Виктор Демуров - Зарницы грозы

• Название: Зарницы грозы
• Автор: Виктор Демуров
• Жанр: Фэнтези

Недоброе время пришло для Тридевятого царства. На престоле - трус и вор, за морем — страшный враг, да еще смутьян Кощей Бессмертный подбивает людей бунтовать. Между молотом и наковальней путь лишь один, и знают его немногие. Но путь этот ведет в глубочайшую тьму, какой не было со времен... ну, все знают, чего. И как его пройти, если ты — всего лишь говорящий кот?

---

Вместо воды Смуродина текла вязким огнем. Жар от нее обжигал. Баюн понял, почему Калённый мост так называется: рысь не мог даже ступить на него. Но ему повезло. По Смуродине ходили корабли, защищенные от пламени волшебными пузырями. На один из таких кораблей Баюн и прошмыгнул. Корабь назывался «Нагльфар»; увидев аламаннское слово, рысь рассудил, что тот рано или поздно окажется в Муспельхейме.

Гружен «Нагльфар» был огромными железными бочками. У каждой из них был краник, как у бочек с вином. Измотанный Баюн не стал долго думать, повернул один из краников, и на пол трюма полилась тягучая, как патока, красноватая жидкость. На вкус она оказалась сладкой, однако не приторной — так бывает сладка вода в горном ручье, но, в отличие от воды, эта жидкость утоляла еще и голод. Баюн пил, пока не вылизал лужу досуха, и уснул, спрятавшись между бочками.

Во сне он был огромен, величиною с весь «Нагльфар», а может, и больше. Тело его, пока юное, неокрепшее, не обросшее броней, уже двигалось быстро и юрко. Быстрота позволила ему прошмыгнуть мимо разъяренных битвой врагов. Еще он был хитер и отличался редким для своего племени терпением. Вплавь он пересек Смуродину и вылез в Муспельхейме. Тотчас дорогу преградили: взрослый, крупный, сильный. Щупальце обвилось вокруг горла, лязгнули угрожающе львиные клыки в несколько рядов. Тот, чьими глазами Баюн смотрел, съежился в комок, униженно упрашивая пропустить. Не верю, зашипел муспельхеймский и сжал щупальце, одни беды нам от всего вашего рода! Тут далеко сверху, словно удар колокола, раздался мощный и чистый глас на аламаннском, чьи слова Баюн понял как: «Позволь, тебе воздастся». Муспельхеймский неохотно посторонился, а его незваный гость змеей скользнул по чужим владениям и, не задерживаясь, устремился дальше.

Баюн проснулся оттого, что качка прекратилась. Корабль стоял. Рысь быстро напился из бочки и, прячась темными углами, вышел в порт.

Навы жили и здесь, но называли они себя «цверги». Ящеры Муспельхейма были более змееподобными, повозки влекли многоногие лошади, да еще ходили великаны, ничем не напоминавшие, впрочем, Усыню и Горыню. Пытаясь вспомнить свой сон получше, Баюн шел на запад. Направление он спросил у цвергов; как те, не видя ни заката, ни восхода, ни звезд, узнавали стороны света, рысь мог только гадать.

В Муспельхейме было оживленно. Сегодня же на земле Осенний Пир, вспомнил Баюн. Интересно, что в этот день делают цверги? Пировать им почти что нечем. Не зря ведь жители пекельных царств всеми правдами и неправдами лезут на поверхность.

По пути Баюн объедал редкие безвкусные растения. Питье он нашел: кое-где из земли, как аисты, торчали краники на длинной ноге. Вода из них была горячей и немного пахла серой. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем в отдалении не начали бить часы. Заслышав этот звук, цверги бросали свои дела, раскрывали крылья и куда-то летели мимо Баюна. Стремились они к западу, поэтому рысь вскочил на крышу одной самоходной повозки и вцепился изо всех сил. Он уже видел, как быстро эти повозки катят.

Самоходка привезла Баюна на улицы, в котоых он распознал столицу Аламаннского королевства. Толпы цвергов текли туда, где на поверхности находился королевский дворец. В Муспельхейме там было капище. Звуки, доносившиеся оттуда, заставили Баюна поморщиться: навская, ну или цвергская, музыка. Да и какая же это музыка? Барабанный бой да железный скрежет, будто точат ножи. А что поют, за этой какофонией часто вообще не разобрать. Однако тут Баюн остановился и прислушался. Во-первый, поющий голос был женским. Во-вторых, пел он на языке не Муспельхейма, а Авалона:

A heartbeat like thunder, burning down under,
Ready to fly into the great sky.
When the flames getting higher, you're feeling the fire,
You know it's our turn — we're ready to burn.

Четыре раза огонь помянули — ну да хотя про что еще в пекельном царстве петь? Ни облаков, ни цветов, ни ручьев у них, а девицы все — такие же чуды-юды. Из любопытства Баюн подошел поближе. Музыка ревела так, что оглушала, цверги прыгали и бесились, перекрещивались лучи цветного света.

 Burn it up, bird of fire,
Come on and set this place on fire.
Burn it up, it will take you higher,
Feel the heat and feel the fire.

Ну, огненная птица и полеты какие-то — это про рарогов. Боевая песнь, должно быть. Война ведь скоро. Баюн хотел уже уйти, но всей шкурой почувствовал вдруг чье-то присутствие, да такое грозное, что сердце захолонуло.

A body of iron hits harder then lightning,
He's got a sharp sense — it's his best defense.
He's a natural born leader, fast as a cheetah,
He's ready to win — come on, let's begin!

— Это обо мне песня, — объявил самодовольно голос в голове Баюна. — По-авалонски — так этой маленькой Fraulein больше нравится, короче получается. А тебя я, наверное, съем. Ты уже раздражать начинаешь.

То, что рысь увидел, подняв голову, он немедленно пожелал никогда в жизни больше не видеть. И если бы это было возможно — увиденное забыть.

Кончиком щупальца Скимен выдернул Баюна из толпы и поднес к глазам. Давешний сон милостиво сгладил черты демона, да и герой его сам был таким же. Наяву рысь мог только зажмуриться, но боялся.

— Я не виноват, — жалобно сказал Баюн. — Послушай, но я же ничего не сделал!

— Ты хочешь вернуть Волха. Это уже достаточно. Так и быть, со Всеславом я спорить не могу, но чтобы его посланец мешался у меня под ногами — такого уговора не было.

— Если ты меня съешь, — набрался храбрости Баюн, — твой Светлый Князь тебя накажет, верно?

— С чего ты взял, что я ему подчинюсь? — ощетинился Скимен.

— Ты просто себя коришь, что тогда пропустил маленького Волха! Аламаннцев Авалон и Заморье столько раз норовили подтолкнуть к войне с нами, что ты уже решил, будто так и надо!

Демон помедлил. Ноздри-щели раздувались. Черты его морды сохраняли похожесть на царя пустыни, и кожистая шкура была такого же золотистого цвета — лев, рожденный гидрой.

— Мы не должны быть врагами, Скимен. Хотя бы сейчас, когда нам всем опасность угрожает. Задуши в себе тьму, иначе Вий опять попытается ею воспользоваться.

— Легко сказать — задуши! — Но Скимен уже успокаивался. Баюн вспомнил, как Садко говорил об огненной, порывистой природе Волха. Видимо, все демоны были такими. Вместе с этим владыка Муспельхейма становился и менее страшен. Что-то в нем было даже благородное — для демона, конечно.

— Что это? — Баюн указал на шабаш внизу.

— Радение. В мою честь. — Тут Скимен сообразил: — Ты откуда знаешь, что я пропустил змеевича?

Баюн рассказал ему свой сон.

— Вот как... — Демон пробормотал непонятное слово на «-ция». — Что за корабль, говоришь? «Нагльфар»? Так он же... Постой... Ты сказал, ты из цистерны... Ахахахахаха!

Туша Скимена вся затряслась. От смеха он чуть не выронил Баюна.

— Вот разбойник! «Нагльфар» корм возит лично мне. Эта штука, которой ты напился — в ней силы на сотню смертных. Неудивительно, что ты на след сразу напал.

— Я не знал, — сказал рысь. — Я прошу прощения. Значит, Волх действительно ушел из Муспельхейма?

— Конечно! Стал бы я его здесь терпеть!

— Тогда я пойду туда же.

— Славно.

Щупальце неимоверным образом вытянулось, унося Баюна прочь так быстро, что у него перехватило дыхание. Скимен опустил его там, где уже никаких жилищ не было, а была бескрайняя унылая степь, и на прощание Баюн услышал:

— Мне это не по вкусу, но правду надо принять. Мой отец Светлый Конунг что-то знал в тот день. А уж он никогда не пожелает зла Аламаннскому королевству.

Как в лесу идут на шум воды, так Баюн шел на жар. Ближе к огненным рекам, заметил он, земля становилась теплее и тверже, а растения переставали попадаться. Все в этом мире было наоборот. Аламаннские корабли более не считались, и приходилось вспоминать, как выглядит пестрая карта королевств.

Баюн вскоре перестал сходить на берег и просто перебирался с корабля на корабль. Сны, вызванные пищей демонов, гнали его вслед за удирающим в них Всеславичем. Рысь даже проникся жалостью к молодому Волху: тот оказался совершенно один в землях, где у него были только враги. Демон приноровился идти через реки или пустоши, а корм воровал, нападая на корабли. Как узнал Баюн, не у всех королевств есть демоны — в мелких пекельных царствах живут существа, на них похожие, но своей природой ближе к Грозе. Некоторые из них чуяли Волха в своих владениях и нападали: даже не столько отогнать опасного пришельца, сколько желая напиться его горячей и сильной крови. Последний из рода Всеславичей защищался отчаянно. Кого-то он ранил и бежал, кого-то помельче — убил и сожрал сам. Силы понемногу росли, прибавлялось боевого опыта, но Волх понимал, что любой из настоящих демонов раздерет его, как медведь собаку. Ему нужно было убежище, где спокойно и много корма — укрыться, окрепнуть, вырасти.

И он такое убежище нашел — но только за окияном, под самым носом своего злейшего врага. Пока тот был занят в Нави, Волх проник в одно из маленьких царств южнее заморских владений. Своего демона у тамошних нав не было, подкармливали он заморского, хоть и неохотно. Волх потребовал себе долю пищи, за неповиновение обещав всех перебить. Навы подчинились, а когда демон, отъевшись, уничтожил одно из досаждавших им порождений хаоса — назвали его благодетелем.