Slav - Проклятие Слизерина

• Название: Проклятие Слизерина
• Автор: Slav
• Жанр: Фэнтези

БЕТА–РЕДАКТОРЫ: Issa, Элья, Тайлин

БЕТА–СОВЕТНИК: Ingko

ЖАНР: приключения/AU

ПЕРСОНАЖИ: Том Реддл и множество новых персонажей.

РЕЙТИНГ: G

ДИСКЛЕЙМЕР: На все выдумки Дж. К. Роулинг, а за свое непременно отвечу.

СОДЕРЖАНИЕ: Во дворе Хогвартса еще не росла Гремучая ива, Дамблдор не был директором единственной в Англии школы чародейства и волшебства, а будущим Пожирателям смерти едва исполнилось по одиннадцать. А Он… Он пока только мечтает совершить «много великих дел», пусть «ужасных, но все же великих».

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:

а) Перевод имен и фамилий росмэновский!!!

б) Некоторые «факты» условны или вовсе придуманы, будьте снисходительны. Даты и места событий выбраны произвольно, но с тайным умыслом. Почти весь фик – вранье, но зато, какое правдоподобное…

в) На момент формирования идеи фика Автор не прочла ни одного произведения других фикрайтеров на тему детства Тома Реддла. Любое совпадение – случайность.

РАЗМЕЩЕНИЕ: All rights reserved. Ничто из фика не может быть скопировано (частично или полностью) в корыстных целях и без письменного разрешения автора.

ПОСВЯЩЕНИЕ: Посвящается Ingko – моей первой читательнице.

---

— Да ты и сам знаешь о чем. Только не здесь и не сейчас.

— Как прикажешь, – оживился Антонин, глаза блеснули недобрым. Но тут же с опаской покосился на Августуса, сказал полушепотом: – А то без тебя и мне жизни нет. Руквуд совсем затиранил.

Августус фыркнул с напускным пренебрежением.

— Просто от всех ваших затей у Руквуда самые большие неприя…

Августус запнулся на полуслове, умолк, стоило Тому на него глянуть, неуклюже пожал плечами, поспешил пройти в Большой зал. Ведь именно он, Августус, не участвовал в последней вылазке, на роли простуженного отлеживался в уютной кровати, присматривал за О’Бэксли.

Элджи не отходил ни на шаг, даже рослого Антонина оттеснил, не позволил сесть за стол рядом с Томом, сам занял это почетное место. Том не знал, куда деть взгляд, казалось, голубые глаза были везде, сияли слепым обожанием. Уже начал злиться, когда Элджи сбивчиво от волнения спросил:

— Том, а тебе конфеты понравились?

— Конфеты? – переспросил он. – Ах, да!.. спасибо, Элджи, очень вкусно.

Элджи расплылся в счастливейшей улыбке.

— Я Сенектуса заранее попросил их купить. Специально к этому дню.

— Почему к этому? – спросил Том рассеяно. – Подарил бы к Рождеству.

— Рождество само собой, но день рождения все же лучше. Все подарки только для тебя, именинный пирог…

Том напрягся, отстранил тарелку с луковым супом, переспросил негромко:

— Чей день рождения?

Элджи недоуменно похлопал глазами, подался вперед, чуть ли не шепотом ответил:

— Твой, конечно. Ты что не помнишь, какой сегодня день?

— В Больничном крыле нет календарей, – огрызнулся Том, огляделся уже привычно осмотрительно. – А Августус и Антонин? Они тоже в курсе?

Элджи вскинулся оскорблено.

— Нет!.. за кого ты меня… я и сам‑то узнал… Едва нашел, в той толстой книжке, с генеалогическими деревцами.

Он осекся на полуслове, залепил ладошкой рот, глаза испуганные. Том уточнил вкрадчиво:

— То есть, ты… рылся в моих вещах?

Элджи инстинктивно отодвинулся, под тяжелым взглядом друга щеки залились стыдливым румянцем.

— Я же с добрыми побуждениями… Мне только дату надо было уточнить, в прошлый раз я не разглядел.

Том перевел недоверчивый взгляд на тарелку, будто и от нее теперь ожидал подвоха. Когда заговорил, голос звучал ровно, точно ничего не случилось.

— Ладно… я не буду сердиться, если никто кроме тебя о моем дне рождения не узнает. Хорошо?

— А как же подарки?

— А когда они были‑то эти подарки?.. – прошептал Том тоскливо, переспросил уже требовательнее: – Так мы договорились?

Элджи согласно кивнул, принялся за еду, время от времени посматривал на Тома несмело.

Некоторое время ели молча. Том уже забылся, с оживлением осматривался по сторонам. Уже знакомые лица узнавал с трудом, словно угадывал очертания деревьев в тумане. Все казалось в диковинку, как в самый первый день в Хогвартсе. Приходилось вновь привыкать к разговорам за столами факультетов, бряцанью столовых приборов, шороху скатерти. За этим занятием Том несколько раз проносил ложку мимо рта. С искренним весельем Антонин и Элджи указывали пальцами его на щеки, там, где оставались жирные потеки.

Изредка Том бросал мимолетные взгляды на гриффиндорский стол: места Грандчестера и Ившем все еще пустовали. Также отсутствовало несколько профессоров и старосты.

Элджи поднял лицо от тарелки, радостно вспискнул:

— Ой, Сенектус идет.

— Вот и пусть идет, – пробубнил Антонин в тарелку, – мимо.

Но к его неудовольствию Сенектус не прошел мимо, потеснил брата и сел за стол. Том сразу определил, что староста чем‑то сильно раздражен, если не сказать больше – взбешен. Это заметили и другие, Августус отставил чашку с ароматным напитком, даже угрюмый Антонин соизволил посмотреть на Сенектуса.

— Что‑то случилось? – поинтересовался Элджи.

— А что по мне не видно? – взорвался Сенектус, словно только и ждал этого вопроса. – В правом крыле кто‑то оживил рыцарские доспехи! И эта ожившая груда металлолома гонялась за двумя первокурсниками гриффиндорцами. Грандчестер и Ившем! Как всегда в центре внимания. Не удивлюсь, если они сами и оживили доспехи.

— Здорово, – выдохнул Антонин восхищенно.

Сенектус покосился на него недружелюбно.

— Позволь не разделить твою точку зрения. Ничего хорошего в этом нет! МакГонагалл поручили разобраться во всем и, насколько возможно, найти виновника торжества. А я на правах старосты Слизерина должен оказывать всякое содействие. Будто бы дел у меня своих нет!

— Почему ты? – спросил Элджи, глядя на брата с жалостью.

— Потому что якобы кто‑то из присутствующих видел, что это сделал слизеринец… Вот только никто не может сказать даже с какого он был курса! Но МакГонагалл уцепилась за эту мнимую улику, теперь гнет свое. Логика проста как мозг тролля. Если в беду попал гриффиндорец, значит виноват слизеринец.

— А что же сам Грандчестер? – спросил Том осторожно.

— Да, ничего! Утверждает, что не видел виновника. Так я ему и поверил! Можно подумать рыцарь сам ожил, надоело стоять–ржаветь, вот и решил поразмяться. Кому они голову морочат? Еще и Ившем этот, тоже нем, как рыба, только глазами хлопает.

Сенектус прервал гневную тираду, взглянул на Тома так, словно только теперь заметил его присутствие, произнес сухо:

— Ты уже здесь. Это радует. Мне порядком надоело оправдываться перед Орром, как будто я нарочно прячу тебя в Больничном крыле. Ты кстати зайди к нему сегодня после ужина.

Том насторожился.

— Зачем?

— Зачем, – передразнил Сенектус. – За наказанием. Думаешь, прогулка в Запретный лес включалась в курс санаторного оздоровления? Ошибаешься! Факультету твоя выходка стоила значительного количества баллов. Вон Долохов до сих пор замаливает грехи, возмещает утраченное на уроках Зельеварения. К слову о баллах, как продвигаются успехи, Долохов?

Антонин насупился, на скулах заходили желваки, процедил сквозь зубы:

— Рикрофт, ты уже достал этим вопросом. Сколько раз повторять? Я и так все работы сдаю раньше срока. Уже чувствую себя учеником–фанатиком. Мне по ночам только пергаменты и котлы являются. Может, хватит надо мной издеваться?

— Я и не думал над тобой издеваться, – отмахнулся Сенектус. – Мне все это доставляет ровным счетом столько же удовольствия, сколько и тебе. Но учти, что потерянные по вашей милости баллы, должны быть компенсированы в двукратном размере. И не дай вам Слизерин упустить возможность получить в конце года Кубок школы… МакГонагалл постой, есть разговор!.. Том, не забудь – вечером к Орру.

Сенектус встал из‑за стола, поспешил к старосте Гриффиндора, что уже собиралась покинуть Большой зал, теперь остановилась в недоумении. Антонин злым взглядом впился в спину Сенектуса, в надежде, что хоть так отомстит за унижение.

— Ему, видите ли, не доставляет удовольствия издеваться надо мной. Упырь! Чтоб у тебя значок старосты отобрали!

— Не ори, – одернул Августус. – Услышит.

— Плевать! Хуже, чем есть, уже не будет.

Том задумчиво посмотрел на Антонина.

— А в чем заключается наказание?

Антонин пожал плечами, зашептал зловеще:

— Сам я не знаю, пока ни разу не попадался. Но старшекурсники рассказывают страшные вещи. Говорят, что глубоко в подземельях, куда даже свет не проникает, есть заброшенные камеры пыток…

Элджи охнул, побледнел со страху, Августус скептически фыркнул.

— Глупости. Это школа, а не средневековый иезуитский орден. Когда вы перестанете верить в такие байки?

— Уже сегодня вечером, – пробормотал Том безжизненно. – Вот и узнаю, правда это или нет.

Антонин посмотрел на него сочувствующе, как на муху, которую вот–вот прихлопнут.

— Не боись – отобьемся. Те пуффендуйки тоже отрабатывают наказание, а до сих пор живые. Можешь сам убедиться.

Том коротко кивнул, но смотреть на стол Пуффендуя не стал: грабли, на которые однажды наступил и расшиб лоб, всегда вызывают отвращение. Августус уперся ладонями в стол, обвел друзей вопрошающим взглядом.

— Ну что? На Зельеварение?.. Ты с нами, Том?

— Да, пожалуй, – ответил Том, первым вылезая из‑за стола. – Все лучше, чем сидеть в комнате. Не напрасно же я таскаюсь с тетрадью и учебником?

Пока искали нужную лестницу, Том заметил, что Антонин тихо шепчет под нос и при этом, словно решая задачку, поочередно загибает пальцы.

— Что он высчитывает? – поинтересовался он у Элджи.

— Баллы. Те, что Сенектус велел заработать до рождественских каникул.

— Я думал, это шутка, – пробормотал Том поражено. – Говоришь, Сенектус установил наказание, а Антонин тихо–смирно, без воплей или скандала, принял его условия? Не верю.

Августус, заинтересованный разговором, замедлил шаг, вставил веское слово:

— И все же придется поверить. Элджи все верно сказал, но упустил немаловажную подробность. Сенектус заявил, что вернет Антонину его метлу, только когда тот искупит вину.