Абу Мухаммед Али Ибн Хазм - Средневековая андалусская проза

• Название: Средневековая андалусская проза
• Автор: Абу Мухаммед Али Ибн Хазм
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Древневосточная литература

Сборник включает произведения разных жанров, созданные в X—XV вв.: «Ожерелье голубки» Ибн Хазма и «Повесть о Хаййе ибн Якзане» Ибн Туфейля, ранее уже издававшиеся, и рассказы и хроники разных авторов, впервые публикующиеся на русском языке.

Философская притча о смысле человеческого бытия, трогательные любовные истории и назидательные поучения, рассказы о поэтах и вазирах, воителях и правителях — все это найдет читатель в книге, которая в первый раз столь полно познакомит его со средневековой прозой арабской Андалусии.

---

И еще сказал:

Любовь моя — море вздохов, и отдых мною заслужен;
Конь движим собственным взором, и повод ему не нужен.

Меня сторонясь обычно, владычица вдруг добреет,
И нагнется, в этой жизни лишь случай со мною дружен.

Добился я поцелуя в надежде на исцеленье,
Но жар в иссушенном сердце лобзанием обнаружен.

Душа моя словно пустошь, где в травах, спаленных солнцем,
Горящею головнею пожар великий разбужен.

Не надо мне самоцветов, не надо других сокровищ;
Мне яхонт андалусийский милей китайских жемчужин.

Рассказ

Я хорошо знаю девушку, которая сильно полюбила одного юношу из сыновей предводителей, а тому не было ведомо о ее великой любви. И умножились ее заботы, и продлилась ее печаль, так что изнурена она была любовью, но юноша, по молодой гордости, не замечал этого, и открыться ему мешал девушке стыд перед ним, так как она была невинная, еще с печатью, и слишком его почитала, чтобы к нему броситься, не зная, будет ли это ему приятно. И когда затянулось это дело, а уверенность только еще теплилась, девушка пожаловалась одной женщине, умудренной опытом, которой она доверяла, так как этой женщине было поручено ее воспитание, и та сказала ей: «Намекни ему стихами».

И девушка поступила так, но юноша не обращал на все это внимания — а он был сообразителен и остер умом, но не предполагал этого и не стремился к тому, чтобы доискаться смысла ее слов. И, наконец, ослабла стойкость этой девушки, и стеснилась у нее грудь, и не удержалась она, сидя с ним наедине однажды вечером (а юноша знал Аллаха и был целомудрен; он соблюдал свою честь и был далек от грехов). И, когда настало ей время уходить, она поспешно подошла к нему и поцеловала его в рот и повернулась в тот же миг, не проронив ни слова, и она ушла, покачиваясь на ходу, как я сказал об этом в моих стихах:

Проходит мимо меня величественно-спокойная;
Колышет станом своим, как стебель нарцисса, стройная.

Таится в моей душе, с моей мечтой неразлучная,
А в сердце моем любовь цветет и пылает, знойная.

Идет голубка моя, не медлит и не торопится;
Всегда и во всем чужда ей суетность непристойная.

И юноша был сражен этим поступком, и ослабели его руки, и почувствовал он боль в сердце, и напало на него уныние. И едва скрылась девушка, как попал он в сети гибели, и вспыхнул в его сердце огонь, и тяжелы сделались его вздохи, и напал на него страх, и умножилась его тревога, и продлилась его бессонница, и не смежил он глаз в эту ночь. И было это началом любви между ними, продолжавшейся долгий век, пока не разорвала их близости рука отдаления.

И поистине, это одна из ловушек Иблиса[35], и относится это к треволнениям любви, перед которыми не устоит никто, кроме тех, кого охраняет. Аллах, — велик он и славен!

Некоторые люди говорят, что долгая близость губит любовь, но это слово ошибочное, и так бывает лишь у людей пресыщенных. Напротив, чем дольше близость, тем больше сближение, и про себя я скажу тебе, что я никогда не мог напиться водою близости досыта и она лишь увеличивала мою жажду. Так судят те, кто искал лекарства от своего недуга, хоть и быстро отпускал он его.

Я достигал в обладании любимой самых отдаленных пределов, за которыми не найдет человек цели, но всегда видел ты меня желающим большего. Это долго продолжалось со мной, но я не чувствовал отвращения и не ослабли мои желания.

Одно собрание объединило меня с той, кого я любил, и, когда пускал я свой ум бродить в поисках способа сближения, они все казались мне слишком слабыми для моих желаний, не утоляющими моей страсти и не прекращающими малейшей моей заботы, и видел ты, что чем больше я сближался, тем сильнее мучился от любви и высекало огниво тоски огонь страсти в груди. В этом собрании я сказал:

О, кто бы рассек мне сердце неотвратимой десницей,
Чтобы в меня ты вселилась, оставшись моей жилицей

До дня, когда все воскреснут, когда на суд справедливый
Народы все соберутся трепещущей вереницей;

И после моей кончины тебе, моя дорогая,
Служило бы мое сердце жилищем, а не гробницей!

Ничто в мире не равно состоянию двух любящих, когда нет над ними соглядатая и не угрожают им сплетни и когда в безопасности они от разлуки, и не желают разрыва, и далеки от пресыщения, не зная хулителей, и сошлись они качествами, и одинаково любят, и даровал им Аллах обильный удел, и жизнь в довольстве, и спокойное время, и близость их такова, как угодно господу, и продлилась их дружба, не прерываясь до времени наступления смерти, которой не отвратить и не избежать. Это дар, не доставшийся многим, и желание, исполняющееся не для всех, кто просит, и если бы не было при этом опасения внезапных ударов судьбы, что суждены в неведомом Аллахом, великим и славным, — наступления нежеланной разлуки, похищения смертью в пору юности или чего-нибудь с этим сходного, — право, сказал бы я, что это состояние, далекое от всякой беды и свободное от всякого несчастья.

Я видел человека, для которого соединилось все это, но только был он испытан суровым нравом той, кого любил, и надменностью знающей, что ее любят. И они не наслаждались жизнью, и не всходило над ними в какой-нибудь день солнце без того, чтобы не возник между ними в этот день спор, и обоим было свойственно это качество, так как каждый из них был уверен в любви другого, пока не отдалила их друг от друга разлука и не разлучила их смерть, предназначенная для сего мира. Я говорю об этом:

Грех на разлуку мне роптать; я знаю, все в любви — разлука;
Меня, плененного тобой, неверным не зови, разлука!

Что делать мне, когда любовь меня преследует повсюду,
А кроме пламенной любви навек в моей крови разлука?

Передают о Зияде ибн Абу Суфьяне, — да помилует его Аллах! — что спросил он у своих приближенных: «Кто счастливей всех людей в жизни?» — «Повелитель правоверных», — ответили ему. «Какое же это счастье, если халиф столько терпит от людей из племени Курейш?» — спросил Зияд. «Тогда, значит, ты, о эмир», — сказали ему. «Разве это счастье, если мне столько достается от хариджитов[36] и неверных?» И спросили тогда его: «А кто же, о эмир?» И Зияд ответил: «Простолюдин-мусульманин, у которого жена мусульманка, если в жизни у них достаток и довольна она мужем, а он доволен ею, и нет ему дела до нас, и не знает он нас, и мы не знаем его».

И есть ли среди всего, что приятно тщеславию созданий, что проясняет сердце, подчиняет чувства, покоряет души, овладевает страстями, терзает умы и похищает рассудок, нечто столь прекрасное, как забота любящего о любимой? Я видел это многократно, и поистине, это зрелище дивное, указывающее на чистую нежность, в особенности если это любовь, которую скрывают. И если бы видел ты любимую, когда вопрошает ее любящий намеком о причине гнева ее, и видел бы, как смущается возлюбленная, стараясь вырваться оттуда, куда попала, оправдываясь и стремясь подыскать для своих слов смысл, который могла бы выставить перед собеседниками, — ты, поистине, видел бы диво и скрытую усладу, с которой не сравнится никакое наслаждение. Я не видел ничего более привлекающего сердца, чем примирение после ссоры, чем сближение после оправдания. Я увидел это как-то раз и сказал:

Правда проста, неправда лукава;
Так что для правды ложь — не оправа.

Смесь правды с ложью для простодушных
То ли забава, то ли отрава.

Золотом чистым юнец считает
Сплав подозрительного состава.

А ювелир отличает сразу
Золото от нечистого сплава.

Знаю я юношу и девушку, которые любили друг друга. И лежали они, когда был у них кто-нибудь, и была между ними большая подушка, из тех, что кладутся за спину знатных людей на коврах, и встречались их головы за подушкой, и они целовались и не были видимы, и постороннему казалось, что они только потягиваются. И любовь их достигала степени одинаково великой, но влюбленный юноша иной раз обижал девушку небрежением и невниманием. Об этом я говорю:

Причуды нашего времени в глаза бросаются зрителю,
Как юному несмышленышу, так и седому мыслителю;

Тоска скакуна по всаднику, мудрого по неученому,
Воинственного по пленнику, словно по благотворителю,

Непостижимая преданность обиженного обидчику,
Привязанность убиенного к безжалостному губителю;

Хоть мы до сих пор не слышали, чтобы дары принимающий
Свысока покровительствовал смиреннейшему дарителю,

Нельзя не думать разумному, когда такое случается,
Что это благословение покорного покорителю.

Рассказывала мне женщина, которой я доверяю, что она видела юношу и девушку, и оба они любили друг друга самой большой любовью. И сошлись они в одном месте для веселья, и был у юноши в руке нож, которым он резал плоды, и обрезал он себе слегка большой палец, так что показалась на нем кровь. А на девушке было дорогое платье с золотым шитьем, и она, не задумываясь, разорвала его и отдала кусок полотна, которым юноша завязал себе палец. Но такой поступок для любящих — малость в сравнении с тем, что они должны делать; это для них обязательное предписание и ниспосланный закон, ибо они пожертвовали собою и подарили друг другу свою душу!.. В чем же откажешь после этого?