Юстейн Гордер - Таинственный пасьянс

• Название: Таинственный пасьянс
• Автор: Юстейн Гордер
• Издательство: ЗАО ТИД «Амфора»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00599-8

Ханс Томас, двенадцатилетний мальчик, отправляется вместе с отцом из Норвегии в Афины на поиски матери, которая несколько лет назад бросила семью и теперь стала известной фотомоделью. С самого начала путешествия с ними случаются удивительные вещи: мальчик встречает загадочного карлика, который дарит ему лупу, а также получает от старого пекаря коврижку, в которую спрятана самая маленькая на свете книжка…

Это необыкновенно увлекательный, временами мистический и в то же время полный аллегорий и глубоких мыслей роман классика норвежской литературы Юстейна Гордера о неотвратимости судьбы и месте человека в мироздании.

Запомните имя этого автора. В ближайшие десять лет он получит Нобелевскую премию.

Книжное обозрение

---

— Что это за календарь?

— Это наш календарь. В году пятьдесят две недели — то есть на каждую карту колоды приходится по одной неделе.

Я начал считать в уме.

— Пятьдесят два на семь будет триста шестьдесят четыре, — сказал я.

— Верно. Но в году бывает триста шестьдесят пять дней. Этот один лишний день мы называем Днём Джокера. Он не относится ни к какому месяцу и ни к какой неделе. Это лишний день, день, в который может случиться всё что угодно. А каждый четвёртый год у нас бывает даже два таких дня.

— Интересно…

— Эти пятьдесят две недели — или "карты", как я их называю, — делятся, кроме того, на тринадцать месяцев по двадцать восемь дней в каждом, потому что двадцать восемь, помноженное на тринадцать, тоже даёт триста шестьдесят четыре. Первый месяц в году — Туз, а последний — Король. Потом через четыре года бывает два Дня Джокера. Начинается отечёте Бубнового года, потом идёт Трефовый, Червовый и, наконец, Пиковый. Так у всех карт бывает и своя неделя, и свой месяц.

Старик бросил на меня быстрый взгляд. Казалось, он одновременно и стыдится, и гордится своим сложным календарём.

— Поначалу твой календарь кажется сложноватым, — сказал я, — но до чего же всё хитро придумано!

Фроде кивнул.

— Нужно же было чем-то занять голову, — сказал он. — Кроме того, год делится на четыре времени года: бубны — весна, трефы — лето, черви — осень и пики — зима. Первая неделя весны — Туз Бубён, потом следуют все остальные бубны. Лето начинается с Туза Треф, а осень — с Туза Червей. Зима начинается с Туза Пик и кончается Королём Пик.

— И какая же неделя у нас сейчас?

— Вчера был последний день недели Короля Пик и в то же время — последний день месяца этого короля.

— А сегодня…

— Сегодня День Джокера. Вернее, первый из двух Дней Джокера. У нас будет большой праздник.

— Как странно…

— Да, милый соотечественник. Странно, что ты появился на острове именно тогда, когда мы открываем карту джокера перед тем, как начнём новый год и новый четырёхгодичный цикл. Но есть и ещё кое-что…

Старый моряк глубоко задумался.

— И что же это?

— Карты тоже подчиняются этому летосчислению.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Я уже сказал, что каждая карта получает свою неделю и свой месяц, чтобы я мог вести счёт каждому дню года. Таким образом каждый год стоит под знаком карты. Первый год, который я провёл на острове, я назвал годом Туза Бубён. Потом шла Двойка Бубён, и дальше все карты в той же последовательности, что и пятьдесят две недели года. Я ведь уже сказал, что прожил на острове ровно пятьдесят два года…

— Ох!..

— У нас только что закончился год Короля Пик, моряк. А дальше я ещё ничего не придумал, потому что не ждал, что проживу здесь больше пятидесяти двух лет…

— Не думал, что столько проживёшь?

— Да, не думал. Но сегодня Джокер объявит начало года Джокера. Вечером начнётся большое торжество. Пики и бубны должны превратить большую столярную мастерскую в праздничный зал. Трефы собирают фрукты и ягоды, а бубны расставляют в зале посуду.

— И я… Мне тоже можно присутствовать на этом празднике?

— Ты будешь почётным гостем. Но прежде чем мы спустимся в селение, ты должен узнать ещё кое-что. У нас с тобой есть несколько часов, и это время мы должны использовать…

Он налил коричневый напиток в стакан из стекольной мастерской. Я сделал осторожный глоток, и старый моряк продолжал:

— Таким образом праздник Джокера бывает в конце каждого прошедшего года — или, если тебе угодно, в начале наступившего. Но только каждый четвёртый год раскладывается пасьянс…

— Пасьянс?

— Да, мы раскладываем пасьянс каждый четвёртый год. Это и есть большая Игра Джокера.

— Боюсь, я не совсем тебя понимаю.

Фроде кашлянул.

— Я уже несколько раз говорил, что, пока я жил на острове один, мне нужно было чем-то заполнить время. Случалось, я медленно раскладывал карты и делал вид, будто каждая карта произносит свою фразу. Я пытался их все запомнить. Когда я наконец запоминал, что говорит каждая карта, начиналась следующая часть моей игры. Теперь я пытался разложить карты в таком порядке, чтобы фразы получили единый смысл. Иногда у меня таким образом получался своего рода рассказ, состоящий из фраз, которые карты "придумали" независимо друг от друга.

— Это и есть Игра Джокера?

— Как сказать, это был своего рода пасьянс, которым я заполнял своё одиночество. Но в то же время это было и началом большой Игры Джокера, которая проводится в День Джокера каждый четвёртый год.

— Расскажи подробнее!

— В течение каждого четырёхлетнего периода каждый из пятидесяти двух карликов должен придумать одну фразу. Может, это звучит и странно, но вспомни, что они думают очень медленно. Кроме того, эти фразы нужно запомнить, а помнить целую фразу день за днём — не такая простая задача для карлика, у которого почти нет мозгов.

— И потом они говорят свои фразы на празднике Джокера?

— Совершенно верно. Но это только первая часть игры. Потом наступает очередь Джокера. Сам он не придумывает никаких фраз, но пока их произносят другие, он сидит на возвышении и делает записи. В течение праздника он должен выстроить эти фразы в такой последовательности, чтобы они образовали смысловое единство. Он должен выстроить в этой последовательности всех карликов… а они — повторить каждый свою фразу, но теперь каждая фраза будет являться частицей одной сказки.

— Хитро придумано, — заметил я.

— Согласен, но иногда это даёт поразительные результаты.

— Что ты имеешь в виду?

— Можно подумать, что всё происходящее Джокер, в силу своих способностей, пытается создать из того, что прежде было хаосом. Ведь фигуры придумывали свои фразы совершенно независимо друг от друга.

— И что?

— Но выглядит всё так, будто это единое целое — сказка или рассказ, не знаю, как назвать, — существовало и раньше.

— Неужели такое возможно?

— Кто знает. Но если так, то эти пятьдесят два карлика являются чем-то другим — совершенно другим, — а не просто пятьюдесятью двумя личностями. Тогда, значит, их связывают невидимые нити. Потому что я рассказал ещё не всё.

— Продолжай!

— Когда я первое время на острове играл с картами, я пытался гадать на них. Конечно, это была всего лишь игра. Но я думал, что это могло бы быть и правдой. Ведь в портах, в которых я побывал, я часто слышал рассказы моряков, что карты умеют предсказывать будущее. И действительно… как раз перед тем, как на острове появились Валет Треф и Король Червей, именно они, эти карты, стали занимать главное положение в пасьянсах, которые я раскладывал.

— Да, странно.

— Я не думал об этом, когда мы начали отмечать День Джокера, после того как все фигуры были уже в сборе. Но знаешь, какими были самые последние фразы в сказке на предыдущем празднике Джокера?

— Нет, конечно, откуда мне знать?

— А вот послушай: "Молодой моряк придёт в селение в последний день Короля Пик. Моряк разгадает загадку стеклянного валета. Старый Мастер получит важное сообщение с родины".

— Да-а… это странно.

— Четыре года я не вспоминал об этих словах. Но когда ты появился в селении вчера — вечером того дня, который был последним днём недели, месяца и года Короля Пик, это старое предсказание всплыло в моей памяти. Можно сказать, что тебя здесь ждали, моряк…

Мне в голову пришла неожиданная мысль.

— "Старый Мастер получит важное сообщение с родины", — повторил я. — Ты хочешь сказать?..

Фроде впился в меня взглядом.

— Ты, кажется, говорил, что её звали Стине? — спросил я.

Старик кивнул.

— Из Любека?

Он снова кивнул.

— Моего отца звали Отто. Он рос безотцовщиной, но его мать тоже звали Стине. Она умерла несколько лет тому назад.

— В Германии это весьма распространённое имя.

— Да, конечно… Отец, как тогда говорили, был "незаконным ребёнком", потому что бабушка никогда не была замужем… Она… она была обручена с одним моряком, который не вернулся из плавания. Когда они виделись в последний раз, ни она, ни он не знали, что она уже беременна… Тогда ходило много сплетен. Люди всегда судачат о случайных связях с моряками, которые исчезают, когда надо выполнить свой долг.