Тина Даниэл - Тёмное сердце

• Название: Тёмное сердце
• Автор: Тина Даниэл
• Жанр: Фэнтези

---

В этот момент Китиара, пытавшаяся манипулировать обоими младенцами сразу, была больше похожа на измотанную домашнюю хозяйку, чем на потенциального нарушителя спокойствия. Она повернулась к Минне спиной, ограждая маленького Рейстлина от любопытных глаз акушерки.

Комната, на которую указала Минна, была единственной второй комнатой в доме, помимо общей. Расположенное на ответвлении северной стены, это маленькое место периодически использовалось Розамун для её шитья, которым она иногда занималась, чтобы получить дополнительный заработок для домашнего хозяйства. Гилон понял мудрость совета Минны и кивнул, соглашаясь.

— Ты знаешь мою сестру Ярли, не так ли? Она будет проведывать Розамун в течении следующих нескольких дней и таким образом я не буду беспокоить вас своими мнениями. После этого, я считаю, вы справитесь самостоятельно.

Минна украдкой передвинулась так, чтобы посмотреть через плечо Китиары на Рейстлина. Кит повернулась к ней, свирепо глядя на назойливую акушерку. Минна многозначительно посмотрела на хилого ребёнка, сочувственно фыркнула и бросила взгляд на здорового ребёнка, с удовольствием сосущего из бутылки в своей колыбели.

Лицо Рейстлина было всё ещё бледно, он едва цеплялся за жизнь. Всё это утро Кит пыталась не думать о том, что Минна сказала о слабых вторых близнецах.

— Хм. — сказала Минна, отворачиваясь.

Оттащив Гилона в сторону, она вытащила что-то из своей сумки. Быстро она показала ему, как сделать кожаную петлю, которая будет удерживать одного из младенцев прижатым к телу Гилона, освобождая его руки для других занятий. После этого она отрывисто попрощалась и они вместе с Ярли ушли.

— Ну, — сказал Гилон после нескольких мгновений тишины. — Это было довольно любезно с её стороны, что она зашла.

Китиара что-то невнятно пробормотала в ответ.

— А это довольно хитрое и удобное приспособление, — добродушно добавил Гилон, держа в руках кожаную петлю. — Давай посмотрим, можем ли мы приспособить его на тебе.

**

В течении последующих трёх недель Кит постоянно носила на себе петлю, используя её, чтобы постоянно держать Рейстлина при себе. Дыхание ребёнка улучшилось, но всё ещё не было сильным или устойчивым. В любой момент Кит должна была быть готова бросить всё, чтобы потереть его ступни, стимулируя дыхание и кровообращение.

Почти каждый вечер, Кит падала в кровать полностью одетая и очень усталая. Почти каждое утро она просыпалась с петлей Минны на груди, готовая взять Рейстлина из усталых рук Гилона и снова погрузиться в рутину.

Утром первого дня четвёртой недели Кит проснулась от понимания, что она проспала. Вскочив с кровати, она спустилась вниз по лестнице и огляделась.

Карамон энергично брыкался в своей колыбели, но Рейстлин ещё спал, свернувшись в другой деревянной колыбели, которую Гилон поспешно вырезал и собрал.

Кит посмотрела в направлении маленькой соседней комнаты и увидела, что её мать тоже всё ещё спит. Розамун оставалась прикованной к постели с момента своих тяжелых родов, мало активная в большинство дней и неспособная говорить в остальные. За ней нужно было наблюдать так же добросовестно, как и за Рейстлином. Отвернись от неё на минуту — и вот уже мать Кит сидит прямо с открытыми глазами и испуганно кричит. Она указывала на вещи, которых никто не видел и говорила абсолютную тарабарщину.

Рядом с её большой кроватью лежал соломенный поддон, на котором обычно спал Гилон. Для него стало обычным делом постоянно заваривать чашки крепкого чая, который иногда помогал успокоить Розамун. Однако даже после успокоительного чая было неясно, как долго продлится ещё один её дикий транс. Отчим Китиары в эти дни всё с большей грустью смотрел на свою жену, так как тихая женщина, которую он когда-то любил, была заменена непредсказуемым незнакомцем.

Сегодня поддон был пуст, Гилон уже ушел. Те несколько недель после рождения близнецов он непозволительно долго оставался дома. Домашнее хозяйство не могло выдержать потерю его дохода и тех скудных сумм, которые зарабатывала Розамун от штопки и шитья. Кит настояла, что если Гилон вернётся к работе, она полностью посвятит себя заботе о близнецах.

С Карамоном было легко справиться. Пока вы не позволяете его пелёнкам становиться слишком мокрыми, он был в порядке. Громкий, беспокойный, постоянно голодный — но в порядке.

С Рейстлином же было совсем по-другому. Кит должна была постоянно наблюдать за ним, чтобы следить за его дыханием и уговаривать поесть. Маленькая девочка думала, что эти проблемы не настолько её изматывали, как то время, когда она размышляла о младенце, старательно пытаясь со всей её энергией сделать его сильнее.

В тот день, принимаясь за готовку завтрака, Кит услышала тихий шум и оглянулась. К её изумлению в дверном проёме маленькой комнаты стояла Розамун. Она шаталась, но всё же стояла. Если бы Кит не видела её глаз, то подумала, что её мать в норме. Но серые глаза Розамун были жуткими и бессмысленными.

Когда задолго до сумерек Гилон вернулся домой, Китиара приветствовала его у двери. Они договорились, что после его возвращения Кит будет предоставлена возможность ненадолго сбежать из дому. Вместо того, чтобы сесть и поужинать, восьмилетняя девочка играла снаружи до наступления полной темноты, обычно тренируясь со своим деревянным мечом с яростной силой, как будто пытаясь прожить своё детство за несколько коротких часов.

— Сегодня мама много блуждала по дому. — сообщила Кит Гилону этим днём, когда готовилась уходить. — Я один раз была вынуждена привязать её к кровати.

Гилон удивлённо поднял брови, затем посмотрел в маленькую комнату.

Облачённая в испачканную простыню, Розамун сидела в кресле-качалке в углу, водя руками так, будто вязала. Только у ней не было никаких спиц и пряжи.

— Я не знаю, что близнецы сделали своей матери, но она не обращает на них никакого внимания. — с некоторым удовольствием сказала Кит Гилону прямо перед тем, как выбежать в тёплый летний вечер.

**

Когда близнецам исполнилось шесть недель, Китиара пришла домой после вечерних игр и увидела, что Розамун сидит за кухонным столом, держа в руках Рейстлина и воркуя что-то Карамону, лежащему в колыбели. Несмотря на то, что Гилон должно быть помог ей искупаться и одеться, хилая мать Кит всё ещё была похожа на приведение после недель болезни. И всё ещё её лицо сияло, а Гилон, стоящий рядом, наблюдал за её действиями с гордым удовольствием.

Услышав, что Кит пришла, Розамун отвернулась от близнецов и тепло подозвала дочь к себе. Она положила Рейстлина в колыбель, чтобы положить свои испещрённые синими венами руки на крепкие плечи девочки. Розамун попыталась притянуть Кит к себе, но её дочь уперлась.

— Я хочу поблагодарить тебя за всё, что ты сделала. Гилон сказал мне, что ты была… незаменима. — сказала Розамун, пристально глядя на маленькую черноволосую девочку, со смешанным чувством любви и неясного уважения.

Кит упёрлась глазами в пол, запутавшись в собственных чувствах благодарности и негодования. Когда она сделала движение, чтобы отойти, Розамун встала и неуклюже обняла Кит своими тонкими руками. Кит держалась натянуто и как только почувствовала, что её мать немного ослабила хватку, бросилась к двери.

Розамун опустилась назад на стул, а Гилон топтался поблизости, не зная, что сказать. Глаза Розамун затуманились от слёз, когда она смотрела, как её дочь убегает обратно в летнюю ночь.

— Твой отец гордился бы тобой. — прошептала Розамун вслед исчезающей фигурке Кит.

ГЛАВА 3 ФЕСТИВАЛЬ КРАСНОЙ ЛУНЫ

Благодаря Гилону в доме всегда было полно хороших, медленногорящих дубовых поленьев, готового поддерживать ночной огонь. Но очаг обычно тускнел к середине ночи и, особенно во время худших непогодных ночей, никому не хотелось вставать и шагать по холодному полу, чтобы подбросить ещё дерева.

Китиара предпочитала спать в своей собственной комнате, хотя она располагалась дальше всего от очага. Лестница и тонкий занавес из марли, отделяющий её от остального дома, по крайней мере давал ей хоть немного уединения. И цена за это уединение могла быть достаточно высокой. Почти каждое утро, даже и не долгой зимой, она просыпалась сжавшейся в клубок и дрожавшей.

Гномы говорили об утехинских зимах довольно резко: «Не меньше трёх одеял с торчащим из них носом.» Зимы казались бесконечными и всё же, когда все уже были на пределе, приходила весна, ловя даже самых бдительных из населения Утехи врасплох.

Этим утром двенадцатилетняя Китиара ещё спала. Она не свернулась в клубок — признак того, что наступила более хорошая погода. Её ноги свисали с кровати — признак того, что она начинала перерастать свой укромный уголок. Её лицо во сне было ребяческим, почти нежным, очень отличающимся от практикуемого ею, часто неубедительного, прохладного выражения, которым она обзавелась как частью её брони против всего мира.