Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

• Название: Всегда настороже. Партизанская хроника
• Автор: Олдржих Шулерж
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1969

Роман «Всегда настороже» — это хроника партизанской борьбы в чешских Бескидах в 1944–1945 годах. В этот горный район с тяжелыми боями прорвалась партизанская бригада имени Яна Жижки, ядро которой составляли советские бойцы и чехословацкие патриоты.

Несмотря на огромные трудности, партизаны смело вступали в бой с врагами, уничтожали немецкие воинские эшелоны, взрывали мосты и склады.

Автор создал запоминающиеся образы партизан, рассказал о людях, которые, рискуя жизнью, помогали бойцам бригады в их мужественной борьбе с оккупантами.

---

Тоганича бежала вниз по склону Копршивного, как часто бегала в последнее время, чтобы встретиться с Помарыней. Их любовь состояла из таких вот мимолетных встреч. Девушка виделась с любимым лишь тайком, когда представлялся случай.

День выдался теплый, солнечный, земля под березками уже устлана желтыми листьями. Тоганича бежит по ним и слушает, как шуршит палая листва у нее под ногами.

Она выбежала на поляну и испуганно остановилась: там сидела на траве учительница Павлиштикова и с трудом переводила дыхание. Она заметила Тоганичу и кивнула ей. Когда девушка приблизилась, учительница заговорила через силу, хриплым голосом:

— Беги… беги в деревню… пусть они спрячутся… пусть уйдут в лес… в горы… Немцы едут… Беги что есть силы… Ганча!

Тоганича с испугом поглядела на учительницу — на той лица не было. И вдруг девушка поняла смысл ее слов, повернулась и со всех ног бросилась бежать.

Она мчалась вверх по косогору. Сердце готово было выскочить из груди. Ее охватил ужас. Что теперь будет? Она заплакала бессильными слезами, ноги ее скользили и подгибались, воздуха не хватало. Она свалилась и почувствовала, что не в силах подняться. И все-таки поднялась и снова побежала, все быстрее, быстрее.

Тоганича уже поднялась на гребень горы, когда услышала гул мотора. Она остановилась и не дыша поглядела вниз на серпантин шоссе. Там она заметила небольшую фигурку девушки с корзинкой в руке, которая свернула с шоссе и стала подниматься по склону. Тоганича узнала Фанушку и хотела окликнуть ее, но тут из-за поворота показался легковой автомобиль, а за ним большой зеленый грузовик с крытым кузовом, «Едут!» — подумала Тоганича и снова побежала. Оглянувшись, она с удивлением увидела, что легковой автомобиль остановился. Из него выскочили двое военных и побежали за Фанушкой. Они что-то сказали Фанушке, потом один выхватил у нее корзинку, порылся в ней и вместе со своим напарником потащил девушку к машине; Фанушка не сопротивлялась. Машина снова тронулась, направляясь к деревне.

— Боже! — в ужасе прошептала Тоганича. — Фанушку забрали!

Она побежала дальше, и, когда наконец приблизилась к лесосеке, силы ее совсем покинули. Тоганича попыталась крикнуть, позвать людей, но ее никто не услышал. Потом, когда увидели ее бегущую, бросились навстречу. Она сказала им о словах учительницы, сообщила о Фанушке. Горнянчин послал Помарыню на Вартовну предупредить партизан. Сам он отправился домой, чтобы получше спрятать Мишу.

Ломигнат стремглав бросился к деревне. Он должен успеть, обязательно должен!

Между тем немцы — это был карательный отряд, которым командовал гестаповец Бельтц, — согнали полдеревни к зданию общинного управления. Они затолкали жителей за ограду и закрыли ворота, а к калитке поставили стражу. Потом немцы отправились обыскивать дома.

Ломигнат добежал до общинного управления и остановился у ворот. Он стоял широко расставив ноги, вспотевший, грудь его вздымалась от частого дыхания. Часовой у ворот, видимо, предполагая, что парень убежал от погони, отворил было калитку, чтобы втолкнуть Ломигната во двор к остальным задержанным, но тот так хватил часового кулаком по голове, что немец сразу же рухнул на землю.

Люди видели, как Ломигнат молотил немца. Они расступились, давая ему дорогу, и он прошел прямо к дому.

У двери стоял другой часовой. Сначала он не понимал, что происходит. Но когда увидел надвигавшегося на него могучего парня с искаженным яростью лицом, попытался вытащить пистолет из кобуры. Ломигнат его опередил и одним ударом свалил с ног. Потом Ломигнат вбежал в сени, а оттуда — прямо в канцелярию.

— Он же лезет им прямо в руки, — закричала какая-то женщина. — Остановите же его, люди добрые, спасите!

— Да разве его остановишь! — с восхищением сказал батрак старосты.

— Никто с ним не справится.

А Лом ввалился в дверь, чуть не сорвав ее с петель. Первой он увидел Фанушку. Она стояла перегнувшись через высокую спинку стула, юбка валялась на полу, рубашка была порвана, она придерживала ее рукой, прикрывая грудь. Обнаженная спина была в кровавых полосах.

Когда появился Лом, она подняла голову и сказала тихо:

— Лом, это ты!

Ломигната сразу словно оставили силы.

— Фанушка. — Он шагнул к ней.

Но тут к нему подскочили двое солдат. Ломигнат изумленно оглянулся и лишь теперь увидел, что здесь происходило.

У стены лицом к ней стоял Старыхфойту, стена была залита кровью. Рядом стояли Филек Зесече, Цыра Зподъяловчи, Млечко, Патерчаки, отец и сын, и еще кто-то. У стола сидел на стуле немец в штатском с бычьей шеей. Он постукивал по ладони длинной линейкой, и Лом вдруг сообразил, что ведь это он бил Фанушку острой гранью этой линейки. У него снова потемнело в глазах.

— Зверь! Зверь! — процедил Лом сквозь зубы.

Бельтц — а это был он — повернулся к Лому, оглядел его с ног до головы, поднялся и подошел к нему ближе.

— И ты попался!

Ломигнат наклонил голову и исподлобья взглянул на Бельтца. В следующий же миг он раскидал своих конвоиров в разные стороны.

Один из солдат приставил пистолет к спине Лома. Но Бельтц сделал ему знак отойти.

Он зашел Ломигнату за спину, внезапно схватил его за руку и стал заламывать ее.

Лом взревел. Но в ту же минуту свободной рукой так хватил немца по голове, что тот сразу выпустил его руку и повалился на пол, опрокинув стол. Лом бросился на него.

Один из конвойных, находившихся в комнате, выстрелил, но Цыра Зподъяловчи в последнюю секунду успел ударить его по руке, и пуля пролетела мимо Лома.

Разделавшись с Бельтцем, Лом взял Фанушку за руку, и они вышли во двор.

— Чего вы ждете? Расходитесь! — крикнул он толпе.

Некоторые послушались и побежали прятаться, пока не вернулись немцы из деревни, другие остались, опасаясь еще больше разъярить фашистов.

Лом и Фанушка беспрепятственно вышли на улицу. Старыхфойту, Филек Зесече и Цыра Зподъяловчи двигались за ними. Миновали деревню. Когда позади послышались выстрелы, они были уже у развилки дорог.

Фанушка совсем обессилела, и Ломигнат взял ее на руки, а она обняла его за шею. Так Лом и поднялся с ней на Вартовну.

Партизаны стояли на опушке леса — Помарыня успел предупредить их. Когда Матей узнал, что произошло в деревне, он спросил Ломигната:

— Что же ты собираешься делать, Лом?

— Что еще делать? Останусь тут, с вами.

* * *

Они собрались в березовом лесочке. Из деревни пришли Эстержак и его сестра Марта, Млечко, Янек Горнянчин. Были тут и все обитатели землянок — Трофим, Саша, Мато, Властик, Целерин, а кроме того, Ломигнат с Фанушкой, неразлучные Филек Зесече и Цыра Зподъяловчи, Юращаки, Старыхфойту и Помарыня. Не было только раненого Миши да еще Вавржика.

Матей был непривычно взволнован, он говорил о законах партизанской жизни. Иржи Целерин, положив бумагу на плоский камень, записывал:

«…Объединять вокруг себя патриотов; распространять коммунистические идеи, привлекать молодежь, доставать оружие, взрывчатку, амуницию, лекарства; собирать сведения об обстановке и противнике; оказывать помощь бежавшим из концлагерей, а также бежавшим с принудительных работ в рейхе; ничего не брать у населения силой, за все платить или давать расписки; строго соблюдать воинский порядок, верность присяге: «всегда и везде безжалостно бить фашистов и врагов народа».

Потом приняли присягу. Так на Вартовне родился партизанский отряд.

Часть II Лето и осень 1944 года

4

Под вечер по шоссе, проходящему через деревню Челядну, полз легковой автомобиль. Гестаповцы арестовали вдовца Вибога и теперь вот возили его по деревне, требуя, чтобы он указал им дома своих помощников и соучастников. Они уверены, что схватили одного из самых главных партизан.

Вибог сидит между двумя гестаповцами. Весь он — кожа да кости, губы плотно сжаты. Он молчит. Тщетно гестаповцы выспрашивают его, напрасно грозят.

Они объехали уже всю деревню, машина развернулась и поползла в обратном направлении. Вибог по-прежнему молчал. Немцы рассвирепели и приказали водителю ехать в отделение гестапо.

Машина остановилась перед зданием гестапо. Гестаповец, сидевший рядом с шофером, вышел и стал за раскрытой дверцей.

— Выходи! — приказал он по-немецки.

Вибог одной ногой ступил на землю, собираясь выйти из машины, и вдруг с силой ударил гестаповца дверцей, а сам стремительно выскочил из машины, перемахнул через кювет, а затем через ручей. За ручьем рос густой орешник, в нем Вибог и скрылся. Когда гестаповцы опомнились и начали стрелять, он был уже далеко.

Вибог пробрался к деревянной ограде заповедника, влез на нее и пополз на животе по верхнему бревну. Он знал, что его будут искать с собаками, и хотел сбить преследователей со следа.