Борис Раевский - По следам М.Р.

• Название: По следам М.Р.
• Автор: Борис Раевский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1968

В небольшом деревянном футляре лежали пожелтевшие листки бумаги, покрытые карандашными записями. Такую находку сделали в одной из пещер Даурии ленинградские археологи. Кто же он, автор полуистлевшего дневника, этот таинственный М. Р.?

Генька, сын археолога Башмакова, вместе со своими друзьями решает раскрыть эту загадку. В розысках красным следопытам помогают десятки людей…

Вторая повесть сборника рассказывает о том, как следопыты распутывают не менее загадочную историю появления и исчезновения на Ленинградском фронте гигантской немецкой пушки «Большая Берта».

---

«Петр велел своим потомкам поглотить Европу, но теперь вся Европа идет на город Петра. Вместе с доблестными немецкими войсками вас окружают легионы добровольцев из Голландии и Фландрии, из Норвегии и Испании…»

— Добровольцы! — усмехнулся учитель. — Просто головорезы и наемники. Читай дальше!

— «Ваши дни сочтены. Скоро начнется штурм, и Петербург будет навсегда снесен с лица земли. Прекращайте бессмысленное сопротивление». Все! — Генька бросил листовку на стол.

— Это сорок первого года… листовка?.. Нам о штурме… мой отец говорил, — вмешался Витя.

— Нет, это сорок второй. Август. О нем я как раз сейчас и пишу, — и Николай Филимонович похлопал рукой по папкам, лежащим на столе.

— И все уже написали? — робко спросила Оля.

— Нет, не совсем. Ну а теперь пошли. В клуб, на сбор ополченцев.

Генька торжествовал: ему еще по дороге пришла такая догадка. Оля тоже обрадовалась. А Витя насупился. Ребята уже давно заметили: задав какой-нибудь вопрос, он не успокаивался, пока не получал ответ, даже если взрослые и сердились за такую настырность. Так и сейчас: Витя не мог забыть о старой журнальной вырезке на столе Филимоныча.

— А «Большая Берта»? — снова спросил он спешащего к дверям учителя. — При чем тут она?

— Потерпи. Сейчас узнаешь.

Филимоныч захлопнул дверь, ключ сунул в карман.

Ребята знали: живет он один. Совсем один. Говорят, когда-то была у Филимоныча семья, да во время бомбежки погибла и жена, и двухлетняя дочка…

Шагая по улицам, Николай Филимонович рассказал ребятам таинственную историю «Большой Берты».

Оказывается, эту огромную пушку-мортиру фашисты привезли под Ленинград, когда готовились к штурму. Тщательно замаскировали ее и однажды провели подряд серию из восьми выстрелов. Вроде пробы.

Было ясно: «Большая Берта» будет обстреливать Ленинград. Но дальше произошло неожиданное. «Берта» не произвела больше ни одного выстрела по городу. А потом вообще таинственно исчезла.

— Куда? — спросил Витя.

Учитель пожал плечами.

— И так ни разу и не стрельнула? — удивилась Оля.

— Ни разу….

Ребята переглянулись.

— Может, испортилась? — сказала Оля.

— Пушка испортилась?! — Генька засмеялся. — Эх ты! Что это — утюг? Или мясорубка?

Оля покраснела. Ребята долго шагали молча.

— Да, странно, — подытожил Витя.

— Разбомбили, наверно, — Генька повернулся к учителю. — Наши. Засекли по тем восьми выстрелам и — трах!

Филимоныч покачал головой:

— Нет, мы бы знали.

Все снова замолчали.

— Да, странно, — вторично подытожил Витя.

* * *

Районный Дворец культуры стоял когда-то на пустыре, на окраине города. Лет тридцать назад здесь зеленели огороды да паслись козы, и одна особенно нахальная коза даже сломала ногу, скакнув с разбегу в котлован будущего Дворца.

Во время войны осколки снарядов раскорежили его стены, выкрошили зубцы в кирпичах — он стал похож на древнюю крепость.

Теперь восстановленный Дворец со всех сторон обступили высокие новые дома. Понимающий человек мог точно определить время их постройки: скучные здания конца сороковых годов, бесконечные колонны и пышная лепнина начала пятидесятых, четкие формы самых последних лет. И все это каменное и железобетонное многообразие выстраивалось в кварталы и тянулось туда, где некогда проходил фронт.

Люди, ушедшие этой дорогой на войну, собрались во Дворце.

Какой-то плотный, плечистый человек тотчас подошел к Филимонычу.

— Не вижу заправочки, капитан! — И тут же, зычно захохотав, гаркнул: — Вольно! Без чинов, прошу садиться!

— О разведмайор! — протянул руку учитель.

— Так точно, майор Бортовой прибыл в ваше распоряжение. А еще точнее: майор запаса. Отгуляли соколики.

— Познакомьтесь: наш начальник разведки. А это — красные следопыты.

— Изучаете прошлое, значит?! Ну что ж, страна должна знать своих героев! — И он одобрительно потрепал Олю по голове.

«Ой, а как от него вином!.. — смутилась Оля. — Хотя, наверно, им сегодня полагается».

У майора был такой молодцеватый вид, и ордена так гордо вспыхивали на его крутой груди, — Оля сразу все ему простила.

— Да, были люди в наше время, — продолжал майор. — И ваш учитель тоже ого-го! Не скромничай, капитан. Помнишь, как ты фрицев агитировал? Раз он, ребята, так увлекся — слушатели его чуть не загребли. Он их в рупор по-немецки культурненько уговаривает; сдавайтесь, мол, в плен, — а они его помаленьку окружают. Ладно, я со своими орлами был рядышком: фрицы к нему, а мы на них! — И майор, раскинув длинные руки, очень наглядно показал, как немцы подбирались к Филимонычу и как разведчики взяли их в оборот.

Ребята неотрывно слушали Бортового. Особенно Генька. Такой лихой разведчик, и такой простецкий, свойский!..

К Николаю Филимоновичу подходили все новые люди. Маленький, худощавый человек, учтиво поздоровавшись с однополчанами, достал из кармана пачку узких листков и стал раздавать их.

— Опять приволок свои вопросники? — недовольно передернул плечами Бортовой. — Я же тебе, Евсей Львович, три раза заполнял…

— Так то когда было! — как бы извиняясь, объяснил тот. — Может, у кого-нибудь изменился адрес или фамилия…

— Фамилия у меня та же — я не девица, чтобы от своей отрекаться. И живу там же. Шестая Красноармейская, шесть, квартира шесть. («Смешной адрес», — подумала Оля). Эх, завдел, завдел, каким ты был, таким остался. Все бы тебе с бумажонками…

«Завдел?» — у Геньки недоуменно подскочили брови-кавычки.

— Заведующий делопроизводством, — пояснил Филимоныч.

* * *

На сцене вместо декораций высилась карта — огромная, до самого потолка. А на карте — синь Финского залива, плотно сбитые ячейки городских кварталов и жирное черное кольцо, охватившее город, — линия фронта. Снизу — с юга, с юго-запада, словно подпирая блокадное кольцо, синели стрелы немецких штурмовых ударов, а сверху, от стен Ленинграда, от городских окраин, нависали красные дуги ополченских дивизий, ромбы танковых бригад, сложная вязь артиллерийских позиций.

Ораторы поднимались из зала, обходили трибуну и держали речь прямо у карты. И когда седой смуглый генерал с широкими, будто наклеенными, черными бровями дал слово капитану запаса Ярову, учитель тоже подошел к самой карте.

— О провале штурма сорок первого года, — начал он, — знает весь мир. А о втором штурме? Точнее, о попытке второго штурма? К нему фашисты готовились куда серьезнее. Подвезли отборные части из Крыма, с Атлантики, из Польши. Собрали наемников из разных стран. Подтащили уйму боевой техники, даже знаменитую «Большую Берту»… Кстати, о «Большой Берте»… — и Николай Филимонович стал рассказывать то, что ребята недавно уже слышали.

Генька вдруг заметил на сцене, в президиуме, какое- то движение. Майор Бортовой, до того шептавшийся с соседом, резко повернулся в сторону Филимоныча и даже приставил к уху ладонь.

Учитель говорил четкими фразами, как на уроке.

— Штурм был сорван, и это должно войти в историю. Все, день за днем. И перемалывание фашистских дивизий, и распад иностранных легионов, и таинственное исчезновение той же «Большой Берты». Чтобы рассказать об этом как следует, нужно еще великое множество материалов. Прошу вас порыться в старых бумагах, записать, что сохранилось в памяти. Много ли, мало — все пойдет впрок.

Филимоныч сделал паузу, и Генька подумал: «Сейчас скажет: «Ясно? Тогда действуйте!»

Но учитель, не добавив ни слова, сошел со сцены.

После торжественной части зал опустел, все перешли в гостиные.

На дверях появились самодельные таблички:

«Хозяйство Монахова».

«Связисты — сюда!»

«Мин нет. Саперный батальон».

Наспех намалеванная пушка указывала место сбора артполка, а за дверью с красным крестом слышались женские голоса.

Оля сразу пошла туда.

Генька оглядывался по сторонам. Но тут на его плечо легла тяжелая рука.

— Ну, двинули, следопыт!

И майор Бортовой увел счастливого Геньку к разведчикам.

А Витя как-то растерялся. Сперва он ходил за Николаем Филимонычем, потом сунулся в «хозяйство» неведомого ему Монахова, потом к саперам. Так и бродил он, неприкаянный, пока, наконец, не увидел дверь, на которой кнопками был пришпилен номер старой газеты «Боевое знамя».

«Та самая!» — обрадовался Витя.

Потихоньку приотворил тяжелую дверь.

В большой комнате было полутемно. Горела одна лишь настольная лампа, а по углам в глубоких креслах сидели, беседуя, несколько человек.

Войти Витя не рискнул. Так и остался стоять у входа.

— …нам, газетчикам… — услышал он обрывок фразы.