Анатолий Чехов - Тропа Кайманова

• Название: Тропа Кайманова
• Автор: Анатолий Чехов
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1976

Этим романом автор завершает свою трилогию (ранее вышли романы «Черный беркут» и «Каракурт») о героизме пограничников в годы Великой Отечественной войны. События разворачиваются на южной границе Советского Союза, в Туркмении. В сопредельной стране гитлеровцы создали свои опорные базы, аэродромы, проложили дороги, завезли вооружение и боеприпасы. Вражеская разведка, нагнетая напряженную обстановку, стремится ввергнуть в войну дружественный нам народ. Советские пограничники помогают Родине обезвредить замыслы врага.

---

Остановив первую попавшуюся машину, вскочил в кабину, приказал водителю, не посмевшему возражать, ехать на текинский базар.

Амангельды был уже в «Охотсоюзе».

Ничего ему не объясняя, мрачный и сосредоточенный Кайманов вскоре нашел полуторку, отправляющуюся на Дауган, поднялся в кузов вместе со следопытом, и они помчались по извилистому шоссе, глотая дорожную пыль.

То ли встречный ветер, то ли присутствие Амангельды, который удивленно посматривал на него, немного охладило ревность Якова, и он, уже несколько успокоившись, принялся ругать себя, явно неодобрительно думая о собственном поведении в госпитале.

«Подумают еще — псих. Светлане скажут: «Был какой-то сумасшедший старший лейтенант». Светлана-то поехала не к Ястребилову в гости, а строить филиал госпиталя, — убеждал он себя. — У нее тоже единственный случай ради праздника побывать в Дауганской комендатуре, навестить те святые места, где прошла молодость, где вместе с мужем — старшим лейтенантом Федором Карачуном — делила тяготы пограничной жизни, где и по сей день осталось столько друзей».

Но как ни убеждал себя Яков, что Светлана поехала на Дауган потому, что получила стройматериалы для госпиталя, его больно задевало, что ехала она из Ашхабада с ненавистным Ястребиловым.

Машина остановилась перед шлагбаумом комендатуры. У шлагбаума топтался с винтовкой на ремне сержант Изосимов, один из самых исполнительных и надежных «стариков». Яков обратил внимание, что взгляд у Изосимова какой-то и хитроватый, и одновременно смущенный, как будто Изосимов в чем-то сделал нарушение или погрешил против совести. При виде старшего лейтенанта Кайманова он заметно приободрился, лихо отрапортовал, что за время его пребывания на посту никаких происшествий не произошло.

— Что это пост от ворот к шлагбауму выдвинули? — здороваясь с ним, спросил Яков.

— Так у ворот тоже стоят. По причине тоя. Приказано туркмен с подарками пропускать, а больше — никого, особенно разных военных начальников.

— Это что ж, выходит, и меня не пропустишь? — спросил Яков.

— Так вы ж свой, — несколько растерянно ответил Изосимов.

— Кто приказал не пускать на праздник военных начальников?

— Лично товарищ капитан Ястребилов. Так и сказал: «Пройдут туркмены с подарками, больше ни одного человека, особенно военных, не пускать».

Яков молчал, от стыда не зная, что сказать. Изосимов решил, что недостаточно понятно объяснил.

— Той у нас сегодня по случаю Седьмого ноября, — пояснил он. — Товарищ капитан всех председателей соседних колхозов пригласил... Тут они и с ишаками, и с верблюдами шли, подарки везли — обычай у них такой... Ну а чтобы про то поменьше народу знало, других он больше не приглашал...

Яков чувствовал, что лицо у него горит.

— Хороши дела!.. — с тихой яростью пробормотал он. Уж ему-то не надо было объяснять, какой обычай у туркмен и курдов... Ястребилов в своем репертуаре!.. Один его зам уехал в Ашхабад разрабатывать планы поимки ишана, другой — на оперативный погранпост, а сам на свободе развернулся во всей красе. Если называть вещи своими именами, этот той не что иное, как вымогательство! Пригласить председателя колхоза, туркмена, на праздник — значит заведомо знать, что придет с богатыми подарками. А где их в военное время брать, эти подарки, когда все идет на фронт?..

— Целыми караванами шли, — продолжал распространяться Изосимов. — И с кишмишем, и с урюком, и с пшеничной мукой! Архаров настреляли, мяса привезли! Там такой пир! Все, кто от наряда свободен, гуляют...

— А инструктаж был в связи с усиленной в праздник охраной? — спросил Яков.

— А как же, — подтвердил Изосимов. — Товарищ капитан вызвал с КПП товарища лейтенанта Дзюбу и приказал повысить бдительность... Тут Остапчук на подсменку ко мне приходил, — вернулся Изосимов к главной, с его точки зрения, теме, — говорит, туркмены целые фанерные двери ковром накрыли, на ковер — дастархан[21] постелили, на дастархан — гору лепешек, поверх чурека редька красная, виноград... А вслед один за другим пять верблюдов, а на верблюдах мука, мясо — целые туши архаров!.. Ловкач у нас капитан!..

— Ладно, Изосимов, — остановил его восторги Яков. — Спасибо, что толково рассказал...

— Может, что не так? Я же не по своей воле...

— Все не так. Но к тебе у меня претензий нет. Выполнял приказ коменданта...

Кайманов и тяжело вздыхавший, покачивавший головой Амангельды прошли к площадке для построений, где проходил той, смешались с местными жителями.

Светлану Яков увидел рядом с Ястребиловым, Балакеши и старейшиной Даугана Али-ага — в числе почетных гостей. Сидели они за столом, выставленным на лицевую линию площадки, где сейчас проходили показательные скачки с препятствиями.

На его счастье, рядом оказался Барат, видимо не пожелавший занять место в почетном президиуме. Как фронтовику, да еще раненому, оно принадлежало ему по праву. Тут же были жена Барата Фатиме и их сын Рамазан.

Поприветствовав друга, спросив, как он себя чувствует, здоровы ли младшие, Яков сказал:

— Что ж ты-то отстал? И сам в президиум не идешь и жену не пускаешь?

Барат, отпустив несколько крепких выражений по-курдски, ответил:

— Ай, Ёшка, не знаю, как там сидят Али-ага и Балакеши! Наверное, только, из-за Светланы!

— Светлана-то зачем в президиум попала?

— Ты что, Ёшка, совсем от злости слепой? — возмущенно проговорил Барат. — Куда ей деваться? Ястребилов с Павловским ей для госпиталя доски и стекло привезли, саман привезли, кирпич для печей, дали солдат все разгрузить, а пригласить ее на той поручили Советской власти — Балакеши. Он и пригласил от всего поселка. Светлана сюда не ради твоего Ястребилова, ради нас пришла!..

Барат говорил убедительно, и все равно Яков не мог видеть Светлану рядом с Ястребиловым, хотя и заметил, что она безучастно следила за проходившими скачками, то и дело беспокойно оглядываясь, словно искала кого-то среди окружающих. Подозвав Рамазана, Яков шепнул ему на ухо:

— Пойди скажи тихонько Светлане Николаевне, что твой отец ее срочно зовет. Понял? Так и скажи. Обо мне ни слова.

— Понял, Ёшка-ага...

Рамазан помчался выполнять поручение.

Ястребилов, то и дело поглядывая на Светлану, словно проверяя, нравится ли ей праздник, лично комментировал скачки, приказав накануне радиофицировать плац для построений.

— На кобыле Звездочка, — кричал он в микрофон, — выступает сержант Елютин!

Донесся топот копыт, лошадь легко взвилась над хворостяным забором. В репродукторе снова раздался голос Ястребилова:

— Кобыла Звездочка чисто взяла!.. Следующее препятствие — ров с водой.

В это время Рамазан подошел к Светлане. Склонившись к нему, она наверняка сразу же догадалась, кто его послал, и Яков, впившийся в нее взглядом, с тайной радостью увидел, как изменилось выражение ее бледного сосредоточенного лица.

Словно подчиняясь немому приказу, едва ли отдавая себе отчет, что делает, Светлана поднялась с места, быстро пошла к тому концу площадки, где стояли Яков и Барат.

— Слушай, Барат, не знаешь ли, открыт поселковый Совет? — чувствуя, как сохнет во рту, спросил Яков.

— Ты что, Ёшка? Какой поселковый Совет? Сам знаешь, на том месте госпиталь строим!..

— Скажи Светлане, чтоб туда шла...

Яков заметил, что Ястребилов увидел его.

— Ай, Ёшка, — сказал недовольный Барат. — Я тебя не видел, ты мне ничего не говорил.

— Ты все же передай.

— Вай[22]! — разозлился Барат. — А что я твоей Оле скажу?

Яков уже не слушал его. Отметив про себя, что Светлана вслед за Рамазаном направилась к Барату, Кайманов, обходя плац, вошел в канцелярию комендатуры, попросил дежурного срочно связать его с полковником Артамоновым.

Сразу же уловив суть происходящего на Даугане, полковник недобро сказал:

— Спасибо за поздравление с праздником, Яков Григорьевич.

— Я-то при чем?! — взорвался Кайманов.

— Ладно, знаю, что ни при чем. Вызови немедленно к телефону Ястребилова. Хоть и туго у нас с кадрами (из-за того и тянули), но, видно, с Ястребиловым придется расставаться...

Яков подождал, не скажет ли еще что начальник отряда, но Аким Спиридонович, сдерживая душивший его гнев, молчал и только, сердито отдуваясь, сопел в трубку.

Яков вышел из комендатуры, направился к восседавшему за судейским столом Ястребилову. Капитан по выражению лица Кайманова понял, что разговор будет не из приятных, но на людях решил, несмотря ни на что, разыграть эдакого радушного хозяина праздника.

— Ба!.. Яков Григорьевич! Какими судьбами?! — воскликнул он весело. — Где пропадал? За опоздание штрафную, штрафную!..

— Прошу прощения, товарищ капитан, — жестко ответил Яков, — вас вызывает к телефону полковник Артамонов.

— Успел доложить? — изменившись в лице, зло бросил Ястребилов. — Ну что ж, долг платежом красен, — добавил он и, не глядя на Якова, крупно зашагал к комендатуре.