Владимир Карпов - Люди долга и отваги. Книга вторая

• Название: Люди долга и отваги. Книга вторая
• Автор: Владимир Карпов
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1986

Авторы повестей и очерков — писатели и журналисты — рассказывают о мужестве и самоотверженности сотрудников органов внутренних дел в борьбе с преступностью, об их кропотливой работе по профилактике правонарушений среди населения. Ряд материалов посвящен героизму работников пожарной охраны.

Первая книга вышла в 1983 г.

Для массового читателя.

---

Это был, наверное, первый за последние дни светлый луч. Вспыхнул, осветил помрачневшие от горя и беды души. Каким-то чудом Евгения Николаевна выбралась из пылающего города. Перед тем побывала возле яслей. Груды кирпича, плач и стоны людей. Сказали, что все там, под руинами… И пошла куда глаза глядят. Почему свернула на эту дорогу? Как остановилась в этой деревне? Счастливая случайность. Евгения Николаевна пошла потом в школу помогать женщинам, а Петр Васильевич направился искать машину. Нашли старый грузовичок. В обычных условиях на нем со двора не рискнули бы выехать, а тут предстояла дальняя дорога… Но что делать?

Пока шофер осматривал мотор, кое-что подправлял, Петр Васильевич взял ведро и пошел за бензином. Возможно, военные выручат. Увидел — командир на перекрестке. Объяснил ему, что к чему. Тот остановил машину и приказал налить ведро бензина.

Уже и солнце склонилось. Только под вечер выехали из деревни. Медленно, километр за километром, они продвигались вперед. Часов в одиннадцать добрались до Смолевичей — первого райцентра по дороге из Минска. Остановились возле больницы. Медперсонал высыпал на улицу. Осмотрели детей. Те хоть и устали, но ничего, держались.

Ждать здесь или двигаться дальше? Старый грузовичок окончательно сдал. Что ни делал с ним водитель, мотор так и не завелся. Снова выручили военные. Дали почти новую машину. Но с поломанным кузовом.

Почти всю ночь провозились, пока заменили кузов. Теперь — гора с плеч. На такой машине можно ехать. Запаслись бензином, продуктами, и снова в путь-дорогу.

Показался Борисов. Он также горел. А за городом творилось что-то совсем невероятное. Над дорогой носились фашистские самолеты. Низко-низко пролетали над землей, поливая из пулеметов. Что стало с детьми! Их крики, казалось, заглушали рев самолетов. Шофер гнал и гнал машину дальше от этого страшного места, ближе к лесу.

Небольшой лесок. Здесь намного тише. Пулеметные очереди, леденящий душу вой самолетов, разрывы бомб и снарядов — все это осталось позади. Еще не верилось, что живыми вырвались из такого пекла.

На небольшой полянке женщины на траве развернули покрывала, одеяльца, разложили нехитрую снедь. Те, что постарше, уселись вокруг и начали есть. Труднее было с самыми маленькими. Хорошо, что местные жители дали на дорогу бидончик молока. Вскипятили его на костре. И вот голодной ребятне раздают бутылочки с молоком. От этого почмокивания как-то покойно и тепло стало на сердце у Петра Васильевича.

Многое увидел и передумал Дыло за эти дни. Он врач, и его место в военном госпитале. Вместе с тем, до слез обидно, что давняя, еще со времен гражданской войны, рана навсегда закрыла ему дорогу в армию. Инвалид… Но ничего. Эти десятки спасенных детей, а он их спасет, даже если потребуется отдать жизнь, — тоже вклад в победу, в то светлое будущее, во имя которого тысячи советских воинов истекают кровью в смертельной схватке с врагом.

Днем двигаться опасно. Фашистские самолеты бьют по скоплениям людей. Лучше ехать вечером и ночью. Впереди шоссе, никуда сворачивать не надо.

Когда солнце спряталось за зубчатые вершины деревьев — снова в дорогу. И опять замелькали по пути леса, деревни, поселки и города.

27 июня прибыли в Ярцево. Машину окружили жители. Несли все, что было. Дети за дорогу очень ослабли. Особенно плохо чувствовали себя грудные. Начались кровавые поносы.

— Подержите моего мальца, — решительно сказала одна из женщин, отдавая своего ребенка кому-то на руки. Затем взяла чужого и поднесла к груди. Малыш зачмокал взахлеб. За ней молча взяли на руки малышей и другие кормящие матери. Сжалось сердце врача. «Спасибо вам, дорогие», — шептал он. А слезы застилали глаза. Для грудных ребят материнское молоко было тем самым эликсиром, без которого вряд ли бы выжили они.

В Вязьме водитель сказал:

— Все, Петр Васильевич, дальше не могу. Я военнообязанный. Мои друзья на фронте. Сегодня же иду в военкомат.

Пришлось идти к начальнику вокзала. С трудом, но все же им выделили целый вагон, правда, товарный. И все-таки крыша над головой. Прицепили к эшелону. Обещали, что часа через три отправят.

В Пензе на вокзале Петр Васильевич снова пошел к начальству. Пока оформлял документы, поезд ушел. Побежал к дежурному по вокзалу. Там ему объяснили, что эшелон идет в Куйбышев. Пока добрался туда — ни поезда, ни вагона. С ним даже разговаривать не хотели: война. Потом кто-то сообщил, что эшелон расформировали, а вагон прицепили к другому. Ищи теперь ветра в поле…

Поехал в Саратов, устроился на работу. Только здесь вспомнил про горьковский адрес, что дала ему дочь. Не откладывая, написал туда письмо. Начал ждать. А вдруг…

Вагон с беженцами тем временем катил и катил по рельсам все дальше на восток. Их прицепляли то к одному эшелону, то к другому. Уже теряли счет дням.

Приехали в Курган. Там малышей сдали в детский дом. Туда же устроились на работу те, кто сопровождал ребят.

Только для Евгении Николаевны с дочерью приключения на этом не закончились. Их паспорта остались у Петра Васильевича. Словом, оказались они без средств на существование, без крыши над головой. Хорошо еще, что в городском отделе народного образования ей как бывшей учительнице выдали небольшой аванс. Но вскоре и от него остались гроши. Купив на последние деньги тарелку супа, они с ужасом думали о том, что ожидает их завтра. И какое счастье! В этот же день почтальон принес телеграмму из Горького. Подружка сообщала, что отыскался отец.

Через столько долгих, мучительных дней семья снова собралась вместе. Радости не было конца. А потом — будни напряженного военного лихолетья.

Наконец в сентябре 1944 года семья Дыло вернулась в Минск. Петру Васильевичу предлагали работу, обещали квартиру, но его неудержимо тянуло домой. К тому же было еще одно дело, которое необходимо довести до конца. При возможности нужно помочь родителям отыскать детей.

В руинах лежал родной город. И первое, что сделал Дыло, это вывесил объявление в городском отделе здравоохранения и по городу:

«Дорогие родители! Ваши дети, которые в начале войны находились на излечении в яслях-изоляторе № 43, что расположен по улице Ямной, были спасены от огня и фашистских бомб. 24 июня 1941 года они были вывезены из Минска, перевезены на автомашине в Вязьму, а потом поездом доставлены в Курган и помещены в детские учреждения. Родители могут их отыскать по адресу…»

Внизу объявления были перечислены фамилии всех вывезенных детей. Одиннадцатым в этом списке был Борис През. Как жаль, что мать своевременно не увидела ни этих объявлений, ни списка детей. Она была уверена, что сын погиб. И поэтому больше не искала. А многим людям те объявления помогли в поисках детей.

Что и говорить, газетная публикация, рассказы непосредственных участников этих событий взволновали Деревянко. Нужно было обязательно помочь матери найти сына. И он начал действовать.

Буквально через несколько дней Александр Михайлович подготовил письмо на имя заместителя начальника Управления по поискам исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР Р. Л. Кузнецовой.

«По просьбе гражданки Цымбай М. И., 1912 года рождения, проживающей в городе Минске, мы разыскиваем сына Преза (Преса) Бориса Антоновича, 1938 года рождения, который находился перед войной на излечении в яслях-изоляторе № 43 по улице Ямной города Минска. Согласно опубликованным в августе 1964 года материалам бывшего врача яслей-изолятора П. В. Дыло, Борис През был вывезен в Курган и помещен в один из детских домов. Просим проверить и сообщить, какие у вас есть сведения по этому делу».

Почему он прежде всего решил обратиться за помощью в исполком Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР? Просто уже давно установились тесные контакты с этим учреждением. Они обмениваются необходимой информацией, сведениями о поисках людей. Может, и теперь у них там есть данные по яслям-изолятору или же детскому дому в Кургане, где воспитывались малолетние беженцы. Может быть, кто-либо из родителей еще раньше обращался туда за помощью? А двойное написание фамилии сделал специально: знал, что при переписи детей звонкое «з» могли заменить на глухое «с». И, как потом выяснилось, поступил правильно.

Примерно такого содержания письмо подготовил он и на имя начальника паспортного отдела УВД Курганского облисполкома. В частности, просил сообщить, в какие детские дома были определены эвакуированные дети, и среди них През (Прес) Борис.

Теперь оставалось ждать. В апреле пришло первое сообщение из Кургана. Однако не такое, которое хотелось бы получить. В коротенькой, всего в несколько машинописных строк записке сообщалось следующее:

«Нужный Вам През (Прес) Борис Антонович, 1938 года рождения, по бюро прописки не значится».