Кристина Денисенко - Созвездие он-лайн неверности

• Название: Созвездие он-лайн неверности
• Автор: Кристина Денисенко
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО «НОУЛИДЖ» ДОНЕЦКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
• Жанр: Эротика
• Год: 2011

 2011 год, Украина. Редактор литературного журнала – Валенсия, как и все девушки, хочет любить и быть любимой. Шестилетний брак с богатым бизнесменом оказался неудачным, и онлайн-знакомство с талантливым поэтом изменило привычный уклад её жизни. Но обманутый муж, движимый хладнокровной свекровью, решает действовать по принципу «нет человека – нет проблемы». Сможет ли героиня стать счастливой, изменив законному мужу?

---

 — Давай забудем всё, – умолял меня Паулин обрывающимся голосом, – прости меня, прости дурака. Я был слеп, зол. Ревность меня ослепила.

 — Встань сейчас же, на нас смотрят люди, – мне было неудобно продолжать этот спектакль, но Паулин неугомонно продолжал просить у меня прощенья.

 — Я не должен был так поступать, – он почти кричал, – ведь я люблю тебя. Я должен был пожелать тебе счастья и отпустить. Отпустить, не смотря на свою боль из-за твоего предательства. Но я не смог. Я слабак. Я ничтожество. Я опустился до мести, и по моей вине мы потеряли нашего сына. Если ты простишь меня, я обещаю любить твоего ребенка, которого ты носишь под сердцем, как своего. Я буду любить его, так как любил Елисея. Мы навсегда забудем эту ужасную историю с Дюжесилем, и начнем сначала. Уедим в другой город, в другую страну, где ничто не напомнит нам о нашей утрате. Только прости меня. Прости, – и он обессилено опустил руки, глядя на меня снизу вверх. – Прости.

 — Прости его, – аплодировали окружающие, как в цирке. – Он тебя любит. Не будь такой жестокой.

 Но они то не знали, что по вине этого человека едва не утонул мой ребенок. Им не довелось видеть, как их сын идет ко дну. А я пережила эти  ужасные события. И будь Елисей мертв, я бы ни на секунду не задумалась над просьбой «прости». Я бы развернулась, и ушла, сказав «нет». Но тогда мне стало жалко Паулина, и я нерешительно смотрела по сторонам, натыкаясь на любопытные взгляды собравшихся зевак.

 — Я не смогу тебе простить убийства. Ведь ты УБИЙСТВО имел в виду, когда сказал «я опустился до мести»? Ты хотел избавиться от Люсьена? – я стала жестче, «никакой жалости» – повторяла я себе.

 — Прости, я виноват, – Паулин наконец-то встал. – В том несчастном случае должен был погибнуть только Дюжесиль, – он говорил негромко, чтобы посторонние не слышали его признаний. – Но болван, которому я поручил столь серьезное дело, допустил одну очень большую ошибку: он утопил и моего единственного сына.

 Все необходимые доказательства о причастности Паулина Перольского к заказному убийству, обыгранному как несчастный случай, были получены, и мне не было больше смысла играть роль, но и успокаивать Паулина не входило в мои планы. Екатерина Степановна сама все ему расскажет, когда настанет время. И я молча отошла в сторону к окошку аптечного пункта.

 — Все по списку, пожалуйста, – я протянула те два листочка с непонятными записями доктора.

 Паулин снова оказался рядом. Он уже не плакал, но вид у него был по-прежнему измученный.

 — Валенсия, ты что заболела? Зачем тебе столько лекарств?

 — Это не мне. У твоей мамы инфаркт, – ошарашила я его еще одной плохой новостью.

 — Мама? Она здесь? – в его глазах вновь мелькнул огонек, и сразу же погас. – Как она?

 — Плохо. Доктор говорит, она может умереть. Изольда Бенедиктовна очень переживает,  что надоумила тебя  поквитаться  с  Люсьеном.

 — 634 гривны 48 копеек,  – громко и отчетливо потребовала фармацевт.

 — Вот возьмите, – я протянула 650 гривен.

 — Ты привезла маму сюда? – Паулин вопросительно смотрел на меня.

 — Нет. Её привезла машина скорой помощи, а я их вызвала, когда Изольде Бенедиктовне стало плохо.

 — Ваша покупка, чек и сдача. Следующий, – недовольная женщина бросила на нас неприветливый взгляд.

 — Ты была у нас дома?

 — Да. Тебя это удивляет? – я взяла пакет с тяжелыми ампулами для капельницы, трубками, шприцами, таблетками и пузырьками с разным содержимым, и мы вдвоем пошли по направлению к приемному покою.

 Раскаянье  царицы
 Была холодною царицей,
 и льдом бесчувственным глаза,
 надменно перейдя границы,
 испепеляли образа
 иллюзии семейной чаши,
 не сохраненного тепла...
 И льётся ручеёк журчащий,
 роняя капли, но не зла.
 В глазах её нет больше злости,
 и синевой дрожат уста...
 Мы в этом мире только гости,
 и правит нами красота.
 Слезами с айсберга вершины
 горячий движется поток;
 у королевы прежней силы
 осталось только на глоток
 отчаянья и сожаленья
 ей порожденной нелюбви
 на почве вечного сомненья
 в голубизне её крови.
 Изольда! Снежная царица
 со льдом бесчувственным в глазах
 сияла светом, как жар-птица,
 раскаявшись во всех грехах.

 Изольда Бенедиктовна тихо лежала в приемном покое и смотрела в потолок. Лишь голос сына вернул ее к реальности, и она протянула к нему руки.

 — Это я во всем виновата, – причитала она, – нет мне прошенья за содеянное преступление.

 Паулин обронил лишь несколько слов: «Мама, тебе нельзя волноваться», и доктор любезно попросил нас удалиться, так как мы негативно влияем на самочувствие его пациентки. Свекровь все еще тянула беспомощно руки, желая остановить сына, но мы все-таки вышли в широкий светлый коридор.

 За чистыми окнами стоял ряд автомобилей, среди которых была и черная Alfa-Romeo. Паулину оставалось совсем недолго наслаждаться свободой. Он опечаленно опустил голову и, ступая по блестящим плиткам, с каждым шагом все ближе и ближе приближался к финалу этой истории. Рука об руку мы вышли в дворик, где нас уже поджидали оперуполномоченные.

 Екатерина Степановна модельной походкой, словно она дефилировала по подиуму, а не готовилась задержать преступника, шла прямо на нас. Паулин поднял голову и с достоинством взглянул в восхитительные глаза женщины в погонах. Потом он перевел взгляд на меня. В его глазах застыл немой вопрос: «Это ты вызвала милицию?» Но с губ не сорвалось ни слова.

 — Паулин Борисович Перольский, вы обвиняетесь в организации убийства Люсьена Дюжесиль, – и на его руках с металлическим треском захлопнулись стальные браслеты.

 Паулин не сопротивлялся. Он еще раз посмотрел мне в глаза. В них было столько боли и отчаянья, как у кота в сапогах со «Шрека», любимого мультфильма Елисейки. Он больше не вызывал у меня ни злости, ни ненависти, только жалость.

 — Уведите его в машину, – распорядилась Екатерина Степановна мягким голосом, словно воспитательница детского сада, а не капитан милиции.

 Я аккуратно сняла камеру-пуговичку и вернула её следователю. Паулин тогда еще не догадывался, что его признание было записано. Всему свое время. Ему предстояло так же узнать и хорошую новость, что наш сын не пострадал во время «несчастного случая» на реке.

 — Валенсия Викторовна, поезжайте пока домой, отдохните, – спокойный голос леди-капитана прервал мои мысли. – И, пожалуйста, просмотрите файлы вашего мужа. Если обнаружите что-то важное, обязательно дайте мне знать.

 — Хорошо, Екатерина Степановна, – ответила я, хотя мысленно я все-таки надеялась, что никаких компрометирующих Паулина документов я не найду. Мне не хотелось обвинять его во всех грехах, но я и не отказывалась верить в его причастность к тем четырем убийствам и поджоге, о которых рассказывала следователь.

 — И вот еще что, – Екатерина Степановна уже хотела идти к машине, – избавьтесь от этого телефона, смените номер, а мы с вами еще непременно свяжемся. И пока не покидайте город, вы нам еще нужны. А сейчас –  до свиданья, Валенсия Викторовна.

 — До свиданья.

 Загудел мотор, и Alfa-Romeo двинулась с места, увозя Паулина в следственный изолятор (СИЗО) дожидаться суда. Облегченно вздохнув, я оглянулась назад. Изольде Бенедиктовне всем, чем могла  – помогла, да и доктор попросил оставить её в покое, поэтому я решила прогуляться по городу и за одно проведать своих коллег в издательстве.

 Весеннее солнышко припекало спину, шелестела молодая листва, а я не спеша, стучала каблучками по тротуарной плитке, наслаждаясь теплом и наконец-то появившимся спокойствием. Когда я уже была почти на месте, из-за поворота вышла весьма интересная фигура в синем платье явно неподходящем по размеру и синей шляпке, натянутой по брови. Люди тыкали в неё пальцами и смеялись, а та особа, растянув тонкие губы, как ни в чем не бывало, пела песенку старухи Шапокляк:

 Кто людям помогает - тот тратит время зря.
 Хорошими делами прославиться нельзя.
 Поэтому я всем и каждому советую
 Всё делать точно так,
 Как делает старуха по кличке Шапокляк.
 Как делает старуха по кличке Шапокляк!
 Кто людям помогает - тот тратит время зря.
 Хорошими делами прославиться нельзя
 Прославиться нельзя, прославиться нельзя.
 (Успенский Эдуард Н. *1937)

 Это была Мария Григорьевна – крупная мощная женщина, решившая покрасоваться в синем наряде с плеча «великодушной» Изольды Бенедиктовны. На ней были и белые перчатки, хотя белоснежной чистотой они уже не сверкали, и белая сумочка в виде маленького чемоданчика, которой Мария Григорьевна размахивала, как школьница. А элегантная шапочка, которая подчеркивала знатность моей свекрови, обезумевшей женщине и вовсе не шла, наоборот, она в ней смотрелась глупо и смешно. Платье едва не трещало по швам, талия была завышена, а в плечах оно было узким. Зато элегантное и модное, – так, наверное,  думала  «интеллигентка»  Мария Григорьевна.