Slav - Центр круга

• Название: Центр круга
• Автор: Slav
• Жанр: Фэнтези

БЕТА: Nari

ЖАНР: приключения/AU

ПЕРСОНАЖИ: Том Реддл и множество новых персонажей.

РЕЙТИНГ: PG

ДИСКЛЕЙМЕР: На все выдумки Дж. К. Роулинг не претендую, а за свое непременно отвечу.

СОДЕРЖАНИЕ: Круг является самой совершенной формой: у него нет ни начала, ни конца, ни углов, ни изъянов, ни направления, ни ориентации. Он, как свернувшаяся кольцом змея, воплощает безграничность, вечность и абсолют. Сам Круг самонадеянно полагает, что обрисовывает пустоту, но это величайшее его заблуждение. Всегда существует Центр – единственный, кто ведает о судьбе и назначении Круга.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:

а) Перевод имен и фамилий росмэновский!

б) Некоторые «факты» условны или вовсе придуманы, будьте снисходительны. Почти весь фик – вранье, но зато, какое правдоподобное…

в) На момент формирования идеи фика Автор не прочла ни одного произведения других фикрайтеров на тему детства Тома Реддла. Любое совпадение – случайность.

РАЗМЕЩЕНИЕ: All rights reserved. Ничто из фика не может быть скопировано (частично или полностью) в корыстных целях и без письменного разрешения автора.

ПОСВЯЩЕНИЕ: Посвящается… во–первых, Нарциссе за обстоятельные он–лайн разговоры о темных сторонах души Тома; во–вторых, gorlum’у за солидную труднооспоримую критику; в–третьих, (по счету, но не по значению) violе за бесценные рекомендации и окрыляющее доверие.

---

— Терпение – удел слабаков, – отбрил Том. – Хочешь, терпи, а мне не навязывай.

Николас нахмурился, засопел, но Симон одернул его за рукав.

— Не вмешивайся. Мартину все равно за дело досталось.

Сердитость на лице Николаса сменилась примирительной улыбкой, подмигнул Тому.

— Я досадую только на то, что сам не могу поучаствовать. У нас у каждого к Мартину должок имеется.

— Всего–навсего скажи когда, – хмыкнул Том, – и я устрою тебе такую возможность.

Когда они добрались до столовой, дежурные других групп уже вовсю накрывали на столы. Тучная кухарка за раздаточным столом, как дирижер палочкой, размахивала половников, почти мужским басом отдавала указания. Девочки поглядывали на нее с неприкрытой злобой, от голоса кухарки вздрагивали, проливая тыквенный сок в овсянку.

Том даже и не подумал броситься к раздаточному столу. Сел на свое привычное место, уложил голову на скрещенные руки, блаженно прикрыл глаза. Николас опешил, открыл рот, чтобы всерьез возмутиться, но Симон жестом опять остановил ему, мол, иди, сам разберусь.

— Том, ты палку не перегибаешь?

Том поднял на него покрасневшие от усталости глаза, спросил негромко:

— Симон… ты ночью спал?

— Нет, ты же знаешь.

— И я не спал, – кивнул Том мирно, – А сейчас спать хочешь?

— Нет.

— А я хочу! – рявкнул Том так, что девочка неподалеку вздрогнула всем телом и выронила стакан. – Представляешь, какая несправедливость?

Симон оглянулся на растерянную девочку, улыбнулся Тому одними глазами.

— И?

— Просто, не трогайте меня до начала завтрака, хорошо?

— Ладно. Появятся монахини или Свенсон, предупрежу кашлем.

Том состряпал благодарную улыбку:

— Всегда ценил в тебе сообразительность.

Кажется, задремал‑то всего на минуту, и легкое касание плеча, мгновенно разбудило.

— Уже? – вскинулся Том.

Симон как раз садился рядом, успокаивающе кивнул.

— Некоторые группы уже пришли, скоро и наши подойдут.

Николас сел напротив их, рассерженный чем‑то, обвел взглядом столовую.

— Кажется, ты прав Симон…

— Говорю же, она на меня чуть кашу не вывалила…

Том потер глаза, вклинился с вопросом:

— Вы это о чем?

— Элеонор и еще некоторые девчонки не в духе, – ответил Симон.

— Из‑за того, что остаются в приюте, – прибавил Николас.

Том тоже огляделся, подметил недовольные лица, поджатые в обиде губы, махнул рукой:

— Переживут.

У дверей столовой образовался наплыв сирот, без суеты и толкотни – везде придирчивые взгляды монахинь – рассаживались на привычные места. Том уже углядел рыжего Пиклса. Николас вдруг хлопнул по столу, сообщил полушепотом:

— А знаете, кто будет злиться больше, чем девчонки?

Том и Симон переглянулись, и Николас подмигнул, обернулся к соседнему столу:

— Уорлок! Как тебе новый день?

Уорлок с опаской покосился на сестру Люк, что стояла всего в нескольких шагах, потому ответил Николасу лишь движением губ:

— Отвали.

Но Николас не собирался униматься.

— Стукач – редкий зверь! Его надо беречь и в город не выпускать.

Уорлок позеленел лицом, до побелевших костяшек на пальцах сжал ложку.

— Ламбет, – одернула сестра Люк, – не сквернословьте на товарища, иначе мне придется заняться Вами всерьез.

— Извините, сестра, больше не буду… – ретировался Николас мгновенно, а Том и Симон услышали тихое: – …при Вас.

Кругом рассаживались, к их столу уже присоединились Матильда, Элеонор, Пиклс, Мартин… Дирк Дейвис после вчерашнего на свое место вернуться не пожелал.

Уорлок смотрел на их троицу с откровенной ненавистью, пальцы уже согнули алюминиевую ложку пополам. Том не смог отказать себе в удовольствии ответить ему улыбкой. Николас же не повеселел, стал еще сумрачнее.

— Ты чего? – спросил чуткий Симон.

— Холла помнишь?

— Того, что в карцере?..

Том нетерпеливо кашлянул:

— А я все еще тут!

— Прости, – извинился Николас, – мы о Джоне Холле говорим. Ему, вроде, девять и он урожденный. Мальчишка имел неосторожность указать Уорлоку на причину его появления в приюте. В резкой форме, разумеется. Уорлок промолчал, и о перепалке забыли. А на следующий день Холл пропал, монашки нашли его только через двое суток, в старом карцере, голодного, грязного и перепуганного до смерти.

Том в задумчивости покусывал губу.

— Изощренно…

— Мы смирились с тем, что Уорлок стукачит монахиням, – продолжал кипеть Николас, – но случай с Холлом… это уже выше моего терпения.

Пиклс придвинулся к ним ближе.

— Что предлагаешь?

Николас покосился на Свенсона: с него станется проболтаться.

— Ничего определенного, лишь предлагаю поразмышлять об этом на досуге…

— Без меня, – предупредил Том мгновенно.

К нему обратились удивленные взгляды. Николас возмутился в сердцах:

— Том, ты всегда был рад насолить любому пришлому… а Уорлоку вдвойне. В чем дело?

— Дело в «был». Теперь мне это не интересно.

Глаза Николаса сверкнули гневом, Том же смотрел ровно, без эмоций. Пиклс поспешно отодвинулся к девочкам, а Симон, как бы к слову, заметил:

— В город не выпустят тех, у кого будут замечания по поведению.

Николас глянул на него, затем на Тома, во взгляде отразилось осмысление:

— Так хочешь попасть в город?

— Так не хочу оставаться в приюте, – парировал Том.

Все взялись за завтрак. Элеонор еще долго бухтела в тарелку о несправедливости, беззаконии, движении суфражисток и каменном веке. Том терпел, сколько мог, но потом предложил Элеонор свою нетронутую порцию овсянки, объяснившись:

— Хоть заткнешься, пока будешь пережевывать.

Элеонор оскорбилась и умолкла. Маргарет благодарно подмигнула Тому, а Пиклс, памятуя об отданном ужине, взялся уничтожать его овсянку. Взамен отдал два куска хлеба, которые Том сразу же припрятал. Под дробный стук ложек о тарелки, хлюпанье и причмокивание он скучал: увлекся стаканом с чаем, сдувал белесый пар, несколько раз пытался зачерпнуть его ложкой.

Ближе к окончанию трапезы сестра Люк призвала всех к молчанию, сироты неохотно подняли головы.

— Отставьте стаканы, отложите ложки… Мне необходимо донести до вас некоторую информацию. На доске объявлений уже вывешены списки, после завтрака настоятельно рекомендую ознакомиться с ними группам, которые уже завершили обучение в средней школе и тем, кто окончил лишь первый ее класс. Для первых в эту субботу в хоровом зале состоится праздничное прощание, а пока можете заняться сборами. И, не забудьте, с вопросами о рекомендациях и списках распределения в профессиональные училища обращаться к сестре Полин. Далее…

Тут сестра Люк обратилась к столам, за которыми сидели Том и его ровесники, голос стал холоднее:

— Далее о списках «Помощи»… Если имя не значится в списках, следовательно, сирота остается в приюте. Возражения не принимаются! Новую рабочую одежду получите в прачечной, этим распоряжается сестра Элен. За распорядительными листками нужно подойти к кабинету богословия, и обратиться к сестре Эммануэль. Она же в этом году и надзирает за вашим потоком. С временным графиком, порядком поведения вне стен приюта и многим другим вас ознакомят уполномоченные по комнатам. У меня все, пожалуй… Завершайте завтрак, приятного аппетита.

Мартин сел ровнее из чувства гордости, ведь это он «уполномоченный» по их комнате. Том подавил зевок, глаза пощипывало от усталости.

— О нас ни слова, – прорычала Элеонор рассерженно, – словно нас не существует.

— Ваше дело с малышней возиться, – отметил Николас строго, – управляться в прачечной и на кухне. А в городе для вас опасно…

***

Ему всегда было тяжело поступать так, как того хотели другие. Претило заучивать тексты, повторять их слово в слово, язык так и чесался вставить свое, переиначить. Наверно, это гордость не позволяла опускаться до уровня козы на веревочке. А уж чувствовать себя козой из многочисленного стада – самая болезненная мысль, какая только заползала в голову. Однако со временем он понял, что и из этого природного упрямства можно извлекать выгоду… И гордость вовсе не грех, как учит Писание, а способ выжить, стать отличным от серости.

Том прекрасно расслышал слова сестры Люк, но поступил все же по–своему разумению. В то время, как сироты пихались и горланили у доски объявлений, спустился в прачечную. Неопытность еще молоденькой сестры Элен и его врожденное обаяние помогли добыть лишнюю рабочую форму – для Антонина. Размер подбирал наугад: лучше больше, чем меньше.

Когда добрался до доски объявлений, старших уже не было. Счастливые, подумал Том с завистью, уже вещи собирают, в воскресенье будут далеко от Офэнчестера. Почти взрослые и самостоятельные.

У стены особняком стояли Николас, Симон и Пиклс, молчали, нетерпеливо поглядывали на толпу сверстников. Том остановился рядом с ними, в руках бумажный сверток с одеждой.

— И кто победил в импровизированном конкурсе ораторов?