Александр Степанов - Бои под Нарвой

• Название: Бои под Нарвой
• Автор: Александр Степанов
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1987

Эта повесть принадлежит перу известного советского писателя А. Н. Степанова — автора романов «Порт-Артур» и «Семья Звонаревых». Она посвящена важному моменту образования Красной Армии как армии принципиально нового типа, боям ее первых отрядов с войсками кайзеровской Германии под Нарвой в феврале 1918 года.

---

— Откуда к нам попал этот Фомин, Маркел Яковлевич? — спросил Крупович.

— Прислан из районного штаба Красной гвардии на должность инструктора по военному обучению.

— Тоже из «леваков», агитирует против «позорного» мира и за «революционную» войну. Голыми руками зовет бить вооруженного до зубов немца, — возмущенно проговорил Крупович.

— Надо будет приглядеться, что за птица к нам залетела, — пометил что-то себе в записной книжечке Прахов.

За разговором гости незаметно покончили с ухой и жареной рыбой. Марфа Силовна подала морковный чай. Прахов с удовольствием отхлебнул из стакана.

— Зашел я вчера к себе, а там грязно, темно и холодно, — снова заговорил он. — Дочка-то с мужем уехали в деревню спасаться от голодухи, сын где-то пропадает, дом совсем заброшен. А я оказался бобылем, в полном одиночестве. Сплю где попало, когда ем, а когда и вовсе не ем по нескольку дней. Одна забота — как бы выполнить все поручения Смольного.

— Жениться вам надо, Маркел Яковлевич. Человек вы не старый, из себя видный… С покойницей своей четверть века прожили душа в душу, значит, человек вы семейный, а не ветрогон какой, — заговорила Марфа Силовна.

— Кто же за такого непоседу, как я, замуж пойдет? — засмеялся Прахов. — Особенно сейчас. Женщины любят, чтобы мужья и дети были при них…

В передней раздался резкий звонок.

— Кого это еще бог послал? — забеспокоилась Марфа Силовна.

Рая поспешила открыть дверь.

— Прахов здесь? — спросил охрипший мужской голос.

— Здесь. А вы откуда узнали? — удивилась Рая.

— Соседи видели, как он с Круповичем к вам зашел.

— Никак, Орехов с Войковым вернулись из Смольного? — догадался Прахов.

В комнату вошли двое молодых людей в длинных, до пят, кавалерийских шинелях, подпоясанных ремнями с подсумками для патронов. У обоих в руках кавалерийские карабины.

— Здравствуйте, — кивнул Орехов — высокий шатен, с умным волевым лицом. — Мы прямо из Смольного к вам, товарищ Прахов. Есть секретное дело!

— Раз дело секретное, значит, надо идти на завод. Того и гляди, из Смольного позвонят. Пошли, Яков Станиславович. Благодарим хозяев за хлеб да соль, — поднялся из-за стола Прахов.

За ним встал и Блохин.

— Мне тоже надо к себе. Под Нарвой встретимся.

Поднялся и Крупович. Через минуту в передней хлопнула дверь.

— Большие, видно, дела затеваются вокруг Петрограда, коль из Смольного прямо на завод распоряжения присылают, — заметил Семенов.

Откуда-то издалека донесся прерывистый унылый рев заводского гудка. К нему присоединился второй, третий. Резко загудели паровозы.

— Раиса, выйди во двор, послушай, где гудят, — произнес Семенов.

Девушка бросила взгляд на Петрова и торопливо накинула шубку. Инженер схватил шинель и выбежал из комнаты вслед за Раей.

— Тревожно у меня на сердце. Вдруг немец заберет Петроград! — вздохнула Марфа Силовна, прижимаясь плечом к мужу.

— Того быть не может, мать, чтобы немцу отдали Питер, — уверенно ответил старый фельдшер.

Совсем близко раздался знакомый резкий гудок.

— Наш, Стальной! — тревожно выкрикнул Семенов, вскакивая со стула.

Когда Рая и Петров вышли на улицу, мглистый морозный воздух, казалось, дрожал от тревожных гудков. Они доносились сначала откуда-то издалека, затем были подхвачены ближними заводами. Гудел «Треугольник» на Обводном канале, за ним паровозы Балтийской и Варшавской железных дорог. Затем тревожные гудки перебросились на Нарвскую заставу, на Охту, Выборгскую и Петроградскую стороны, Васильевский остров, в Гавань. Весь огромный город наполнился тревожным гулом. На улицы выбегали встревоженные люди, с минуту прислушивались к гудкам и скрывались в домах. Хлопали двери, форточки, трещали телефоны… Город зашевелился, как встревоженный муравейник.

— Мне даже жутко, Аркаша! Случилось что-нибудь очень страшное, коль так встревожились все заводы, — зябко передернув плечами, проговорила Рая.

— Что именно произошло, сказать трудно, но надо быть готовым ко всему. Смотри, как забеспокоился народ, — со сдержанной тревогой ответил инженер.

По тротуарам торопливо бежали к трамвайным остановкам рабочие с винтовками за плечами, перепоясанные пулеметными лентами. Их напутствовали взволнованные жены, совали в руки кульки с продовольствием, свертки с бельем, сдерживая слезы, спрашивали отцов, мужей, братьев, когда они вернутся. Мужчины пожимали плечами.

До отказа переполненные трамваи, скрипя и скрежеща на поворотах, усиленно звоня, мчались по рельсам.

— Надо и нам торопиться, — проговорила Рая. — Ты ведь отправишься на фронт вместе с рабочими, Аркаша?

— Конечно, если только они примут меня в свой отряд. Возможно, мне не доверяют, как бывшему офицеру…

— Тебе об этом беспокоиться незачем. На заводе тебя знают не первый день, — ответила Рая.

— Хорошо, если так, — взволнованно вздохнул Петров и обнял за плечи девушку.

Глава 2

Ворота Стального завода были широко открыты. Со всех сторон к ним стекались люди в шинелях и папахах, в пальто и полушубках. Сплошным потоком двигались рабочие и к площадке перед зданием заводоуправления, на балконе которого стояла группа людей. На площади вновь прибывающие сразу же начинали искать товарищей по цеху.

— Мартенщики где?

— Прокатчики, сюда!

— Новомеханический, к нам!

Толпа оживленно гудела, переговаривалась, стараясь выяснить, что случилось. По какому поводу объявлена тревога? Кто-то уверял, что опять восстали юнкера.

— Не в том дело! — сказал высокий, сухой рабочий в папахе. — Слыхал я, будто немцы заняли Псков. Но так ли, не знаю.

— Да мы ж им объявили, что войны больше не ведем! — развел руками широкоплечий литейщик. — Чего же они лезут?

— Войны-то не ведем, но и мира не заключаем. Они и посчитали, что раз мира нет, то, значит, война продолжается, можно кое-чем поживиться…

— Становись! — раздалась чья-то зычная, властная команда. — Каждая рота особо. Надо посчитать, сколько всего пришло людей.

Рабочие стали торопливо строиться в две шеренги.

— Транспортный цех — тридцать один человек! — громко выкрикнули из рядов, по привычке называя цех, а не роту.

— Надо называть роту! — строго поправил командир.

— Третья рота, прокатный цех, — пятьдесят пять человек.

— Первая рота, орудийная мастерская, — сто человек!

— Ого, сколько привалило пушкарей! — одобрительно воскликнул кто-то на балконе.

— За один сегодняшний день в Красную гвардию записалось по заводу добровольцами больше, чем за все время с пятнадцатого января, когда начался набор. Чует рабочий, что на фронте неладно, и идет защищать свою власть, — говорили в толпе.

Рабочие орудийной мастерской стояли позади всех, выстроившись в четыре шеренги, чтобы меньше занимать места. Перед ними медленно расхаживал Блохин, уже в шинели и папахе, с винтовкой за спиной. Он внимательно осматривал выстроившихся красногвардейцев и на ходу делал замечания командиру роты.

— Проверь подсумки — у всех ли достаточно патронов, загляни в вещевые мешки — есть ли сухари или другая еда да смена белья.

Ротный — тоже из бывших солдат — только поддакивал на ходу:

— Слушаюсь, товарищ Блохин, будет сделано!

Третьей ротой командовал Крупович. Он был в штатском пальто, перехваченном командирскими ремнями.

— В моей роте все в полном порядке, товарищ командир. Не пришло только трое больных.

— Новых-то много?

— Вчера записалось двадцать человек. Трое совсем не умеют стрелять, остальные проходили военное обучение, — ответил Крупович.

Когда Блохин закончил обход красногвардейцев, к нему подошел коренастый матрос в черном бушлате и папахе. Папаха была лихо сбита на затылок, рыжий чуб падал на широкий лоб, светлые холодные глаза дерзко смотрели из-под темных бровей.

— Я не успел всех новичков обучить стрельбе, — доложил он. — Да ладно, на фронте обучатся!

— А Петров всех своих обучил! — возразил Блохин.

Матрос пренебрежительно сплюнул в сторону:

— Он только голову морочит да мой авторитет подрывает. Разве для того, чтобы обучать стрельбе, нужно самому метко стрелять? Мы таких офицериков давно рыбам на корм пустили. А вы чего-то с ним возитесь!

— Я давно его знаю, помогал он нам кое в чем… И военное дело он хорошо усвоил, — нахмурившись, возразил Блохин. — Сам проверял, как он проводил обучение, — толково, и ребята им довольны. Тебе, Фомин, самому не мешает поучиться у Петрова!

— Ученого учить — только портить! А контрикам у нас нечего делать. Шкодить только будут, — мрачно бросил матрос.

Блохин молча взглянул в дерзкие глаза матроса и направился к зданию заводоуправления. Уже в дверях кто-то окликнул его: