Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

• Название: Дембельский аккорд 1
• Автор: Альберт Зарипов
• Жанр: О войне

Альберт Маратович Зарипов — Герой Российской Федерации, участник чеченской войны

Альберт автор ряда произведений о чеченской и афганской войн. Основная его работа это книга «Первомайка», которая была издана в 2003 году на личные средства автора, для этого ему пришлось продать недвижимость. Большинство экземпляров книги были бесплатно розданы военнослужащим и ветеранам.

В настоящее время, Альберт проживает в Москве, активно помогает и защищает права инвалидов войны, а также продолжает рассказывать нам о войне…

---

— Ну, я предлагаю выпить за уже второе появление или возвращение в наш батальон старого-нового командира первой группы первой роты… Чтобы у тебя всё было нормально! И по службе в батальоне, и на боевых выходах!..

Покраснев от такого внимания к своей застенчивой персоне, я пробормотал «Спасибо» и чокнулся со всеми командирами.

Перед тем как выпить свою «дозу алкоголя», я ещё раз оглядел «поляну», оценивая все её положительные и отрицательные стороны. На середине стола размещался противень с жареной картошкой и мясом, источавшие соблазнительные ароматы в месте с подгоревшим запахом. В пластмассовых голубеньких тарелках розовели внутренним содержимым бледно зелёные помидоры, высокой пирамидкой возвышались огуречные кружки и дразняще белел мелко нарезанный репчатый лук, посыпанный крупной солью. Тут же находилась поллитровая баночка с домашней аджикой моего собственного приготовления которой густо намазывались хлебные ломти.

Угощение было скромным, но вполне соответствовавшим окружающей обстановке. Присутствующие после употребления «огненной воды» как по команде дружно заработали ложками и на несколько минут в палатке воцарилась относительная тишина…

— Между первой и второй… — С выражением произнёс штатный тамада Николай Васильевич.-… пуля не должна успеть пролететь!

Затем был второй тост, за всех присутствующих, и третий — за погибших…

Потом провозгласили четвёртый, чтоб за нас не пили третий и вот тут опять, как положено, офицеров потянуло поговорить о службе… Естественно, что всех интересовали недавние пертурбации среди командного состава родной 22-рой ОБРСпН спецназа…

— А что… Это правда Бреста и Хрюшу убрали из бригады? — спросил один из ротных.

— Угу, — ответил я, с наслаждением втягивая в себя после водки содержимое мариновонного помидора. — Уже даже приказ был об их снятии… Сейчас ждут нового бригадира, а с ним ещё и нового Партайгеноссе.

За несколько дней до моего убытия в Ханкалу с должности командира бригады устало слетел чересчур уж дикорастущий полковник Брестлавский, который покружил-покружил ещё над бригадой день — два, сдавая дела и должность, после чего полетел далеко на север… в Тёплый Стан…

Этим же приказом Командующего СКВО со своего насиженного тёпленького местечка турнули и заместителя командира бригады по воспитательной работе с личным составом Генку Болотского, которого в бригадном простонародье именовали Партайгеноссе за его долгую партийную работу, а также Хрюшей за вполне соответствующую данному прозвищу тушку и повадки.

— А за что же их, родимых? — рассмеялся кто-то.

Смещение «особо любимых и почитаемых» младшим офицерским составом начальников вызвало как в бригаде, так и в Ханкалинском батальоне давно ожидаемую радость, чуть ли не ликование… Но истинные причины этих освобождении должностей были далеко небес печальны…

В конце октября в роте молодого пополнения, состоявшей только из новобранцев и командиров отделений из старослужащих, один юный солдатик был убит своим же сержантом, который ударил своего подчинённого в грудь в область сердца… Такое физическое воздействие бывалых срочников в отношении зелёных «духов» с целью их должного «воспитания» встречается крайне часто в доблестных рядах теперь уже Российской армии и в подавляющем своём большинстве имеют менее трагические последствия в виде обычных синяков да кровоподтёков. В данном случае не повезло обоим…

Сначала погиб рядовой… Скорее всего нанесённый ему удар совпал с очередным толчком сердца и оно остановилось… Молодой боец замертво рухнул на пол и его не спасли ни искусственное дыхание, ни непрямой массаж левой грудины. В санчасть его принесли уже мёртвым и в армии стало больше ещё на одну жертву неуставных взаимоотношений среди военнослужащих по призыву. В этот же день арестовали и самого командира отделения, которого затем увезли на гарнизонную гауптвахту для того, чтобы он не смог самовольно покинуть расположение воинской части и тем самым избежать сурового уголовного наказания…

Как и следовало того ожидать, за этот вопиющий случай неуставняка среди подчинённых, который невозможно было скрыть, шерстить бригадное начальство приехали следователи военной прокуратуры, вслед за которыми нагрянули и проверяющие из Штаба Северо-Кавказского военного округа. Несмотря на свои грозные полномочия, вышестоящие посланцы из управления СКВО, по мнению некоторых местных аналитиков, должны были сыграть роль буфера тире парламентёров между провинившимися военными и строгими прокурорами…

Как бы то ни было, но представители надзирающего военно-прокурорского органа и штабные управленцы в течении двух недель устраивали проверки и перепроверки действий должностных лиц, а также следственные действия и оперативные мероприятия среди молодого пополнения и их командиров. Две недели допрашивали и передопрашивали сослуживцев погибшего бойца и убившего его сержанта, а также «недоглядевшего» командира взвода и других взводников, а тем паче самого ротного… Короче говоря, рыли землю так, что бригадные начальники и начальнички имели весьма бледный цвет лица и очень уж опечаленный вид…

Но всё это было днём, то есть на глазах и в присутствии нижестоящих военнослужащих… А поскольку традиции братания двух рядом стоящих ведомств ещё никто не отменял, то к вечеру на близлежащей заимке у небольшого озера исправно топилась банька, а столы ломились от щедрой закуски и не менее обильной выпивки… Там, на лоне природы распаренные и разгорячённые гарнизонно-окружные правоохранители и «военные правонарушители» продолжали свои бурные дискуссии о методах и формах работы по воспитанию всё никак неисчерпаемого в России личного состава, который при каждом подвернувшемся случае так и плодит огромнейшие массы безвольных потерпевших и определённо меньшее количество их мучителей-тиранов-палачей…

Вернее, горячо диспутировали и учили жизни оказавшиеся на коне военно-прокурорские чины, а провинившиеся «школяры» из Штаба СКВО и управления бригады лишь покорно молчали и соглашательски кивали головой, опуская её нарочито всё ниже и ниже…

Проверенная годами и службой тактика оказалась весьма верной и результативной… Прокуроры-то ведь… Они ведь тоже люди и ничто человеческое им не чуждо… Поэтому и не поднялась у них рука вынуть шашку, чтобы отсечь провинившуюся, но уже повинившуюся головушку…

Словом, за эти дни была проделана колоссальнейшая работа: погибший солдатик был отправлен с почётным эскортом домой к ни о чём ещё не подозревающим родителям, незадачливый сержант поехал в дисбат на несколько дополнительных лет, его заплаканные мать с отцом безрадостно сопроводили сына «к новому месту службы», а комбриг и его замполит получили по выговору за плохо налаженную воспитательную работу…

В день отъезда высокой комиссии довольные своей участью бригадные боссы напоследок устроили небольшой фуршет, по окончанию которого они щедро наградили своих весьма благодушных ревизоров памятными сувенирами и маленькими подарками. В заключительных речах ревизоров прозвучали искренние пожелания «учиться военному делу самым что ни на есть настоящим образом»… Желательно без дополнительных жертв со стороны личного состава, ну, и без излишних нервных переживаний старшего командного корпуса… В общем, без создания незапланированных проблем для соответствующего прокурорского реагирования.

Когда закончились ответные здравицы и напутственные речи… Когда насухо иссякли все горячие слёзы и вконец истощились мускульные силы для братских объятий… Когда действительно закончилось всё… Тогда военные прокуроры и просто военные начальники всем скопом отправились на плац, куда на погрузку должны были прибыть несколько УАЗиков для прокуроров и один Урал для «небольших знаков внимания и уважения»…

И в этот самый проникновенный «момент истины»… Вернее, за несколько минут до этого… В казарме первого батальона дембель — сержант подзывает к себе молодого дневального и начинает учить его армейской жизни уже в полном соответствии с новыми и только что утверждёнными правилами…

— Это как же? — спрашивает меня Пуданов.

— А вот так…, -я еле сдерживаю смех в предвкушении нелепо-драматичной и комичной ситуации.

Поскольку бить бойцов в грудь теперь запрещено, то дембель двинул кулаком по подбородку. От такого удара ломается естественно челюсть, причём её обломок пробивает изнутри щёку и вылезает наружу… Сержант сначала ужаснулся от такого зрелища, тут же испугался уже за свою судьбу и сразу же приказал дневальному срочно отправляться в санчасть… Тот в шоковом состоянии перед тем как выйти из казармы, сначала подошёл к большому зеркалу с красной надписью «Заправься!», машинально заправился, чтобы всё строго соответствовало уставу, и только потом вышел наружу. И потопал в медсанчасть…