, он пишет у вас; полагаю, к вашим замечаниям он отнесется более внимательно, чем к тем, какие, я высказывала по поводу злополучной "Клотильды".

Госпожа Бальзак, которой сын в свое время читал "Клотильду", настоятельно просила его самым тщательным образом исправить текст; теперь она обнаружила, что Оноре совершенно не посчитался с ее замечаниями. Опубликованный роман приводил ее в ужас. Что думают Сюрвили о такого рода выражениях: "хрупкий луч", "бархатистые движения", "животворящие соки"? А как им нравится, что чуть ли не на каждой странице повторяется слово "пленительный"? Многие погрешности трудно было уловить на слух, ибо Оноре читал с жаром, с душою. "При трезвом чтении" родители замечали теперь серьезные недостатки романа. План был хорош, сюжет очень мил, но, когда автор пробовал блеснуть своим умом и обращался к читателю, он выказывал дурной вкус. "Я ждала похвал. Полный провал!" А для госпожи Бальзак важнее всего "общественное мнение". Друзья признают, что у Оноре богатое воображение, но тут же прибавляют, что ему не хватает трезвости суждений. Рабле немало ему повредил, Стерн - еще больше, а особенный ущерб принесло частое общение с молодыми людьми, которые портят друг другу вкус. "Словом, я сильно огорчена, повторяю еще и еще раз". Однако она не решается все это сказать сыну, потому что он легко падает духом: "Оноре считает себя либо всем, либо ничем". Вот почему она ожидает, что Сюрвили со всей осторожностью передадут ему ее замечания.

"Вы должны поговорить с Оноре и о другой вещи, не менее важной: он полагает, что все превзошел, и такая самоуверенность возмущает окружающих. Господин Даблен питает к нему слабость, но и он сурово порицает его скороспелые речи, зависящие от настроения... Оноре совсем не умеет вести себя в обществе; язык у него как бритва. Госпожа де Берни, весьма к нему расположенная, ибо она потеряла сына, которому было бы сейчас столько же лет, сколько нашему Оноре, на днях говорила мне, что у них в доме он часто ведет себя просто нелепо и его там не жалуют... "Я к нему очень привязана, - признавалась она, - и много бы дала, чтобы он следил за своими словами и тоном, за своим внешним видом".

Помимо всего прочего, Оноре дал честное слово книгопродавцу, что после появления "Клотильды" он добьется рецензий в газетах на эту книгу. По словам матери, он рассчитывал на помощь своих приятелей, "молодых бахвалов, которые торчат здесь уже второй день"; но они не пользуются никаким влиянием. "Нужно покровительство, и очень сильное". А покровителей не сыщешь, потому что в книге слишком много погрешностей. Даже славный доктор Наккар и тот сказал: "Ведь Оноре знает, как я его люблю, почему он не прочел мне хотя бы начало своего романа? Там уже на первой странице полно ошибок!"