Ефим Морозов - Рассказы о котовцах

• Название: Рассказы о котовцах
• Автор: Ефим Морозов
• Жанр: История

---

Выслушав Вальдмана, комбриг позвал Просвирина.

- Ну как, готово у тебя? - спросил его комбриг, нагнувшись в седле.

- Батарея к бою готова, товарищ комбриг, - доложил Просвирин. - По скольку штук на ствол прикажете?

- По двадцать снарядов на орудие, на высокий разрыв, - сказал Котовский. - Крой беглым, папаша!

И Просвирин побежал к батарее.

Первый полк стоял поодаль и был готов к броску на главную улицу города. Второй полк во главе с Криворучко шел в обход города, на перехват петлюровцев.

Котовский отъехал со штабом в сторону и обнажил клинок. Просвирин махнул рукой, и батарея оглушительно рявкнула изо всех четырех стволов одновременно, затем повела методичный огонь, снаряд за снарядом, с хронометрической точностью.

Город загудел, заохал. Солдаты гарнизона вскочили на ноги, заметались по дворам, по улицам. На вокзале поднялась паника. Тронувшийся было эшелон резко затормозил, и вагоны с грохотом и скрежетом полезли друг на друга. Сотни петлюровцев выскакивали из теплушек и разбегались во все стороны. Из ближнего сада вырвалось несколько петлюровских двуколок, нагруженных ружейными патронами, и промчались мимо Котовского к переезду. Там их перехватили кавалеристы Вальдмана и пристроили в хвост своего эскадрона.

- Опять трофеи ни свет ни заря, - буркнул вахмистр Митрюк и кисло посмотрел на Вальдмана. - И откуда они только берутся на мою голову?!

- Всякое даяние - благо, - рассмеялся эскадронный и весело посмотрел на ошалевших ездовых.

Вахмистр подъехал к двуколкам, сердито поглядел на петлюровских погонщиков и задвигал желваками.

- Поедете за мной следом. И не вздумайте отставать, - погрозил кулаком, - не то я из вас мигом бурдюки сделаю!..

Котовский взмахом сабли дал сигнал Шинкаренко.

Командир полка поднял руку и с места в карьер поскакал вперед, увлекая за собой эскадроны. Под напором ветра звучно захлопало красное полотнище полкового знамени, тяжко застонала земля под лошадиными копытами. В стоне этом не было слышно ни конского храпа, ни лязга оружия, ни звонкого клекота колес пулеметных тачанок. Все слилось в один протяжный гул, грозный и неукротимый, словно разбушевавшаяся стихия. А когда эскадроны один за другим выплеснулись с полевой дороги на булыжную мостовую и с гиком и посвистом помчались по главной улице к центру города, цокот копыт наполнил Проскуров неистовым ревом, словно на улицы города хлынули потоки воды.

Неожиданно перед батареей Просвирина показалась цепь петлюровских солдат. Гонимые пьяными офицерами, пехотинцы короткими перебежками продвигались вперед, к неглубокой впадине, готовясь к атаке. Против петлюровцев Котовский бросил несколько пулеметных тачанок под командой взводного Зибреева, оставленных им в резерве. Тачанки понеслись одна за другой навстречу петлюровцам. Взводный Зибреев и пулеметчик Николай Дубчак первыми развернулись перед самой впадиной и с ходу хлестнули по ней горячим свинцом.

Петлюровцы попятились. Одни из них побежали к вокзалу, другие бросили оружие и сдались в плен.

Город под ураганным огнем просвиринских пушек стонал и вздрагивал. Где-то за вокзалом, в шуме и гвалте истошный голос требовал остановить солдат и повернуть обратно. Звенело разбиваемое стекло, трещали оконные рамы. На рельсовых путях надрывно гудели паровозы, в вагонах метались кони, а на товарной станции среди складских пакгаузов глухо рвались ручные гранаты.

И неожиданно весь этот шум и гам перекрыл взрыв.

К комбригу подбежал Яков Продан, заместитель Просвирина. Смуглое, чистое, всегда румяное лицо красавца Продана было бледно. Заикаясь от волнения, он доложил:

- Разорвало орудие, товарищ комбриг. Есть убитые и раненые. Покалечены и кони. Просвирин тяжело ранен в живот...

Котовский торопливо спешился и грузно побежал к месту катастрофы. На ходу сердито поглядел на приунывших батарейцев:

- Почему не стреляете, растяпы? А ну давай из трех орудий на высокий разрыв!

Кто-то мгновенно скомандовал:

- Номера по местам! Слушай мою команду!

И снова загремела батарея, и снова город задрожал, загудел, словно его била жестокая лихорадка.

Котовский быстрым шагом подошел к Просвирину и опустил голову. Командир батареи лежал на ворохе разостланного сена, часто дышал и слабо шевелил пальцами. Над землей медленно плыли низкие свинцовые облака, из ближних садов тянуло сыростью и запахом прелых листьев.

Вскоре Просвирин приоткрыл глаза и, разглядев Котовского, попытался было поднять голову и что-то вымолвить, но не смог и только слабо шевелил губами, виновато глядя на Котовского.

- Спокойно, старина, - тихо сказал Котовский. - С кем греха не бывает.

Но Просвирин не унимался. Он продолжал шевелить губами и натужно тянулся вперед.

- Товарищ комбриг, - слабым голосом прохрипел наконец Просвирин и тотчас задохнулся. Отдышавшись, заговорил снова: - Товарищ комбриг... Заело ствол... Приказал разрядить... да нарушил устав... Надо было канатом... на пятьдесят шагов.. А я велел досыпать гильзу. Погубил орудие...

Котовский еще раз скорбно посмотрел на его страдальческое лицо, наклонился над ним и поцеловал в губы.

Ординарец подвел коня, комбриг разобрал поводья и вскочил в седло.

Батарея тем временем, отстреляв последние снаряды, умолкла. Воцарилась тишина. Город лежал в глубоком оцепенении. Только у тюремного здания гомонили люди. Здесь, у распахнутых настежь ворот, толпа горожан с нетерпением ждала освобождения своих близких, схваченных петлюровской контрразведкой.

Котовцы быстро очистили город от противника, разобрали в нескольких местах железнодорожное полотно, чтобы не упустить на Волочиск захваченные трофеи, выловили укрывшихся петлюровцев и расположились на ночевку в ближних хуторах.

Среди петлюровцев оказались офицеры из контрразведки. От них Котовский узнал, что в Проскурове ночевала бригада есаула Яковлева, которая на рассвете должна была уйти в дальний рейд с заданием "пощипать" тылы Якира.

Теперь же, после захвата города, было очевидно, что Яковлеву будет не до рейда по тылам Якира. В пору самому успеть убраться за Збруч.

Поздно вечером Котовский собрал командиров и комиссаров. Он изложил им свое решение немедля двигаться на Волочиск, назначил время выступления и приказал кормить лошадей.

5

Бригада делала переходы по пятьдесят-шестьдесят верст в сутки. Где-то позади бригады отступали походные части Петлюры и Перемыкина, теснимые полками Якира. Разрыв между фронтом дивизии и кавбригадой Котовского составлял около ста верст.

На своем пути бригада больше не встречала ни гайдамаков Тютюнника, ни казаков Яковлева. Узнав, что Котовский уже движется на Волочиск, они торопились к переправам на Збруче. Метивший в гетманы "великой соборной Украины" головной атаман Петлюра со своим "правительством" бросил управление войсками и среди всех бежал к Волочиску, чтобы успеть пробраться на территорию Польши.

Котовский торопил бригаду. Каждый час промедления мог повлечь за собой большие потери. Из-под удара бригады могла ускользнуть масса оружия и всякого добра, награбленного желтоблакитниками и белогвардейцами за немногие дни их разгула на Подолыцине.

- Надо спешить, товарищи, - сказал Котовский. - Нельзя упустить награбленное петлюровцами.

На слова Котовского отозвался кто-то из его штабистов:

- Не хочет Петлюра возвращаться с пустыми руками к хозяевам. Знает, что убежище в эмиграции надо оплачивать.

- У финансовых воротил Антанты ме убудет, если Петлюра вернется и порожним, - заметил комиссар. - Расходы на этого пустобреха ничтожны по сравнению с расходами на Колчака, Деникина, Врангеля. Но позволить Петлюре утащить эшелоны с награбленным в Польшу мы не имеем права. Наша задача помешать этому.

Котовский молчал, поторапливая Орлика, кивал головой в знак согласия с комиссаром. Потом он мельком поглядел на комиссара, затем на начальника штаба и как бы про себя заметил:

- Хорошо бы сцапать Петлюру. Какой бы шум был.

На всю Европу!

Комиссар и начальник штаба оживленно переглянулись.

- А ты мечтатель, Григорий Иванович, - усмехнулся комиссар и навел бинокль на вершину ближнего холма. - Вряд ли этот злодей Петлюра будет дожидаться на Збруче нашего прихода.

Котовский подумал о чем-то, потом вскинул кверху подбородок и глубоко вздохнул:

- Жизнь без мечты - скучнейшее дело, скажу я вам. А о захвате Петлюры мечтает вся наша бригада.

Вдумайтесь только и представьте, какую бы радость испытали от поимки Петлюры тысячи и тысячи сирот и вдов, отцы, мужья и братья которых стали жертвами погромов и разбоя, чинимых его подручными...

Комиссар и начальник штаба молча слушали Котовского, ритмично покачиваясь в седлах и задумчиво глядя в даль, заснеженную первой зимней порошей...

Вскоре бригада достигла деревни Фридриховки, откуда хорошо просматривалась широкая и ровная долина, уходившая далеко вниз, до самого Збруча. Первый снег выпал еще ночью, и бурливый Збруч виднелся в белесой дали черной извилистой нитью.