Михаил Ланцов - АЛЕКСАНДР

• Название: АЛЕКСАНДР
• Автор: Михаил Ланцов
• Жанр: Альтернативная история

---

Поэтому, уже одиннадцатого июля он отдает приказ об отводе Южной армии к Вене, что серьезно оживило итальянский фронт. Оставшиеся для прикрытия отступления части сопротивляются, но все бесполезно - уже двадцать пятого июля русский и итальянский корпуса соединяются в пяти километрах южнее Вены и начинают готовиться к штурму. К счастью, в ходе отступления австрийцы понесли очень большие потери, прежде всего дезертирами, поэтому к столице смог дойти только двадцатитысячный корпус, причем сильно измотанный форсированными маршами. Общий штурм был назначен на двадцать седьмое июля, однако, он не состоялся - Вена взорвалась. Все прошло согласно договоренности, заключенной между Александром и Альбертом Ротшильдом. Венская коммуна разоружила оборонявшие город войска и начала переговоры с Сашей и Джузеппе о заключение мира. Само собой, побочным эффектом любого восстания подобного толка стали беспорядки, ведь организаторам приходиться обращаться к самым придонным слоям общества - люмпенам. Без них не проходит ни одна революция, так как тот человек, что хоть чего-то добился в этой жизни обычно не стремиться на баррикады. Зачем ему это? А вот люмпены, которым нечего терять, очень даже к этому делу пригодны. Но материал они сами по себе совершенно отвратительный, а потому территория, охваченная восстанием, непременно погружается в пучину хаоса и бандитского беспредела. А тут еще отряды русских диверсантов подливают масла в огонь, усиливая и без того разгулявшийся дурдом до совершенно необозримого уровня. В общем, Вене досталось.

Тем временем на северном фронте тоже все складывалось не в пользу Австрии. Бавария вывела свои войска из империи и заняла оборонительные позиции, так и не приняв участия ни в одном сражение. Даже корпус, посланный против итальянцев, и тот ни разу не выстрелил и сразу отступил в Баварию после создания угрозы Вене. Более того - понимая бесперспективность своего участия в войне, двадцать пятого июля Людвиг II Баварский, предлагает Пруссии перемирие, сопряженное с началом переговоров о заключение сепаратного мирного договора. Он мотивирует это тем, что не желает принимать участие в братоубийственной войне, которую развязал его южный сосед. Бисмарк благосклонно принимает это предложение.

В связи с чем, уже двадцать шестого июля Бранденбургская армия Пруссии начинает совершать марш-бросок через Саксонию, обходя Богемскую армию австрийцев с западного фланга, отрезая тем самым от снабжения. Впрочем, Иоганн Саксонский ситуацию сразу не понял и, вместо того, чтобы пропустить войска, не встревая в разборки, приказал армии остановить наступление Пруссии, покусившейся на суверенитет их Родины. Благое желание, только вот останавливать ему было не чем. Те двадцать три тысячи преимущественно ополчения, что у него имелось, даже квакнуть не успели перед наступлением двухсотпятидесятитысячной армии ландвера. Его армию смяли так быстро, что Иоганн едва успел бежать в Вену, дабы избежать пленения. Но король Саксонии был не в курсе того, что столица Австрии охвачена восстанием и, прибыв туда ночью, оказывается в плену у коммунаров. Да не просто так, а вместе со всей семьей, свитой и наиболее близкими родственниками. До обеда они не дожили, так как революционный трибунал приговорил их к смертной казни и немедленно ее привел в исполнение. Казнили всех, даже маленьких детей, что сопровождали родителей, развесив их вдоль Рингштрассе.

Таким образом, к первому августа ситуация на северном фронте стала для австрийцев совершенно бесперспективной - остатки Богемской армии спешно отступали через Южную Силезию в Галицию, постоянно неся серьезные потери и находясь под угрозой окружения значительно превосходящим противником. Саксония была смята и разбита. Бавария вышла из войны, толком в ней и не поучаствовав. А Ганновер, так и не приняв решение - на чьей стороне ему выступать, перешел к тактике Великобритании и стал заваливать дипломатические представительства Пруссии и Австрии нотами протеста и предложениями прекратить эту братоубийственную войну. То есть, дал понять, что воевать не будет.

Второго августа 1867 года, фон Мольтке, заключив кратковременное перемирие, пригласил фельдмаршала Людвига фон Габленца, последнего кадрового генерала в Богемской армии, выполняющего функции ее командира, на беседу, где сообщил много радостных известий. В частности о том, что в Вене восстание и провозглашена коммуна. Франц-Иосиф вместе со всей своей семьей и родственниками, что находились в тот момент в Вене, погиб. Иоганн Саксонский со своей семьей, попав в руки восставших, был ими повешен. Итальянские войска разбили Южную армию австрийцев и вместе с русским корпусом окружили Вену. Бавария вышла из войны, а Дания - де-факто в нее и не вступала. В общем, много чего интересного рассказал фон Мольтке Людвигу, а затем предложил ему не продолжать 'эту бессмысленную войну' и сложить оружие ради сохранения жизни вверенных ему людей.

В течение всего монолога фон Мольтке Людвиг угрюмо молчал, а после взял на принятие решение сутки - ему требовалось посоветоваться со своими офицерами. Дескать, сдаться он всегда успеет. На самом деле Габленц чувствовал себя преданным теми, кого он защищал и жаждал мести, а потому выступил с горячей речью перед офицерами и унтерами на общем собрании. Он донес до них обстановку на фронтах. И предложил отомстить тем, из-за кого они, практически выигравшие войну, оказались в столь позорном положении. Одобрение было полное и всеобщее. Поэтому, третьего августа фон Мольтке был глубоко шокирован предложением австрийца. Людвиг поклялся честью, что он и его люди сложат оружие, но только если им позволят совершить поход на Вену и раздавить своими руками то 'чудовище, что привело их отечество к позорному поражению'. Бисмарк, также присутствующий на этих переговорах одобрил эту идею. В конце концов, эту коммуну нужно было ликвидировать, и было бы очень неплохо сделать это руками австрийцев. Никаких оплотов революции в Европе он - Отто фон Бисмарк терпеть не намеревался.

Конечно, ради удовлетворения просьбы Людвига пришлось бы пойти на предательство коммунаров, которые разоружили оборонявшие город австрийские части, начали вести переговоры о капитуляции с итальянскими и русскими войсками. Но Отто был готов легко пожертвовать хоть всей Веной, чем 'принуждать к миру' силами прусских солдат сто пятьдесят тысяч озлобленных, обиженных и неплохо вооруженных австрийцев. Да и Джезеппе с Александром особенно не возражали. Единственное что сделал цесаревич - это предупредил Альберта Ротшильда о сложившей обстановке и договорился с Гарибальди о помощи в вывозе имущества банкира, которое вряд ли пережило нашествие разъяренных австрийских солдат. А заодно, под шумок, вывел свои группы вместе с честно награбленным. В частности, среди всего прочего, в фургонах за пределы Вены выехали все регалии Австрийской короны, которые позже Александр планировал 'спасти, выкупив втридорога из рук подпольных торговцев'. Да и так, по мелочи. Банкноты, конечно, никто не вывозил, а вот с золотом, серебром, драгоценными камнями, скульптурами, редкими книгами (в том числе древними рукописями) и картинами особенно не стеснялись. Фактически, под шумок, вместе с имуществом Ротшильдов получилось вывезти произведений искусства и драгоценностей более чем на семьсот миллионов рублей серебром. И это по очень скромным оценкам.

Чтобы быть подальше от подобных дел и не пятнать свое доброе имя, Александр десятого августа по железным дорогам начал перебрасывать свой корпус в Шлезвиг-Гольштейн, дабы поучаствовать в разгроме Дании, которая намеревалась повторить успех двухлетней давности, рассчитывая привести мирный договор, как минимум к состоянию статус-кво. Вот здесь-то цесаревича и настигло страшное известие из Санкт-Петербурга.

Эпилог

- Ваше императорское… - Александр поднял тяжелый, колючий взгляд на подошедшего Бисмарка и тот осекся. Впрочем, ненадолго. - Кхм. Александр, я соболезную вашей потере.

- Ненужно. Отто, это совершенно лишено смысла. Соболезновать, значит разделять боль, понимать ее и чувствовать всем своим существом также, как это чувствует другой человек. В остальных случаях, подобные слова это просто пустой звук, акт лжи и лицемерия. - Бисмарк еще раз осекся, в этот раз серьезно. Никогда прежде его не осаживали в таких ситуациях. - Пусть моя боль останется моей. Это только мои проблемы. Вы что-то хотели по делу?

- Да. Я хотел бы вас пригласить на совещание. Нужно завершать эту войну, которая уже потрясла Европу самыми невероятными ужасами. Нужно ее завершать…. Если честно, зная, чем она обернется, я бы ее не начал.

- Дорой Отто, не раскисайте. Есть замечательное правило: 'Делай, что должно и будь что будет'. Представьте себе шхуну, которая идет по бушующему морю. Погибнет она в волнах? Никто этого не знает, и знать не может. Но дело каждого члена экипажа - делать свою работу, быть на своем посту и стоять до последнего вздоха, ибо, если он струсит, запаникует или станет рассеянным в сложившихся обстоятельствах, то подведет остальных и корабль пойдет ко дну. Вся наша жизнь - это плавание по бушующему морю. Она сопряжена с потерями, иногда ужасающими. Мои агенты сфотографировали ту гирлянду из тел, что соорудили из Иоганна Саксонского, его семьи, родственников и свиты. Они все были обнажены, сильно избиты и висели на виду как какое-то жутковатое украшение со сногсшибательным сладковатым ароматом гниющей плоти. - Бисмарк перекосился. - Да, Отто, да. А ведь еще неделю назад ничто не предвещало беды. Великосветские дамы даже не подозревали, что с них сдерут одежду, изнасилуют толпой и отправят 'танцевать в петле'. Их вешали очень аккуратно. Да. С особым садизмом - чтобы нечаянно не сломать шею. Очевидцы говорят, что некоторые из них дергались в петле до десяти минут, корчась от удушья. Больше всего досталось детям, которые из-за малого веса задыхались дольше остальных. - Александр замолчал и задумался.