ВП СССР - Краткий курс...

• Название: Краткий курс...
• Автор: ВП СССР
• Издательство: Мера
• Жанр: Политика
• Год: 2004

В данной работе достаточно кратко изложена «Концепция общественной безопасности в глобальном историческом процессе». В ней выражено понимание основных вопросов социологии Внутренним Предиктором СССР. Что такое «Предиктор» и почему избран этот термин, можно узнать из Предисловия в книге. Здесь представлена третья расширенная и уточнённая редакция 1999 г. (первая редакция — конец 1994 г., вторая — 1996 г.)

Это единственный в настоящее время опубликованный источник, в котором изложена метрологически состоятельная теория подобия многоотраслевых производственно-потребительских систем, на основе которой возможен единообразный экономический и бухгалтерский учет и анализ во взаимосвязи микро- и макроэкономического уровня.

---

Но если в системе присутствует ничем не ограниченный ссудный процент, то он, вызывая рост номинальной заявленной стоимости произведенного вне зависимости от динамики реального производства в натуральном учёте объёмов продукции, порождает некоторый объём заведомо неоплатной задолженности (т.е. цены растут быстрее, чем покупательная способность общества и спектр производства в неизменных ценах). Эта задолженность может быть погашена только прощением всего её объёма или покрытием его дополнительной эмиссией денег в обращение общества. Но при неограниченном ссудном проценте, объём дополнительной эмиссии, необходимой для обеспечения функционирования рыночного хозяйства путем погашения заведомо неоплатной задолженности, вызывает рост значения S+K, более быстрый, чем рост энергообеспеченности реального производства, что выражается в падении покупательной способности денежной единицы.

Кроме того, резкие значительные изменения величины номинальной платёжеспособности S+K ведут к падению темпов роста реального производства в его натуральном учёте относительно их возможного максимума за счёт возникновения межотраслевых и внутриотраслевых диспропорций удельной платёжеспособности и производственных мощностей как таковых (о чём говорилось ранее), возникающих при прохождении эмиссионной и кредитной волн с одного специализированного рынка на другие по объединяющим их каналам денежного обращения в обществе (ранее при­водившаяся формула 13).

Как ВСЕМ известно ещё из школьного курса физики, полезный эффект действия всякой системы численно определяется соотношением: «Эффект» = КПД * «Количество энергии, введенной в систему», выражающим закон сохранения энергии, где КПД — коэффициент полезного действия. Ему в финансовом выражении соответствует следующее утверждение:

“Совокупный денежный номинал, противостоящий всей товарной массе в обществе на всех специализированных рынках” = “Коэффициент энергетической обеспеченности денежной единицы (финансовый аналог КПД)” * “Количество энергии, потребляемой производственной системой общества, обслуживаемого данным видом денег.” Это — финансовое выражение общефизического закона сохранения энергии, ему соответствует энергетический стандарт обеспеченности средств платежа.

Таким образом, ссудный процент — противоестественное явление, в том смысле, что законодательно поддерживающее его общество, по существу посягает на отмену общефизического закона сохранения энергии в своей потребительской деятельности: если говорить языком пресловутой ленинской «кухарки, которая должна УЧИТЬСЯ[61] управлять государством», то такое общество посягает на то, чтобы съесть больше, чем оно реально стряпает; при этом кто-то обожрется до свинского состояния, за счёт того, что многим не хватит жизненно необходимого.

Законодательная поддержка ссудного процента — выражение глупости одних и рабовладельческих устремлений других, что касается и современного российского общества, в общем-то без оснований к тому насмехающегося над пресловутой ленинской якобы глупостью о «кухарке». Хорошая кухарка не совершила бы того, что натворили реформаторы из числа благонамеренных.

Тем не менее, ссудный процент в разных своих обличьях присутствует в мире финансов, превращая финансы из мерила производства и разпределения в безмерно воображаемую — вымышленную реальность, оказывающую противоестественное воздействие на реальную жизнь большинства населения Земли и на биосферу. И вопреки этому присутствие ссудного процента считается вполне естественным и уместным во всей прошлой и в настоящей жизни Запада, а главное — и в той модели “нового мирового порядка” осуществления древнеегипетского рабовладения, которую Запад экспортирует в остальные регионы Земли, программируя их подневольное будущее.

Это — нравственно-этическая сторона вопроса о финансах, как о воображаемом продукте, произведенном обществом. Экономическая же сторона дела связана с вопросом: чем финансовая система на основе воображаемых денег удобнее рабовладельцам, по сравнению с обращением в прошлом золотых и прочих “реаль­ных” денег, бывших основой меновой по её существу торговли.

В обществе, где есть социальные группы, состоящие из тех, кто господствует над другими людьми как над орудиями осуществления своих целей или стремится к такого рода господству, деньги не только обеспечивают продуктообмен, осуществляя сборку в единую многоотраслевую производственно-потреби­тель­скую систему множества частных фирм и единоличных производителей и торговцев. Деньги ещё являются средст­вом осуществления господства одних над другими, которое всегда на протяжении истории выражалось в стремлении к накопительству с целью увеличить свою мощь в качестве господина над другими, либо вырваться из такого рода финансовой неволи. Соответственно этому свойству психики индивидов при золотом обращении в обществе, где одни реально господствуют над другими либо стремятся к таковому господству, — тем более, если рост цен в нём подхлестывается ростовщичеством, — хронически не хватает средств платежа для обеспечения сборки множества частных фирм в единую хозяйственную систему и развития в ней производства.

Производство реальной продукции и услуг в этом случае поддерживается их действительными производителями на минимальном уровне. Это ведёт к обострению социальной напряженности, поскольку возомнившие себя “элитой”, не умея поднять спектр общественного производства, однако не желают снизить свою потребительскую активность, реально намного превосходящую их биологически обусловленные потребности, и продолжают обирать действительных производителей продукции, лишая их семьи подчас самого жизненно необходимого всего лишь ради того, чтобы превзойти ещё кого-то в роскоши и сладострастном потреблении. И это всё создает дискомфортные условия для реальных владельцев этого общества — тех, кто владеет и возомнившими себя “элитой” и зависимым от “элитарного” правления простонародьем; для тех, кто реально осуществляет надгосударственную концептуальную власть[62].

В результате общество в целом в таких условиях оказывается перед выбором: либо искоренить систему угнетения одних другими и продолжать жить в “золотом” (в смысле основы финансов) веке меновой торговли реальными продуктами, либо построить иную финансовую систему, в которой страсть к финансовому накопительству одних хозяева системы легко могут нейтрализовать, чтобы она не препятствовала производственной деятельности большинства трудоспособного населения и тем самым сняла отчасти внутриобщественную напряженность.

Исторически реально эта альтернатива предстала перед европейским обществом на фоне конфликта двух пород рабовладельцев: региональной земельной аристократии и ростовщической финансовой МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ аристократии, что нашло своё яркое и полное художественное выражение в “Скупом рыцаре” А.С.Пушкина.

Земельная аристократия — кланы тогдашней “политической элиты”, державшие в своих руках государственную власть при смене поколений, — не смогли отказаться от своих рабовладельческих устремлений и возглавить общественную деятельность, направленную против ростовщического рабовладения финансовых межрегионалов. Но межрегионалы-ростовщики смогли профинансировать подавление своих конкурентов в рабовладении — земельной региональной аристократии — в ходе буржуазных “демократических” революций.

Обретя через финансируемых ими[63] ставленников власть над государственным аппаратом, ростовщические кланы в течение исторически непродолжительного времени обезопасили себя и свою власть от нездоровой страсти к финансовому накопительству как некоторых устойчивых при смене поколений социальных групп, так и отдельных личностей, которая по-прежнему господствовала в обществах и препятствовала развитию реальной производственной деятельности так же, как и во времена государственной власти земельной аристократии, чья алчность и рабовладельческие устремления препятствовали общественному объединению труда.

Будучи держателями ростовщической долговой удавки, финансовые межрегионалы признали в качестве равноправных с золотом и серебром средств платежа в меновой торговле разного рода долговые разписки. Эти долговые разписки в своём историческом развитии обрели вид бумажных кредитных денег[64], ставших первым воображаемым продуктом в мире реальных золотых и серебряных финансов того времени.

Чтобы не нервировать и не озлоблять толпу обывателей обменом разного рода “реальностей на воображаемые ценности”[65] при осуществлении ими купли-продажи с употреблением кредитных бумажных денег, межрегиональной ростовщической корпорацией, узурпировавшей банковское дело (счетоводство макроэкономического уровня по его существу), и подчиненными ей государствами поддерживалась система прямого и обратного обмена воображаемого денежного товара (чисел на счетах и на разного рода купюрах) на реальное золото и серебро по твердому курсу.