Борис Духон - Братья Старостины

• Название: Братья Старостины
• Автор: Борис Духон
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03504-1

Братья Старостины — уникальное явление в истории спорта. Легендой они стали еще при жизни, причем все четверо сразу — Николай, Александр, Андрей и Петр. Их главное детище — спортивное общество и футбольная команда «Спартак», созданная их усилиями и их же усилиями превратившаяся в поистине «народную», ставшая предметом поклонения для миллионов болельщиков. Едва ли найдется в мировом футболе подобный пример: старший из братьев, Николай Петрович, начал свои занятия спортом еще до революции, а в 1935 году стал «крестным отцом» нынешнего «Спартака», которым продолжал руководить до самой своей смерти в 1996 году. Без малого столетие, отданное футболу! Причем специалисты — как наши, так и зарубежные — признают: в принципах руководства командой он намного опередил свое время. Третий из братьев, Андрей Петрович, работал начальником сборной СССР, и с его именем связано самое большое наше достижение в футболе — выигрыш первенства Европы в 1960 году.

Но братья сумели проявить себя не только на футбольном поле. Судьбу их отнюдь не назовешь легкой. Им — опять же всем четверым — пришлось пройти и через тюрьмы и сталинские лагеря, 12 лет оказались по существу вычеркнуты из жизни. В их биографиях, как в капле воды, отразилась биография страны, со всеми ее трагическими поворотами.

Предлагаемая вниманию читателей книга необычна. Впервые в серии «ЖЗЛ» выходит биография сразу четырех героев. Можно согласиться с авторами: отрывать биографии братьев одну от другой, рассказывать о каждом из них в отдельности было бы в корне неправильно. Ибо сила Старостиных и состояла в том, что всегда и везде они выступали вместе, ощущая себя семьей и чувствуя поддержку друг друга.

---

3. Егорову Елизавету Ивановну

В подтверждении того, что грильяж, гардероб и ковер розовый составляет мое добрачное имущество.

Исключить из описи

Гардероб, трельяж, ковер розовый, как составляющее мое добрачное имущество.

Половину всего описанного имущества помимо гардероба, трельяжа и ковра — как имущество, нажитое во время брака.

Список с оценкой вещей, подлежащих исключению из описи в порядке настоящего иска будет предъявлен дополнительно — после получения копии описи от ответчика.

Судебную пошлину в размере 3 руб. прилагаю. Подпись. Старостина.

Как ни удивительно, но даже в эпоху беззакония можно было восстановить хотя бы частичку справедливости, о чем свидетельствует следующий документ:

Исполнительный лист по делу 468

10.03.1944 Народный суд 3 участка Советского района г. Москвы

Решил исключить из описи имущества у осужденного Старостина Николая Петровича как лично принадлежащее Старостиной Антонине Андреевне нижеследующие вещи:

Гардероб под № 97 2. Трельяж под № 98. Ковер под № 85 и кроме того определить из общего нажитого имущества на долю Старостиной нижеследующие вещи: отрезы шерстяные под № 2, отрезы под № 3 и отрезы на платья под № 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19,20, сервиз под № 95, тумбочку № 100, кресло под № 102, буфет под № 88, люстру под № 105, и пианино под № 87.

Истец пр. Спиридоньевская 15 кв. 36

На основании этого Народный Суд 3 участка Советского района г. Москвы предлагает всем учреждениям и лицам, к которым это относится, исполнить в точности решение суда.

Исполнительный лист выдан 25.03.1944

По дороге в дальние края у Николая не было возможности оповещать родных о своих передвижениях. Но популярность сказывалась: как свидетельствовала дочь Елена, «мы знали, куда его направили, причем об этом нам сообщали даже незнакомые люди, которые видели его по пути на Север».

Нашелся и другой канал для контактов, правда, не самый надежный и рискованный. Сестра Клавдия в новом браке стала женой Виктора Дубинина, старшего тренера «Динамо», который по своему статусу был вхож в высокие кабинеты. Открыто заступаться за родственников супруги, конечно, было не с руки, однако какие-то шаги Дубинин предпринять мог. Вот и на пересылке в Котласе, где Старостин познакомился с Алексеем Каплером, местные власти вопреки инструкциям дали ему свидание с сестрой.

Конечным пунктом маршрута была Ухта, небольшой городок в Коми АССР. Начальник Ухтлага генерал-лейтенант Бурдаков оказался страстным любителем футбола и не упустил возможность заполучить знаменитость всесоюзного масштаба в тренеры местного «Динамо», куда входили и вольнонаемные, и осужденные. Николаю выдали пропуск для перемещений по городу и разместили на стадионе — как и игроков со статьей за плечами. К такой категории относился, например, капитан команды Сергей Баловнев. При этом генерал-лейтенант мог и посодействовать в досрочном освобождении того или иного футболиста, но распространялось это только на уголовников. «Политическому» Старостину амнистия не светила.

Команда радовала Бурдакова результатами, особенно когда на его глазах разгромила соперников из Сыктывкара. Расставаться с тренером начальник Ухтлага не собирался, но пришлось. В конце 1944-го на заключенного Николая Старостина поступило предписание — отправить на Дальний Восток. Его покровитель попытался саботировать: дал ответ в центр о мнимой болезни фигуранта, а сам отправил его на один из лагерных пунктов в 300 километрах от города.

Так что с лесоповалом в глухой тайге Николаю Петровичу довелось познакомиться не понаслышке. С шести утра заключенные уже были на ногах, по тридцатиградусному морозу проделывали в обуви из старых автопокрышек пятикилометровый путь к делянке, где в течение четырех часов, до обеда, пилили деревья. После приема пищи работа продолжалась, причем норму работягам нужно было выполнять и за себя, и за блатных, которые располагались на еловом лапнике вокруг костра с колодой карт. Промерзнув за день, люди не успевали отогреться вечером в бараках. Вкупе с недостаточным питанием (даже если бригадир выписывал пайку хлеба в 400 граммов) это открывало прямую дорогу туберкулезу. Неслучайно Старостин писал потом: «Каждый день умирало не меньше сорока человек. Покойников свозили в морг. Черт меня дернул пойти туда. Я увидел горы голых тел, на которых сидели сотни крыс и пожирали их…»

Относительно комфортно могли чувствовать себя только зэки, занимавшие административные посты. К примеру, повар — иранец Назым, или фельдшер по прозвищу Матя. Что характерно, оба в «прошлой жизни» были писателями — но вот легла масть, удалось подсуетиться и избавиться от общих работ. Ведь заполнить штат вольнонаемными не получалось, да и среди осужденных трудно было найти необходимое число профессиональных кулинаров или медиков.

Для старшего из братьев палочкой-выручалочкой стал главный врач Ухтлага Соколов. Он — и тоже из-за любви к футболу — пристроил москвича в санотдел массажистом. Хотя вряд ли массаж мог помочь большинству обитателей огромного барака.

Генерал-лейтенант Бурдаков так и не сумел удержать тренера в своем подчинении. По спецнаряду Николай отправился в дальний путь через всю страну. Первая пересылка была уже в знакомом Котласе, следующая — в Вологде, потом — в Кирове. Там, кстати, его ждал сюрприз: вызов в комнату свиданий и встреча с давней знакомой — конькобежкой Марией Исаковой, которая уже после войны трижды становилась чемпионкой мира. Она была местной уроженкой, пользовалась огромной популярностью среди динамовского руководства, а в Кирове в эти дни как раз проходили конькобежные сборы.

Но несмотря на статус городской знаменитости (а впоследствии Исаковой присвоили звание почетной гражданки Кирова и назвали ее именем стадион), Мария, идя на контакт с заключенным, рисковала и карьерой, и свободой. Более того, она договорилась с начальником тюрьмы, чтобы Старостина не обыскивали, и передала ему 500 рублей и кисет с табаком. С Николаем Петровичем они представляли разные спортивные общества, но тогда жив был благородный принцип: «Враги на поле — друзья вне поля».

Совершить поход в тюрьму Исакову попросил ее тренер Иван Аниканов, позвонивший из Москвы. Но каким образом он узнал, когда и куда движется Старостин по этапу? Получить конфиденциальную информацию можно было только в том случае, если в правоохранительном ведомстве имелись люди, симпатизировавшие Старостиным. И одним только родственником Виктором Дубининым дело не ограничивалось. Позволим себе маленькое отступление. Примерно в этот же период известный динамовский футболист Николай Дементьев решил перейти в «Спартак», а генералы пообещали отправить его в наказание на китайскую границу. Но переход состоялся, и Николай Тимофеевич уверял нас: «Хотя Старостины отбывали заключение, в верхах власти встречались люди, у которых они пользовались авторитетом».

Пятьсот рублей, по словам Исаковой, собрали ребята-конькобежцы, находившиеся на сборах. Надежно спрятать их Николаю Петровичу помог сокамерник, который распорол ручку дорожного чемодана и вшил туда деньги. И уже на следующей пересылке, в Молотове, старший брат поделился частью средств с Александром.

Незримый «телетайп» существовал не только на воле. И в блатном мире Старостин, сам того не желая, получил своеобразную охранную грамоту, которая сопровождала его на протяжении всей поездки. Конечно, незначительные конфликты могли случаться, но не с паханами, а с мелкой сошкой, которая просто не знала, с кем имеет дело. Размышляя над этим феноменом позднее, Николай Петрович пришел к выводу, что причиной была популярность футбола. Когда в камере его просили рассказать что-нибудь из спортивной жизни, даже матерые уголовники откладывали в сторону карты и превращались во внимательных слушателей.

Да и в камеру на пересылках он попадал не всегда, потому что, как в Молотове, его не раз приглашали отлежаться в санчасти. А дальнейшие остановки были в Свердловске, Омске, Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Чите. Централ на берегах Ангары особенно запомнился: из-за воспаления надкостницы пришлось лишиться двух передних зубов, которые тюремный лекарь удалил без обезболивания.

К тому времени Николай уже знал, что маршрут ведет его в Хабаровск. Прибыл он в дальневосточные края накануне Дня Победы — 8 мая 1945 года. А уже на следующее утро его навестили земляки — сыновья водопроводчика, обслуживавшего дом на Спиридоновке. Они и сами имели отношение к «Спартаку», а сейчас проходили службу в армии и играли за хабаровское «Динамо».

Постепенно стало ясно, что инициатором «трансфера» из Коми АССР стал генерал-полковник Серго Гоглидзе, который занимал пост уполномоченного МГБ СССР по Дальнему Востоку и патронировал «Динамо». Давняя дружба с Лаврентием Берией давала ему возможность направлять потоки заключенных в нужное русло. Старостин писал в своей книге «Футбол сквозь годы»: «Он вел футбольную схватку с маршалом Малиновским, который командовал Дальневосточной армией и опекал две армейские команды: хабаровского СКА и Военно-воздушных сил». Здесь несколько нарушена хронологическая последовательность: Родион Малиновский был назначен командующим войсками Забайкальско-Амурского военного округа уже после приезда Николая Петровича в Хабаровск — в сентябре 1945-го. А главнокомандующим войсками Дальнего Востока стал в 1947-м.