Мерри Джинн - Дети леса, дети звезд

• Название: Дети леса, дети звезд
• Автор: Мерри Джинн
• Жанр: Фэнтези

Гибрид научной фантастики и фэнтези, немного нецензурной лексики, вечная история первого контакта, вечное противостояние техногенной и естественно-исторической цивилизации.

---

Путешествие продолжалось, на север, к долине, которую Грин видел во сне, а Дракон — в яви.

Глава 32

Путешествие продолжалось на север, к долине, которую Грин видел во сне, Дракон — в яви, а Тесс вообще никак, хотя все еще было впереди.

Пока же они шли горами, которые с каждым днем становились ниже и глаже, идти становилось все легче, а дни все теплели, быстро, даже чересчур, пока не пришло странное и Серазана даже немного встревожившее время, когда тепло и солнце уже заставили их с Грином раздеться до единственного слоя рубах, что казалось совсем почти летом, но стоило посмотреть по сторонам и обнаруживалось, что из деревьев одни только березы покрылись мелкими свежими листиками и сережками, а остальные стоят еще голые.

От этого жутковатого контраста яркой зеленой травы под ногами и мрачных коричнево-черно-серых стволов и веток кругом Тесс периодически вздрагивал, находил взглядом ближайшие березняки и успокаивался на них глазом, а потом почти неосознанно гладил «временный, бросить не жалко» посох и улыбался.

Продлилось это время, впрочем, недолго, за считанные дни подобавлялось листвы и на всем остальном, а когда зацвела долгожданная холодинка-черемуха, все кругом словно ожило. Поперли из земли одуванчики, которые — диво дивное — почему-то не торопились прежде цвести, распустились сначала яблони, а потом и сирень, зазеленело-зацвело все, что хотело и могло…

Грин то рассказывал балдеющему и пьянеющему от захлестывающей растительной жизни кругом Тессу, что за цветку и чьей листве тот радуется в данный текущий момент, то соображал из чего-нибудь неприметного, но полезного, весенних свежих то супов, то прикусных к через раз попадающейся дичи салатов, то — если хватало сытости для превращения — сменял форму и улетал, а Серазан, не уставая на земле слушать человека ли, сфинкса ли так, как не слушал и Дорра, начал потихоньку рисковать уходить за ним в небо — аккуратно, все время помня, как дезориентирующе дурно и больно может закончиться такое вот развлечение, но подбирался к контакту, после — деликатно-настойчиво следовал, и уверился, наконец, что и с более чем разумным сфинксом лететь для него возможно.

Вывод этот он сделал в тот день, когда оглядел глазами Грина долину, лежащую впереди, за пологим довольно холмом, и не животными чувствами, а вполне сознательно отметил в расцветке ее некую странность — не смешавшиеся, не вытеснившие друг друга ряды зелени свежей светлой и хвойной, такие прямые, что Тессу даже кратчайшего недоумения не пришлось испытать — очевидным для него оказалось, что такое сажали намеренно. Тут уже озадачился, прервал контакт, задумался — кто сажал, когда, зачем поддерживает до сих пор? Поймал себя на убеждении, что геометрически правильно высаживать что-либо может только человек, да и то не всякий, засомневался, не льстит ли своему виду, и сделал себе заметку спросить у Грина, когда тот налетается и вернется.

Грин, впрочем, пока что не возвращался — да и причин не было торопиться, путь по сухой и ровной земле был относительно легким, и Серазан, прикинув на ближайшие полкилометра пути безопасность «автопилота», начал потихоньку переключаться-настраиваться вновь на контакт…

Вперед и вверх было небо, чистое, ясное, в вышине свежее и просторное, радовало и манило прохладой против предлетнего солнца, неплохо прижаривающего все, что было поближе к земле и не укрыто пока еще недостаточно широкой-густой листвой, Тесс тянулся в эту холодную небесную чистоту в поисках Грина ли, птицы ли горной-хищной парящей, легкой досадой отвлекало-мешало все то же солнце, бьющее в глаз, но на очередном шаге он попал в долгожданную тень, и тут же мощно и четко пришел коннект.

Слишком четко.

И слишком мощно — холодом утренней-с-ночи тени от высокого скального склона, толстым суком под лапами, складывающимися на спине сильными крыльями и безусловным вниманием со стороны уверенного, сильного разума. Серазан споткнулся, крепче вцепился в свою березу, упирая конец посоха в землю, понял еще, что полупадает-полусползает по ней сперва на одно колено, а потом вниз лицом, и последним успел ощутить запах свежей травы под щекой — а потом чужой разум ухватил его жестко и властно, забирая к себе, на холодную ветку далекой сосны, с которой открывался вид на древний каменный город…

И Грин, залетевший далеко к перевалу, вдруг почувствовал, что Тесс — исчез. Обыкновенно присутствие Мастера, любопытное и жадное, ощущалось краем сознания, а тут вдруг возникла непонятная пустота. Чуть не кувыркнувшись с высоты от ужаса, Грин заложил широкий круг над склоном и увидел Тесса, ничком лежащего на каменистой земле.

Сел и задумался: то ли выводить человека из беспамятства, то ли наоборот, не мешать? В результате Грин просто остался рядом, защищая от весеннего ветра собственным телом, и закрыл глаза, стараясь найти Тесса там, куда тот ушел.

Солнце грело, в лесу пересвистывались птицы, и Грин не услышал ничего, кроме победной весны вокруг. Пришлось ждать.

Тесс зашевелился хорошо если через час, вздрогнул, коротко, хрипло и матерно простонал и неверным движением нащупал лапу, плечо… обнял сфинкса, не открывая глаз, и так и замер еще минут так на несколько.

— Грин, если я попрошу задержаться здесь, а не спешить, как раньше, скорее подальше — можно? — спросил он наконец, немного ослабляя хватку и с чуть ли не с робостью глядя на ученика.

— Что там? — коротко спросил Грин, пропустив ненужное «Естественно, можно», и «Как вы себя чувствуете?». И послушно улегся, по давней привычке обнимая и принимая мастера под крыло, всем видом показывая, что готов ждать где угодно и сколько понадобится.

За время их недолгого совместного бытия Грин хорошо усвоил, что мастер Тесс, при всем своем невежестве в делах очевидных, обладает способностью смотреть немного тоньше и дальше, чем сам Грин. Мироощущение мастера напоминало чутье животных, и Грин доверялся ему так же просто и естественно, как собственным лапам и крыльям.

— Там — город, — медленно и наполовину мечтательно, но наполовину ворчливо ответил Серазан, выпутываясь из лямок рюкзака, валяться в котором было не очень удобно.

А вставать не хотелось, мир вокруг ощущался словно не до конца настоящим, ненадежным, куда надежнее были каменные стены, толстые балки перекрытий ворот, тяжелые цепи и величественные, высокие ели, что виделись, стоило только опустить веки — а глаза закрывались с невероятной силой, держать их открытыми не было никакой воли… К тому же и Грин, в кошачьей своей манере, улегся рядышком так, что Серазан сам не заметил, как обнаружил себя опускающим тяжелую голову на гринову лапу.

Погладил и продолжил рассказывать, с закрытыми глазами видя старый форт так же ясно, как когда показывал ему его еще более старый и нечеловечески сильный Ворон.

— Нелюдный, мощный, рядом — каменоломня и рудник, но что в нем добывают, я не понял. Сейчас все почти заброшено, люди ушли из города, почему — не знаю. Осталось несколько сотен народу в форте — Грин, разве здесь когда-нибудь строили укрепления? Да такие, что века будут стоять. Командный центр наполовину врублен в скалу, вокруг двойное кольцо улиц, по трое ворот во внутренней и внешней стене. Три широкие лестницы — похоже, достроены позже, но одна либо намеренно взорвана, либо обвалилась, и ее не восстанавливали, на обломках растут кусты и деревья. Лет тридцать, пожалуй, если не пятьдесят.

Грин ловил слова, хмурился досадливо.

— Далеко это? — спросил наконец. — Я с высоты ничего похожего не увидел. Как вы почувствовали, где он? В какой стороне? Что за народ там живет? Там опасно?

— Там — хорошо! — выдохнул Серазан с мечтательностью уже чистой и вполне отчетливой, и только потом задумался.

Обдумывал по-прежнему наполовину там, в видении-воспоминании, разбирал по деталям медленно, прикидывал вслух.

— Рассвет оттенял долину вдоль, город оставался почти весь в тени скалы… Значит, прибит к ней со всех сторон, кроме южной. Стена высокая, прочная, так что народ суровый и обстоятельный, но склонный более к обороне. Люди, конечно. Вокруг города ельник, но дальше, кажется, были сады… Не знаю, где это, я не город искал, я ловил вас, а поймал… хотя, пожалуй, это поймали меня. За долиной присматривает очень сильный и очень немолодой птиц.

Грин как-то поперхнулся и внимательно всмотрелся в лицо Серазана.

Непонятно было, что ему там не понравилось — то ли мечтательное выражение, собранно-серьезному Тессу обычно не свойственное, то ли общая расслабленность, которая Грину живо напомнила состояние Тесса после его приступов.

— Нам туда надо, как думаете? — спросил он. — Наша долина должна быть нежилой, а здесь город, да еще и охраняемый.

— Да не так уж и охраняемый, — Серазан сонно приоткрыл на Грина полтора глаза, вновь закрыл. — Так, приличия ради. Хотя оружейная там есть. Литейка, оружейка, немножко объектов общей инфраструктуры… А вот почему мало народу — не понимаю. Остатки…