Адриан Чайковски - Чернь и золото

• Название: Чернь и золото
• Автор: Адриан Чайковски
• Издательство: Астрель
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40141-1

Загадочный, таинственный, красивый и опасный мир.

Мир, в котором людям пришлось соединить свои гены с генами врагов — гигантских разумных насекомых…

Прошли века. Враги стали друзьями и родичами. Образовались расы муравинов, мушинов, жуканов…

Настали времена покоя и процветания. Но теперь начинается НОВАЯ ВОЙНА.

Воинственные люди-осы — народ могущественной далекой империи — решают подчинить своей воле весь мир.

Страна за страной падает к ногам завоевателей. Несть числа городам, над которыми развеваются черно-золотые осиные знамена. Кто остановит нашествие? Не армия и не полководцы — а один-единственный человек…

---

Ааген повернулся к нему спиной и ушел в смежную комнату. Сальма мог бы убить его прямо сейчас, да изумление помешало. Он последовал за осоидом все так же, с мечом в руке: ладонь открыть быстрее, чем вынуть из ножен клинок. Сальма горько сожалел о собственном оружии, утраченном вместе с мантией и другими вещами.

— Скованное Горе, — уточнил он, обращаясь к севшему на кровать Аагену. На полке стояли винный кувшин и чаша, еще один кувшин валялся пустой под кроватью — хозяин явно пил в одиночку.

— Да, она была тут, — подтвердил Ааген. — И танцевала.

— А потом? Что ты с ней сделал?

— Потом пришел Тальрик и сказал, что она моя. Он подарил ее мне… то есть не он, а Империя. Веришь, нет?

— Я забираю ее, — сказал Сальма, крепко сжав рукоять. — Она не рабыня. Где она? Что ты с ней сделал?

— Я дал ей волю.

Разум Сальмы не сразу вместил эту мысль.

— Убил, что ли?

— Нет. Отпустил. На свободу.

Все нутро Сальмы свело от ярости. Он пришел, чтобы забрать Скованное Горе себе, а ему помешали. В этот миг он был рабовладельцем ничуть не меньше любого осоида, будь то Брутан или Ультер. Осознав это, он почувствовал дурноту и опустил меч.

— Взял и отпустил? Просто так?

— Нет, не просто. Она ведь такая… все мужики на нее кидаются. — Ааген вылил в чашу все, что оставалось в кувшине. — Выпьешь со мной? Спорю, ты еще ни разу не пил с осоидом… как и я со стрекозлом.

Сальма, совсем одуревший, плюхнулся на колени, взял чашу и благодарно отпил глоток терпкого сухого вина.

— Не слыхал о Дочерях Милосердия? Есть такая секта в Империи.

— Я думал, в Империи не терпят сектантов.

— Официально — да, но среди них есть целители вроде Дочерей Милосердия. Они лечат раненых на войне и напутствуют умирающих. Солдаты не любят, когда офицеры препятствуют этим женщинам, поэтому секта, несмотря на все гонения, продолжает существовать. И лепидинки там тоже есть. У них природный целительный дар или, может, Наследие. — Ааген выпил чашу до дна. — Ну, вот к ним она и ушла. Там, при войске, ей будет всего безопаснее.

Сальма быстро перебрал в уме все, что говорил Стенвольд. «При войске» означало скорее всего таркийское направление.

— Я найду ее! — выпалил он, не задумываясь. Не для того, чтобы ею завладеть, нет. Он избавит ее от военных невзгод, даст ей выбор.

Ааген посмотрел на него долгим взглядом — Сальма догадывался, каких душевных сил ему стоило расставание, — и сказал:

— Удачи тебе. Найдешь — значит заслужил.

— Ты не такой, как другие осоиды.

— Не такой, говоришь? — с горькой усмешкой повторил Ааген. — Ты, небось, уложил пару десятков наших?

— Несколько человек, — откровенно признался Сальма.

— Когда снова за это примешься, вспомни вот что: мы такие же люди, как все. Радуемся, горюем и прочее. Живем, конечно, в невежестве, так уж у нас повелось, но и в нашем мраке порой солнце проглядывает. — Чаша, выпав из его пальцев, покрутилась на полу, но не разбилась. — Улетай, пока дождь: в такую погоду никто вверх не смотрит.

Хокиак прибыл в убежище лично — его, как вельможу, несли в портшезе четверо миннских слуг.

— Выкрутился, значит? — Опираясь на трость, он обвел глазами подпольщиков. — Я бы на тебя не поставил: эти субчики и родным-то матерям через день верят. Везет тебе.

— Надеюсь, мы не причинили ущерба твоей торговле, — сказал ему Стенвольд.

— Такого у меня не бывает. Я продаю плащи, когда идет дождик, а в хорошую погоду беру их обратно за полцены. У Хокиака дела всегда хороши. Лошади ждут вас за городом.

Кенис, которую Стенвольд смутно помнил по прошлым годам, проверяла доставленные скорпи припасы.

— Там же, при лошадях, будет женщина, — продолжал Хокиак. — Шпионить за полосатиками. Звать ее Скрилл. Ты ей расскажи что к чему — девка верткая, в самый раз подойдет.

— Все точно, — сказала Кенис. — Можете отправляться, как только вернется ваш человек.

— Да уж… когда вернется, — с тяжелым сердцем проговорил Стенвольд. Плохо он натаскал своих школяров, не научил их бояться. — Ты настоящий друг, Хокиак.

— Нет у меня друзей — только партнеры да покупатели, — пробурчал скорпи, не глядя, однако, на Стенвольда. — Не знаю вот, куда тебя зачислить — разве что тоже в друзья.

Нехорошо это, говорил себе Тото, наблюдая за Чи. До ареста она виделась с этим номом всего-то раз в усадьбе Коммерца, и поглядите — болтает с ним, словно с другом детства. Как такой может нравиться, как ему можно верить? Белоглазый, вечно по углам жмется, и капюшон у него нахлобучен — ни дать ни взять наемный убийца.

— Хочу поговорить с вами, мастер, — сказал Тото Стенвольду, укладывающему котомку, — сказал и невольно подивился богатству развернутого пояса с инструментами.

— Валяй говори.

— Это насчет нома, мастер.

— Насчет Ахея?

Тото опустился на колени рядом со Стенвольдом.

— Я не верю ему.

— Ты и раньше не верил. Он, как мушиды говорят, не при нас вывелся, но если он хочет нас выдать, то чего ждет? И во дворце, как я понял, он здорово вам помог. Кем бы он ни был, служит он не осоидам.

— Кому же тогда? Нас беспокоят одни осоиды, а ведь его родное племя только порадуется, если падет Геллерон — так они нас ненавидят. — Тото сам не знал, кого имеет в виду, говоря «нас». — Он вкрался к вам в доверие, вот что. Все знают, какие они хитрые, эти номы.

— Верно, хитрые, — улыбнулся Стенвольд, — и я не поручусь, что ты ошибаешься, подозревая его. Скажу больше: у нас очень мало шансов заключить союз с номами, даже если Ахей нам поможет. Я поручил Скуто разведать, выгорит с ними что-нибудь или нет. Но Ахей все это время вел себя как полноправный член нашей группы. Из-за цвета глаз я его уж точно исключать не намерен.

Тото закусил губу и хотел подняться, но Стенвольд его удержал.

— Что, мастер?

— Помнишь, о чем мы с тобой говорили, пока дожидались Хизеса?

— Да, мастер. — Тото невольно стрельнул глазами в сторону Чи.

— Не мастер — Стенвольд! Ты извини, что я тогда так ответил. Нет у меня права судить кого бы то ни было. — «Тем более что ты сам долгие годы воспитывал полукровку, дочь Тизамона», — добавил про себя Стенвольд. — Кого бы ни выбрала Чи, я не стану у него на дороге — ну, разве что это будет осоид или, к примеру, скорпи. — Стенвольд вздохнул при виде кислой улыбки Тото. — Но обещать ее я тоже никому не могу. Знаю, таков обычай, а я ей, можно сказать, за отца — и все же. Она девочка умная и способна сама распоряжаться собой. Я говорю тебе это, потому что вижу, как все обернулось после ее освобождения из тюрьмы, — не слепой ведь.

— Да, мастер, я понимаю.

Теперь ему осталось только дождаться, когда Чи будет одна. Тото, без колебания проникший во дворец, полный осоидов, и запустивший двигатель падающего аэроплана — этот самый Тото отчаянно трусил, но знал, что не свернет с намеченного пути.

Чи стояла у одного из верхних окон, глядя на залитую дождем Минну. Ахея не было видно, что, впрочем, еще ничего не значило. «Беспокоится за Сальму, — подумал Тото. — Мне, наверно, тоже бы следовало, однако все по порядку».

— Чи…

— Пришел посмотреть, как я тут? — вымученно улыбнулась она. — Или тебя дядя Стен прислал?

Тото стало больно от этого детского «дядя Стен». Между ними всего несколько месяцев разницы, но Чи гораздо моложе его… и Танисы тоже, и Сальмы.

— Нет, я… поговорить хотел. Но если ты не в настроении…

Она снова устремила взгляд за окно.

— Не могу понять этого человека. Взять и уйти вот так! Воображает, что с ним ничего не случится, а ведь если его схватят на этот раз, то сразу убьют! Мы с ним видели, как осоиды казнят беглых рабов.

Тото молча сел рядом.

— И все ради женщины, которую он едва знает, — не унималась Чи. — Понимаю, это все вздор, но можно подумать, будто его и вправду околдовали.

Вот именно, подумал Тото.

— Чтобы привязать к себе человека, не требуется ни волшебства, ни Наследия, — сказал он вслух. — Арахниды, например, так тебя оплетут, что ты поверишь во все, что угодно… и другие расы тоже это умеют. — Последние слова он произнес с нажимом, но Чи не уловила намека.

— До нее мне нет никакого дела, лишь бы он уцелел. Он ничего не принимает всерьез.

— Чи…

— Да? — Она совсем на него не смотрела, и лицо у нее было мокрое — неужели от слез? Нет, это дождь просочился сквозь кособокие ставни.

— Когда тебя арестовали… Мы так давно знаем друг друга… — Тото казалось, будто за него говорит кто-то другой — разучивает роль, когда спектакль уже начался. — Что ты обо мне думаешь, Чи?

Она удивленно моргнула, но не попалась на его удочку. Он ведь не арахнид, чтобы расставлять такие силки… не какой-нибудь хитрый ном.

— Извини меня. Ты сделал ничуть не меньше других, а я так ушла в себя, что даже спасибо тебе не сказала.