Серей Палий - Фантастика 2008

• Название: Фантастика 2008
• Автор: Серей Палий
• Издательство: ООО "Издательство АСТ"
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-044281-2

Поклонники отечественной фантастики!

Перед вами — двенадцатый сборник популярного альманаха «Фантастика», с неизменным успехом выходящего уже шесть лет!

Это — весьма необычный сборник. В него вошли не только новые рассказы, повести и статьи Василия Головачева и Евгения Лукина, Евгения Малинина и Владимира Михайлова, Леонида Каганова и творческого дуэта Г. Л. Олди, но и произведения всех финалистов последнего конкурса «Роскон-Грелка».

---

— Тварь! — завопил лекарь, хватаясь за нос.

— Божия, — многозначительно добавил Игнатии. — Ты, уважаемый господин лекаришко, именно это и хотел сказать, да только не успел. А то нос долго болеть будет. У меня-то кулак потяжелей котячьей лапки… За мазь спасибо. А не знаешь ты, случаем, что за гнида донос на Клавдиуса, мельника, написала?

— У-у-у-у-у-у, — выл лекарь, держась за нос.

— Не знаешь, значит, — грустно сказал монах. — Я так и думал. Ну что ж, прощай, друг лекарь. Держи индульгенцию — подарок. А то вдруг помрешь скоро, так что ты Господу покажешь?

Игнатий повернулся могучим задом к скулящему лекаришке, взялся за дверной косяк.

— Божия, но невоспитанная, — подмигнул он котенку, выходя из лавки. — Ну, что ты скажешь об этой воши?

Денек выдался на славу — солнце пекло голову, как материнская ласка, и дождя, слава щепке Креста Господня, тоже не было. Ни рыбного, ни какого другого. И это было хорошо весьма, потому что Игнатий уху предпочитал монастырскую, из свежей речной форели. Причем в последнее время он пришел к выводу, что основное слово тут — свежая.

На рыночной площади народ был, хотя и немного — город по-прежнему трясся, как трусливая крыса, но жить надо, работать надо, и первые допросы хотя и всколыхнули народ, но до самоубийства от страху Божьего еще никого не довели.

Игнатий, не расставаясь с бурдюком и свистнутой в корчме бараньей ногой, пошатался меж торговками, ущипнул парочку за сдобные ягодицы, за что удостоился от кого — пощечины, а от кого — вафель со сливками, и присоединился к кучке гомонящих знакомых.

Собственно, в наличии знакомых не было ничего удивительного, потому что за время пребывания в городе общительный доминиканец зацепился языком чуть не со всеми его обитателями. Люди обсуждали мельника — над головой бедняги по-настоящему сгустились тучи.

— Еретик и проклятый колдун, — доказывал лекарь. — Поносит алхимическую науку и имеет оптические стекла, в которых, он сам говорил, видит небеса, а потому насылает дождь, град и тухлую рыбу!

— Глупости, — встрял Игнатий, вгрызаясь в баранью ногу, — шушь шабашья… В такие оптические стекла астрономы смотрят, и даже иные каноники занимаются этим богоугодным делом.

Народ заинтересованно воззрился на монаха, ожидая какой-нибудь благочестивой истории.

— Вот расскажу вам, — продолжал Игнатий» протянув руку к торговцу и как бы ненароком беря с лотка булку, — о добром канонике Николаусе Коперникусе, да удостоит его Господь райских эмпиреев… Было дело, открыл он, что Земля оборачивается вокруг солнца, о чем написал соответствующее сочинение, но я вам расскажу, как епископ подверг его словесному порицанию за иное — когда сей достопочтенный Коперникус с двумя бабами одной ночью ночевал…

Народ похохатывал, слушая о похождениях достопочтенного каноника и его открытиях — а рассказывал Игнатий с таким же смаком, как и вкушал посланное Господом к столу.

И только лекарь встрял с вызовом:

— А Лютер назвал Коперника выскочкой-астрологом! «Этот дурак хочет перевернуть всю астрономию, но Священное Писание говорит нам, что Иисус Навин приказал остановиться Солнцу, а не Земле», — процитировал он.

— А шо нам тот Лютер? — Монах изрядно приложился к жбану с вином. — Мы-то не лютеране!

— А Кальвин, — продолжал алхимик, — говорит: «Кто осмелится поставить авторитет Коперника выше авторитета Святого Духа?»

— И не кальвинисты! — назидательно воздел заляпанный в жире палец святой отец, нехило откусывая от бараньей ноги.

— Так нигде в Библии не сказано, что Земля круглая! — не сдавался лекарь.

— Ты, — монах со значением поглядел на царапины на носу лекаришки, — ты бы, мил-человек, поменьше Лютера читал и не умничал! Какого ты, правоверный католик, еретиков читаешь? А я вам расскажу, кто не слышал, как…

Однако договорить не успел, потому что кто-то ощутимо ткнул его в бок. Толпа неожиданно рассеялась. Игнатий недоуменно оглянулся.

Со стороны улицы Кузнецов шли инквизиторы. По их виду было ясно, что эти ищейки сейчас всеми силами рыли землю в поисках жертв для костра — проще говоря, осматривали подозрительными взглядами рыночную площадь.

— Палачи свободу жмут! — раздалось с другого конца рынка. — Гадам в зад каленый прут!

Выкрикнув свои недозволенные речи, наглец мгновенно скрылся в рыночной толпе, но монах узнал по голосу и мелькнувшим пшеничным кудрям молодого свободолюбца. Инквизиторы быстрым шагом пошли вперед — высматривать, кто там орал, и доминиканец покачал головой.

— Идиоты, — пробормотал он.

И, подхватив на руки котенка, который все это время тихо сидел у ноги, неторопливо пошел с площади.

Один из инквизиторов внезапно обернулся, будто что-то вспомнив, посмотрел на удаляющийся круп монаха и, раздувая ноздри, наклонился к товарищу:

— Тебе не кажется, что эту харю я уже где-то видел?

— Думаешь, харю? Вроде ж это задница? Впрочем, если это и он, то отъелся, скотина!

Игнатий внимательно, сосредоточенно и с полным тщанием изучал обломанный ноготь на большом пальце левой ноги, когда порыв ветра открыл ставни в его комнате. Котенок зашипел, выгибая спину.

— Что, страшно? — добродушно поинтересовался монах. — Не стоит бояться ветра, люди куда ужаснее.

Он подошел к окну, но котенок прыгнул вперед, будто защищая. Доминиканец задумался, а потом решительно выскочил на улицу — как был, босой на одну ногу.

Котенок оказался прав — по крышам, перескакивая с одной на другую, несся кто-то в черной куртке.

Игнатии бросился в погоню. Однако ему приходилось огибать препятствия, в то время как преследуемый спокойно преодолевал довольно большие расстояния между крышами и вообще не стеснялся совершенно, даже если приходилось прыгать вверх на два-три человеческих роста.

Игнатий со всей мочи метнул в удирающего кость от бараньей ноги — и, к собственному удивлению, попал влет, как раз между лопаток. Беглец рухнул на крышу, но тут же вскочил и помчался дальше.

В конце концов монах отстал от преследуемого и, припадая на стертую босую ногу, побрел обратно.

— Чего это он бежал? — спрашивала зеленщица, не видя Игнатия.

— Да горячка у него, серая, — отвечала молочница, тоже не заметив бредущего обратно монаха. — У нормальных людей белая, с чертиками, а у служителей церкви — серая, и кого они гоняют — это только святой инквизиции известно!

У самой корчмы Игнатии увидел выскочившего котенка — тот шипел не переставая, выгибался и пятился назад.

— Чего это ты? — поинтересовался доминиканец, приседая на корточки. — Я прогнал злых людей.

И тут же упал, получив хороший удар по украшенной тонзурой голове. С жалобным мявом котенок бросился на тело Игнатия, готовый защищать его от любой напасти, — но рядом никого уже не было.

Вокруг упавшего монаха быстро собиралась толпа.

— Чего он упал?

— Происки мельника! Колдун и нечестивец!

— А давайте запалим? Я знаю, у него клад под жерновами, у всех мельников там клад!

Игнатий со стоном сел, почесав макушку — ладонь была в крови.

— Хорошо нам, монахам… — неожиданно пробормотал доминиканец. Все прислушались. — Головы у нас крепкие. У других-то пустые, вот и лопаются. А у нас мозгами по самую макушку набиты, тем и спасаемся.

Зайдя в корчму, он потребовал вина для промывки раны и тут же выпил его, потребовал еще и выпил снова.

— А что ж рану-то не промываете? — поинтересовался корчмарь.

— Да на голове это так, пустяк, — ответил Игнатий. — Главная-то рана в душе! В людях я разочаровался! Вот ее и промываю.

В комнате он обнаружил письмо, запечатанное сургучом с головой козленка. От бумаги пахло благовониями, а текст внутри был следующий:

«Если вам интересно, что происходит в городе, и вы знаете, как Юпитер относится к Венере, мы ждем вас у двенадцатого дома. Благосклонная к вам дама».

Прежде всего нужно было зайти к Альберту. Монах подошел к обветшалому замку, возвышавшемуся над городом осколком рыцарской эпохи, почти ушедшей в прошлое, поздоровался со старым ландскнехтом, бывшим у Альберта за слугу, повара, сторожа и прочую необходимую в хозяйстве челядь.

Дал ландскнехту новое, освященное церковью средство для чистки доспехов и порекомендовал как можно быстрее воспользоваться им — а то не ровен час заржавеют — колдуны не спят!

В зале сидели инквизиторы, и Игнатий некоторое время постоял у двери, послушал, стараясь оставаться в тени.

Псы Господни говорили с рыцарем, как понял Игнатий, о городской чертовщине. Альберту не нравилось, что происходит в городе, но допросы и ожидаемые аресты нравились ему еще меньше. «Вот мельника сожжем — и хватит», — убеждал рыцарь. В ответ старший инквизитор назидательно пояснял: