Анатолий Софронов - Странный доктор

• Название: Странный доктор
• Автор: Анатолий Софронов
• Издательство: Искусство
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 1972

Собрание сочинений в пяти томах, том 3

Из послесловия:

...Веселые, с мягким юмором и добрым отношением к жизни, комедии Софронова наполнены искренней радостью жизни и простотой чувств героев, их нравственной чистотой...

Вл.Пименов

---

Анатолий Софронов Странный доктор Комедия в трех действиях с песнями

Действующие лица

Трубачева Мария Петровна.

Голубь Григорий Васильевич.

Шеремет Степан Тимофеевич.

Тысячная Анна Ивановна.

Гаркуша Пелагея Терентьевна.

Карась Павел Федорович.

Карась Елизавета Сидоровна.

Муравейко Михаил Семенович.

Муравейко Галина Акимовна.

Пышный.

Чечик.

Таня.

Девушка

Юноша.

Действие первое

Перед занавесом появляются девушка и юноша с гитарами. Они исполняют песню под собственный аккомпанемент.

У тропки, у дороженьки
Стоит верба, качается...
И сколько здесь исхожено,
Где поле начинается.

Земля, земля-красавица,
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.

А если ветры схватятся,
Холодные, студеные?
Куда пойдут-закатятся,
Пойдут куда влюбленные?

Земля, земля-красавица;
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.

Пойдут они до вербочки,
К ее стволу прислонятся
И веточками, веточкой
От холода заслонятся.

Земля, земля-красавица;
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.

(Уходят.)

Открывается занавес. Дом Пелагеи Терентьевны Гаркуши. Чистая комната с белыми занавесками на окнах. Много фотографий на стенах. Буфет. Вышитые полотенца. Расписные тарелки. Кувшины. Стол, покрытый цветной клеенкой. Старый диван. Полочка с книгами. Несколько стульев. Радиоприемник. Играет музыка. Пелагея Терентьевна ставит чашки в буфет. Стук в дверь.

Гаркуша. Кто там?

Голос Тысячной. Это я — Тысячная.

Гаркуша (открывая дверь). Заходи, заходи, Ивановна. С чем пришла?

Тысячная. С чем к тебе, Терентьевна, может явиться директор Дома культуры?

Гаркуша. На лекцию пригласить или на самодеятельность... Лето не больно жаркое... Для развития культуры самое подходящее. Чем же я развитию твоей культуры могу помочь?

Тысячная. Очень даже можешь помочь, Терентьевна.

Гаркуша. Или как «експонат» понадобилась?

Тысячная. «Експонатов» у нас в совхозе и без тебя хватает... Тут дело серьезное. Человек один нужный в командировку к нам приехал. А Дом приезжих? На ремонте стоит... А консультанта хотелось бы получше определить.

Гаркуша. Кто, кто?

Тысячная. Консультант... Специалист по массовой работе...

Гаркуша. А что же ему у меня делать? Я сама кому хочешь консультацию дам. К тебе приехал — ты его к себе на постой и определяй!

Тысячная. Определила бы, да боязно — мужа дома нет...

Гаркуша. Вот и в самый раз.

Тысячная. Мне этот самый раз так отыграется потом, что и подумать страшно. Не знаешь, что ли, моего ревнивца? Приедет с курсов, устроит представление.

Гаркуша. Ревнивых учить нужно по горячему следу... Я своего покойного много раз учила.

Тысячная. Выучила?

Гаркуша. Выучила... Да толку что? Учила, учила, а он все одно помер.

Тысячная. Но мой-то еще не помер... Приходится учитывать положение. Возьми, Терентьевна, постояльца.

Гаркуша. Как же я его возьму, когда у меня докторша живет.

Тысячная. У тебя ж три комнаты. Она — в одной, он — в другой, а ты здесь посередочке.

Гаркуша. Это что ж мне, так бессонно посередочке и лежать?

Тысячная. Да что вы, бабушка? Он же из центра.

Гаркуша. Он Марию Петровну напугает, а она людей лечит. Не то лекарство выпишет, отравит еще кого. Невозможно постояльца пускать, Ивановна, просто даже опасно.

Тысячная. Опасность, между прочим, с другой стороны намечается.

Гаркуша. Откуда же еще?

Тысячная. От самой твоей Марии Петровны.

Гаркуша. Да что ты?! Она же тихая, как рыбка.

Тысячная. Рыбка тоже — плавает-плавает да хвостом всплеснет.

Гаркуша. Не верь наговорам.

Тысячная. Женское население совхоза обижается на докторшу. Мужики наши на прием записываются и сидят у нее по полчасу каждый. Женщинам через них не протолкнуться. Я б вообще холостых женщин в сельские местности на работу не брала. Хотят бабоньки директору совхоза товарищу Шеремету петицию подать.

Гаркуша. Какую еще петицию?

Тысячная. Чтобы выдвинул товарищ Шеремет нашу докторшу куда подальше... В область или в район хотя бы... Теперь от работы без особых доказательств освобождают редко, все больше выдвигают с повышением на другое место.

Гаркуша. Ей же довольны все. Где же другую такую возьмут, работящую, красивую?

Тысячная. Вот именно, что не все. А нам для спокойствия, в крайнем случае, можно и некрасивую взять.

Гаркуша. В таком случае мужики обижаться будут. А возраст у него какой?

Тысячная. Лет на тридцать потянет.

Гаркуша. Не годится в постояльцы. Ей же самой двадцать девятый.

Тысячная. Вот и добре... Ты раскинь мозгами, Терентьевна... А вдруг он ей по душе придется?.. Всем польза будет. Не дело, что она в таком зрелом возрасте одинокая. Или кто у нее имеется тайно?

Гаркуша. Не замечала.

Тысячная. Письма получает?

Гаркуша. Получает, но не густо. Без волнениев письма.

Тысячная. А ты откуда знаешь?

Гаркуша. Бросает письма на подоконник, а я в свободное время почитываю.

Тысячная. Газеты надо читать, бабушка.

Гаркуша. А я и газеты и письма. Мои-то детишки редко пишут, вот я ее письма и почитываю.

Тысячная. А говорят, ты добрая женщина.

Гаркуша. А чего ж мне злой быть?

Тысячная. Если бы добрая была, помогла бы одинокой женщине. И женское население в совхозе успокоила бы.

Гаркуша. А если увезет он ее с собой?

Тысячная. Подберем другой кадр на основе полученного опыта. И у меня культработа перестала бы страдать. А то вместо того чтобы в Дом культуры идти, такую дома культуру наводят, что все лекции по боку идут. Помоги, Пелагея Терентьевна...

Гаркуша. Так надо ж ее спросить.

Тысячная. А чего ее спрашивать? Хата же твоя.

Гаркуша. Хата-то моя, да совесть кроме хаты у меня еще имеется. Я совсем было на тот свет собралась с воспалением легких, а она вернула... Сама ночи не спала. Вот с Марией Петровной договорюсь, тогда и скажу.

Тысячная. Закабалила она тебя своим лечением, бабушка. Скоро она придет?

Гаркуша. Должна бы уже.

Тысячная. Так я появлюсь за ответом в скорости. (Уходит.)

Гаркуша закрывает за ней дверь. Опять стучат.

Гаркуша. Кто там?

Голос Карася. Это я, бабушка, — Карась.

Гаркуша (открывая). Вот только Карася не хватало. С чем пришел?

Карась (входя с кошелкой в руках). С абрикосами, бабушка. Подарочек принес.

Гаркуша. Значит, решил побаловать старую абрикосами?

Карась. Да как сказать, бабушка... Вы тут в данное время вроде не одни живете. Так вот, значит, подарочек Марии Петровне... Ну и вам, конечно, по совместительству.

Гаркуша. А ты б ей прямо там, в полуклинике, и вручил бы.

Карась. Зачем же хрупкой женщине тяжести носить?

Гаркуша. А ей бы кто, может, и сюда принес.

Карась. Вот я и предусмотрел, с доставкой на дом. Абрикосики-то свеженькие, сам с дерева снимал, чтобы не повредить какой.

Гаркуша. Аккуратный ты.

Карась. Положено... Садовод все-таки... У фруктов организм, как у женщин, нежный, с ними надо осторожно обращаться.

Гаркуша. За что ж подношение такое?

Карась. Мария Петровна меня от малярии излечила. Как же не отметить такой факт?

Гаркуша. Памятливая у тебя голова.

Карась. На воздухе много нахожусь, ветром продувает.

Гаркуша. Оно и видно, что продувает... Выдуло из памяти, что малярии у нас почитай уже лет двадцать пять нет. С тех пор как болота высушили.

Карась. Малярия не малярия, а простуда случилась. Так передадите?

Гаркуша. Зачем передавать? Оставь на столе, заметит. Кошелку-то освободить?

Карась. Другим разом зайду. Только передайте Марии Петровне, что от Павла Федоровича Карася.

Гаркуша. Карась-то ты карась, да не там плаваешь.