Дикси Дюбуа - Истинные цвета

• Название: Истинные цвета
• Автор: Дикси Дюбуа
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0554-4

Николь Коломб-Дюваль, или просто Никки, родилась и провела не очень счастливое детство и юность в Новом Орлеане, помнящем свои французские корни, как и сама Никки. Потом — замужество. Муж показался Никки прекрасным принцем, который даст то, чего она была лишена: теплоту, понимание, любовь. Но… опять трагедия — смерть супруга у нее на глазах. Кажется, судьба отняла все, а главное — способность творить на бумаге и холсте, карандашом и красками, свой собственный волшебный мир. Однако, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает — и появилось в жизни Никки нечто совсем новое и неожиданное в лице неотразимого Джулиана Арчера…

---

Когда наконец их тела соединились, Никки сплелась с ним, двигаясь в его ритме, отдаваясь полностью тому чувству, которое она видела в его лице, в его глазах. И только когда они достигли пика экстаза, только тогда ее глаза закрылись — наслаждение было так огромно, что она уже не могла этого вынести.

— Николь… любовь моя…

Она снова открыла глаза. Во взгляде Джулиана читалась требовательная настойчивость. Он лежал так довольно долго, не сводя с нее пристального взора, в котором ей чудилось что-то непонятное — властность, чувство обладания? А потом Джулиан стал неторопливо отодвигаться от нее. Никки почувствовала, что ей нужно задержать его еще хотя бы на несколько секунд, постараться разгадать это таинственное выражение его лица, пока оно не изменилось. Она обняла его, притянула к себе, на себя, в себя…

И все-таки она опоздала. Таинственный огонь угас. Джулиан поцеловал ее жаждущие губы и, бросив взгляд за стены их убежища, заметил:

— Гроза почти кончилась.

Никки охватило непреодолимое желание сохранить между ними эту теплоту. Чуть заметно улыбнувшись, она прошептала:

— Нет, не совсем. — И притянула к своим губам его лицо…

Джулиан направил катамаран к причалу.

Обратный путь они проделали в молчании. Никки ощущала себя слишком счастливой, слишком удовлетворенной, чтобы говорить. Ей хотелось только как можно дольше сохранить это сладостное состояние, и она молча наблюдала, как Джулиан работает с парусом. Слова, как она подсознательно чувствовала, оказались бы лишними.

Ступив на сушу вслед за Джулианом, Никки вдруг ощутила, насколько пропитались солью ее спутанные волосы и как пылает обожженная солнцем кожа, — в первую очередь, к сожалению, нос.

— Я ужасно выгляжу, — прошептала она, опустив голову и разглядывая пальцы ног. — Пойдем со мной в домик для гостей, я угощу тебя горячим какао, а сама быстро сполоснусь в душе.

Джулиан перевел взгляд с ее губ на нос и улыбнулся. Его глаза затуманились — наверное, от множества невысказанных мыслей.

— Хорошо. Его голос прозвучал очень мягко.

Под своей дверью Никки нашла записку. Она развернула ее и прочитала:

«Если вы двое еще не утонули, то будьте так любезны, дайте мне знать об этом.

К.».

Улыбнувшись, Никки протянула записку Джулиану и вошла в комнату. Поставив чашки с водой в микроволновую печь, она отправилась в ванную.

Через несколько минут Никки вышла, одетая в желтое махровое кимоно, и набросила на голые плечи Джулиана пушистое полотенце. Как она отметила про себя, скатанная в комочек записка Кэт валялась на стойке бара перед ним.

Джулиан поймал ее за руку и притянул к себе. Он не отпустил ее и тогда, когда сработал таймер микроволновки и в комнате раздался мелодичный звон.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, когда Никки попыталась встать, чтобы приготовить какао.

— Я знаю.

Его руки ласкали ее шею, а губы приникли к ее губам. Джулиана охватила волна желания; он распахнул ее халат и обнаружил, что под ним ничего нет. Он слегка отодвинулся, чтобы получше разглядеть ее совершенные груди, затем привлек Никки к себе, чтобы прочувствовать, как они, мягкие и теплые, прижимаются к его обнаженной груди.

— Любимая, — прошептал он, уткнувшись носом в ее волосы, — обычно я вовсе не безответственный.

— Я никогда и не думала, что ты такой. — Никки откинула голову и посмотрела ему в лицо. Одна его бровь была иронически приподнята.

— С Нового Орлеана прошло пять недель. Я приехал, потому что к этому времени ты должна точно знать, беременна ты или нет.

— Беременна? — Такая возможность просто не приходила ей в голову.

— Так «да» или «нет»?

— Нет.

— А ты бы сказала мне правду в случае, если…

— Да.

— И не сочла бы более благородным попытаться справиться со всем самостоятельно?

— Конечно же нет! — Никки покраснела до корней волос. — Я никогда бы не стала скрывать это от тебя!

— Очень хорошо. Потому что только что мы совершили то же самое, и риск сохраняется.

Никки смотрела на него в упор. Приятное состояние полного довольства собой и миром, которым она наслаждалась последний час, испарилось. Неужели он действительно приехал только для того, чтобы убедиться, что она не носит в себе его дитя?

— Если я забеременею, Джулиан, то скажу тебе об этом сразу. — Лоб Никки пересекла морщинка, выдававшая, с каким трудом она сохраняет внешнее спокойствие; она запахнула халатик. — Собственно говоря, вероятность этого мала…

Никки быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, готовые брызнуть у нее из глаз, и туго затянула поясок. Выпрямившись, она овладела собой, и лицо ее приняло серьезное выражение.

— Пожалуй, я позвоню Кэт, а то она беспокоится.

— Я сам скажу ей, что все в порядке, — сказал Джулиан; голос его прозвучал так же резко и неприятно, как скрип стула, который он отодвинул, вставая.

— Джулиан… — Никки снова повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее ледяным взором.

— Должен признать, что меня весьма удивляет твоя внезапная привязанность к Кэт, — произнес он недовольно.

Что он имел в виду?

— Понимаешь, Кэт — она…

— Да, она особенная, — прервал ее Джулиан. — Я знаю. Сам очень ее люблю. Но она уже стара, Никки. — Под его оценивающим взглядом Никки почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки. — Разве ты не боишься доверить ей свою дружбу… свою любовь — ведь она может умереть и тем самым тебя подвести? — Он схватил ее за руки. — Объясни мне: почему ты согласна рисковать, вручая себя со всеми своими чувствами Кэт, которой наверняка недолго осталось жить, но не хочешь дать ни одного шанса мне?

Никки перевела взгляд на лицо Джулиана, напряженное и потемневшее от внутренней боли, и испытала шок. Она всегда считала, что его ничто не может сломать или по-настоящему задеть и ранить.

— Джулиан, дорогой. — Голос Никки, в ее внезапном прозрении, был похож на стон. — Почему ты мне никогда этого не говорил?

— Что я тебя люблю? Потому что ты не хотела этого слышать. — Его хриплый голос смягчился и перешел в шепот. — Теперь ты знаешь — и знала это раньше.

Напряжение ушло с его лица, и он ласково погладил ее по щеке. Никки открыла рот, но Джулиан не дал ей произнести ни слова.

— Молчи, не говори ничего. Пожалуйста, я не хочу этого слышать! Если бы я действительно был хорошим бизнесменом, то давно бы научился смиряться с потерями.

— Я должна тебе сказать…

Его ласковые пальцы закрыли ей рот.

— Нет. — Он слегка прикоснулся губами к ее губам и прижал Никки к себе. — Только не сейчас. Если ты произнесешь то, что я жажду услышать, то только из жалости ко мне. Нет, не возражай. — Из его груди вырвался судорожный вздох. — Я должен идти.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

— Конечно, со стороны Джулиана это ужасно — вот так взять и исчезнуть сразу после обеда. Но еще в детстве у него завелась такая привычка — когда что-то его мучило, он на некоторое время пропадал и разбирался в себе в одиночестве, — сказала Кэт, взглянув на Никки, сосредоточенно работавшую за мольбертом. А вот Никки-то никак не страдает, а прямо-таки светится от счастья, подумала она про себя и мысленно усмехнулась.

Но сама Никки, если бы ей сказали об этом, стала бы все отрицать — ничего подобного, вовсе она не сияет! Она все еще не понимала, почему Джулиан запретил ей говорить о своих чувствах к нему.

— Кэт, держу пари, что вы самый плохой рыболов на свете. Вы закидываете удочку, поднимая тучу брызг, а ваши лески фосфоресцируют, распространяя вокруг себя оранжевое сияние, и ощетиниваются крючками.

— Неужели так сурово? — Кэт усмехнулась.

— Да. А теперь давайте помолчим, или мне придется изобразить у вашего рта еще одну морщинку.

— Избалованное дитя, — заметила Кэт, но Никки едва ли это услышала.

Все ее внимание сосредоточилось на работе. Час назад она завершила самое главное: лицо Кэт и ее руки. Женщина на холсте была личностью; чувствовались ее громадный самоконтроль и уверенность в себе. Очки в темной оправе она держала в руке, слегка отвернувшись от зрителя, и иронический блеск глаз придавал лицу такое выражение, как будто она только что выслушала несусветную глупость и собирается сказать собеседнику все, что думает по этому поводу.

Когда Никки наконец заметила, как неудобно ее модели, сердце ее немного смягчилось.

— Хорошо, Кэт, можете говорить, но только не шевелитесь — пусть двигаются одни губы.

— Прекрасно. Кстати, я хотела бы знать, дошло ли у вас дело до главного…

Никки пришлось долго соображать, прежде чем она догадалась, что Кэт имеет в виду.

— Вы это о свадьбе?

— Да, именно о ней.

— Нет, не дошло.

Кэт фыркнула: