Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

• Название: Нюрнбергский процесс, сборник материалов
• Автор: Константин Горшенин
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: История
• Год: 1955

Сборник материалов Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными преступниками в двух томах подготовлен под редакцией К.П. Горшенина (главный редактор), Р.А. Руденко и И.Т. Никитченко.

Издание третье, исправленное и дополненное.

---

Ответ: Да.

Вопрос: Дайте Трибуналу приблизительное разграничение этих периодов.

Ответ: Да, до 1940 года общая директива реферату была — решить еврейский вопрос в Германии и занятых ею областях с помощью планового выселения. Вторая фаза началась с этого времени: концентрация всех евреев в Польше и других занятых Германией восточных областях, и причем в форме гетто. Этот период продолжался приблизительно до начала 1942 года. Третьим периодом было так называемое окончательное решение еврейского вопроса, т.е. планомерное уничтожение еврейского народа. Этот период длился до октября 1944 года, пока Гиммлер не отдал приказ прекратить это уничтожение.

Вопрос: Когда вы впервые стали иметь дело с отделом IV-A-4 РСХА?

Ответ: Это произошло в 1940 году. Я случайно встретил Эйхмана.

Вопрос: Какую должность вы занимали?

Ответ: Эйхман сделал мне предложение отправиться в Братиславу и занять там пост консультанта по еврейскому вопросу при словацком правительстве.

Вопрос: В течение какого времени вы находились на этом посту?

Ответ: В Братиславе я был до начала 1943 года, затем почти один год — в Греции, потом с марта 1944 года до декабря 1944 года я был при Эйхмане в Венгрии. В январе 1945 года я покинул отдел Эйхмана.

Вопрос: В то время, когда вы официально были связаны с отделом IV-A-4, не знали ли вы о существовании какого-либо приказа об уничтожении всех евреев?

Ответ: Да. Я узнал о таком приказе от Эйхмана летом 1942 года.

Вопрос: Расскажите Трибуналу, при каких обстоятельствах был издан этот приказ, в чем состояла его суть?

Ответ: В начале 1942 года около 17 тыс. евреев из Словакии было привезено в Польшу в качестве рабочих. Речь шла о соглашении со Словацким правительством. В дальнейшем словацкое правительство делало запросы по поводу того, нельзя ли также отправить и членов семей этих рабочих в Польшу. Вначале Эйхман отклонил это предложение. В апреле или в начале мая 1942 года он затем сообщил мне, что целые семьи могут теперь быть посланы в Польшу. Эйхман был сам в мае 1942 года в Братиславе и беседовал с ответственными членами словацкого правительства. Он посетил министра Маха и затем премьер-министра профессора Тука.

Он тогда заверил словацкое правительство в том, что с этими евреями в польских гетто будут обращаться человечно и порядочно. Словацкое правительство особо высказало это пожелание. В результате этого заверения около 35 тыс. евреев было послано из Словакии в Польшу. Словацкое правительство, однако, пыталось добиться того, чтобы с этими евреями в действительности обращались человечно, оно особенно старалось что-либо сделать для евреев, принявших христианское вероисповедание. Премьер-министр Тука несколько раз приглашал меня к себе и выражал пожелание, чтобы словацкая делегация могла осмотреть области, в которых по записям находились словацкие евреи. Я это желание Тука передал Эйхману. Это желание словацкое правительство выразило также в ноте. Эйхман сначала дал уклончивый ответ. Я в конце июля или в начале августа поехал к нему в Берлин и настойчиво просил его выполнить желание словацкого правительства.

Я указал ему на то, что за границей ходят слухи о том, что евреев в Польше истребляют. Я указал на то, что со стороны папы последовало заявление, адресованное словацкому правительству. Я указал на то, что такие действия, если они действительно имели место, могут повредить нашему престижу, т.е. престижу Германии. По всем этим причинам я просил его допустить осмотр. После продолжительной дискуссии Эйхман заявил мне, что он ни при каких обстоятельствах не может разрешить посещение польских гетто. На мой вопрос «почему?» он ответил, что большей части евреев уже нет в живых. Когда я спросил его, кто отдал такой приказ, он сказал мне, что это приказ Гиммлера. После этого я просил его, чтобы он показал мне этот приказ,-потому что я не мог представить себе, что действительно существует такой письменный приказ.

Вопрос: Где вы находились в то время, когда произошла эта встреча с Эйхманом?

Ответ: Эта встреча состоялась в Берлине на Курфюрстенштрассе, 116, в учреждении Эйхмана.

Вопрос: Хорошо. Продолжайте отвечать на предыдущий вопрос. Расскажите об обстоятельствах издания и содержании приказа.

Ответ: Эйхман сказал мне, что он может показать мне этот письменный приказ, если это беспокоит мою совесть. Он достал из своего сейфа маленькую папку, которую он перелистал, и показал мне письмо Гиммлера начальнику полиции безопасности и СД. В этом письме было написано приблизительно следующее:

«Фюрер приказал разрешить окончательно еврейский вопрос. Разрешение этого вопроса поручается начальнику полиции безопасности и СД и инспектору по концентрационным лагерям. Это так называемое окончательное решение не распространяется пока на работоспособных евреев мужского и женского пола, которые должны использоваться для работы в концентрационных лагерях».

Этот приказ был подписан самим Гиммлером. Тут не может быть ошибки, так как я точно знаю подпись Гиммлера.

Вопрос: Кому был адресован этот приказ?

Ответ: Начальнику полиции безопасности и СД, это значит в аппарат начальника полиции безопасности и СД.

Вопрос: Был ли он адресован еще кому-либо?

Ответ: Да, инспектору концентрационных лагерей. Этим двум учреждениям был адресован приказ.

Вопрос: Был ли на этом приказе какой-либо гриф секретности?

Ответ: Это был совершенно секретный приказ.

Вопрос: Когда он был, примерно, издан?

Ответ: Этот приказ был издан, примерно, в апреле 1942 года.

Вопрос: Кем он был подписан?

Ответ: Гиммлером лично.

Вопрос: И вы лично ознакомились с этим приказом в отделе Эйхмана?

Ответ: Да. Эйхман подал мне этот документ, и я сам видел этот приказ.

Вопрос: Задавали ли вы какие-нибудь вопросы относительно значения слов «окончательное решение», которые имелись в приказе?

Ответ: Эйхман пояснил мне смысл этого выражения. Он сказал, что за словами «окончательное решение» скрывается физическое уничтожение еврейской расы в восточных областях. И в более поздних дискуссиях на эту тему это выражение «окончательное решение» постоянно употреблялось.

Вопрос: Сказали ли вы что-нибудь Эйхману в отношении полномочий, которые были предоставлены ему этим приказом?

Ответ: Эйхман сказал мне, что ему лично поручили проведение этого приказа в главном имперском управлении безопасности. Для проведения этого приказа он получил все полномочия от начальника полиции безопасности, он был лично ответствен за исполнение этого приказа.

Вопрос: Сделали ли вы какие-нибудь замечания Эйхману относительно его полномочий?

Ответ: Да, для меня было очевидно, что этот приказ означал смертный приговор миллионам людей. Я сказал Эйхману: «Пусть не допустит господь бог, чтобы наши враги когда-нибудь получили возможность причинить то же самое немецкому народу». На это Эйхман сказал мне, что я не должен быть сентиментальным, что это приказ фюрера и что его нужно выполнить.

Вопрос: Не известно ли вам, продолжал ли оставаться в силе этот приказ и выполнялся ли он отделом Эйхмана?

Ответ: Да.

Вопрос: В течение какого периода времени?

Ответ: Этот приказ оставался в силе до октября 1944 года. В это время Гиммлер издал контрприказ, который запрещал уничтожение евреев.

Вопрос: Кто был начальником главного имперского управления безопасности, когда впервые был издан этот приказ?

Ответ: Гейдрих.

Вопрос: Продолжала ли выполняться программа согласно этому приказу с такой же эффективностью при Кальтенбруннере?

Ответ: Да, никаких послаблений или изменений не было.

Вопрос: Скажите, если вы знаете, сколько времени Кальтенбруннер знал Эйхмана?

Ответ: Из различных высказываний Эйхмана я заключил, что Кальтенбруннер и Эйхман знали друг друга очень давно. Они оба были из Линца, и когда Кальтенбруннер был назначен начальником полиции безопасности, Эйхман выразил свое удовлетворение. Тогда он сказал мне, что он знает очень хорошо Кальтенбруннера и что Кальтенбруннер знал его семью еще в Линце.

Вопрос: Ссылался ли когда-либо Эйхман на свои дружеские отношения или близкое знакомство с Кальтенбруннером и на то, что это может оказаться ему полезным?