Юрий Сальников - Шестиклассники

• Название: Шестиклассники
• Автор: Юрий Сальников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

Жизнь ребят всегда полна бурных событий.

Правда, иногда кое-кому кажется, что нет в ней ничего особенного: ну, учатся в школе, сидят в классе, готовят уроки, бегают по улице.

Но если присмотреться внимательнее, то можно увидеть, что каждый будничный день насыщен интересными делами, большими планами, волнениями и радостями. И очень много вокруг увлекательного!

Именно такой, богатой яркими событиями и приключениями, рисует ребячью жизнь в своих произведениях писатель Юрий Васильевич Сальников. Юным читателям хорошо известны его книги: «Шестиклассники», «Экзамен Гали Перфильевой», «Дом на улице Мира», «Твоя семья», «Разговор о герое».

В этих книгах живут активные, боевые ребята, честные и мужественные, способные твердо постоять за справедливость и преодолеть все трудности на своем пути.

Примечание: В моём экземпляре книги не хватает двадцати страниц. Попытки найти недостающие страницы пока не дали результата. Выкладываю как есть.

Алле-Оп

---

— Время на них убивать, — сказал Шереметьев. — Лучше лишний пример решить!

Математику он любил. Да и всем предметам уделял много внимания. Эта серьезность Шереметьева пришлась Стасику по душе. И он засунул книжки о Джонсоне подальше на этажерку, а сам принялся за свои рисунки.

Про рисунки опять же надоумил Шереметьев:

— Разные альбомы для Галкина делал, а о себе не позаботился. Готовь срочно на выставку.

Он вообще часто говорил:

— Ты же первым художником по школе сделаешься! У тебя талант!

И это было тоже по душе Стасику.

Он и в самом деле быстро завоевал известность в школе именно как художник. Выставленные в классе рисунки понравились всем: на них приходили смотреть даже старшеклассники. Кузеванов немедленно заказал Стасику плакат-объявление с условиями подготовки к сбору «Путешествие в будущее». А главный редактор общешкольной стенной газеты пригласил Стасика участвовать в выпуске сатирического листка — рисовать карикатуры.

С одобрением поглядывали теперь на Гроховского и учителя, ставя хорошие отметки. С двойками вообще было покончено, обычной отметкой для него стала четвёрка.

Одним словом, всё шло чудесно, и Стасика со всех сторон хвалили: и ребята, и учителя, и на родительском собрании Таисия Николаевна. Об этом сообщила мама, когда пришла с собрания.

Отравлял существование опять же только этот Галкин! Из-за него до сих пор были сплошные неприятности.

Вот хотя бы с тем же родительским собранием.

Проводив маму в школу, Стасик ждал её назад с нетерпением, сияя счастливой улыбкой. Улыбка поневоле растягивала рот, едва он представлял себе, как в классе Таисия Николаевна перед родителями его расхваливает: дескать, есть у нас такой хороший ученик — Гроховский! Все, кто сидит на собрании безусловно, восторгаются Стасиком, а потом, придя домой, расскажут своим домашним, значит и дома у ребят поговорят о Стасике, какой он замечательный да как рисует — и ребята после этого проникнутся к нему ещё большим уважением.

Так, воображая, Стасик выбегал на каждый шорох в сенях, на каждый стук, пока, наконец, уже в одиннадцатом часу не услышал мамин голос:

— Это я!

Она вошла возбуждённая, радостная. Папа, который, по обыкновению, сидел в дальней комнате за письменным столом, тоже вышел встретить маму. Принимая у неё лёгкий плащ, он спросил:

— Ну как?

Вот тогда мама и ответила:

— Сына хвалили.

Ясно, что после этого Стасик совсем не мог удержаться от широчайшей улыбки. Он ожидал, что мама сейчас же начнёт подробно рассказывать, как именно его хвалили, но она повернулась к плите, заглянула в какую-то кастрюлю и, повязывая передник, проговорила:

— Заждались? Проголодались? Сейчас будем ужинать.

Вслед за папой Стасик направился из кухни разочарованный. Ему показалось, что родители должны были как следует поговорить о его успехах в школе, а они обмолвились двумя словечками и замолчали.

Только за столом, когда сели ужинать, мама опять начала говорить о собрании. Тут уж она подробно передавала своё впечатление и о школе и о классной руководительнице — Таисия Николаевна ей понравилась — и спрашивала у Стасика, кто такие Гена Кузеванов и Аня Смирнова («Очень хорошо отзывалась о них учительница»), и выражала сожаление, что в классе есть двойки, например у Галкина, — про него учительница тоже говорила. Так мама рассказывала обо всех ребятах, про кого запомнила. Стасик ждал, что она вот-вот упомянет снова о нём. А она закончила со смехом:

— Торжественно объявляю, что постановило собрание избрать в родительский комитет трех человек: папу Юдина, дедушку Смирновой и маму… — Она замолчала, лукаво поглядывая.

— Тебя? — одновременно спросили Стасик и папа.

— А что удивляетесь? Буду классным активом. Вот ты не хотел, чтобы я поступила ка работу в клуб, — обратилась она к папе, — так я рада, что хоть общественная работа появилась, всё-таки не дома целыми днями сидеть.

— Что с тобой поделаешь, — миролюбиво усмехнулся папа. — Активничай!

— Мама активистка, и сын активист! — провозгласил Стасик, напоминая о себе.

— Вот, вот, — подтвердил папа и действительно заговорил о Стасике: — Значит, хвалят сына?

Должно быть, ему тоже хотелось ещё раз услышать, как с похвалой отзываются о сыне. Стасик решил, что теперь уж мама во всех деталях с гордостью распишет, как о нём говорилось на собрании, но она ответила коротко:

— Хвалили.

И замолчала, словно нарочно не желая распространяться на эту тему. Зато папа сказал:

— Молодец! Всегда старайся, чтоб о тебе говорили только хорошее.

Мама серьезно поправила:

— Старайся делать хорошее, тогда и говорить будут как надо.

Она выделила слово «делать».

— По-моему, это одно и то же, — пожал плечами папа.

— Не совсем, — возразила Прасковья Дмитриевна. Стасик не понял, о чём родители заспорили, и поднялся:

— Пойду спать.

Мама поцеловала его в щеку, но когда он, пряча от неё глаза, уже хотел идти, удержала за руку и спросила:

— У тебя что с Галкиным произошло?

— С Галкиным? Ничего.

— Но вы больше не дружите?

— Я с Шереметьевым теперь.

— Кто такой Шереметьев? — поинтересовался Василий Григорьевич.

— Отличник, активный ученик, звеньевой, — объяснила мама и снова повернула голову к Стасику. — А Галкин плохо учится, плохо ведёт себя, убегает с уроков, так, что ли?

— Так.

— Ну и правильно, подальше от таких! — одобрил Василий Григорьевич.

Стасик помнит, как мама взглянула на него мельком и, выпуская Стасикову руку, сказала странным голосом — не то с насмешкой, не то всерьёз:

— Правильно. Пускай с ним другие возятся.

Стасик тоже тогда посмотрел на маму и увидел: с суровым выражением она наливала в полоскательницу воду из чайника, готовилась мыть стаканы. По всему было заметно, что она предоставляла Стасику самому поразмыслить над её словами.

Всегда вот так — замолчит, и думай как хочешь!

Но тут и думать нечего: ясно, почему она проговорила «Пускай возятся другие». Таисия Николаевна на собрании не просто хвалила его, но рассказала и о том, как он перестал дружить с Галкиным, и мама осталась этим недовольна. А ведь сама радовалась, что сына в школе хвалят.

Что же ей ещё надо? Чтобы Стасик дружил с Галкиным и получал двойки?

Вот папа твёрдо одобрил: «Подальше от таких!» Только мама, видно, и ему потом что-то доказывала вполголоса в другой комнате.

Стасику очень хотелось услышать, о чём между собой говорили родители. Его всегда интересует, какие у них бывают разговоры без него? Но он ничего не мог разобрать, как ни вытягивал шею, подняв голову с подушки.

И окончательно расстроился: надеялся, что весь вечер будут его хвалить, ждал маму, ждал, а она об этом Галкине распространялась больше, чем о собственном сыне. О рисунках на выставке и вовсе забыла. Ну, ничего. Просто Таисия Николаевна и мама ещё не знают, какой Галкин лентяй. Вот завтра же он себя покажет!

Однако, к великой досаде Стасика, Галкин почти целую неделю проучился хорошо. И только в пятницу схватил опять двойку по географии.

Когда это случилось, внутри у Стасика всё словно запело от радости. Захотелось торжествующе крикнуть: «Ага! Кто прав? Я или вы?» Поэтому он и высмеял Галчонка, столкнувшись с ним в дверях класса:

— Сорвался?

И дома, едва ступил на порог, тоже не удержался от возгласа:

— Галкин-то опять двойку заработал!

— Чему же ты радуешься? — удивилась мама.

— Ничему не радуюсь, — ответил Стасик смущённо. Он вспомнил, как однажды, когда разбиралось дело с галкинским альбомом, такой же вопрос задала учительница Шереметьеву. Но Дима тогда злорадно уличал Галкина, и это никому из ребят не понравилось. А Стасик сейчас не уличал, а говорил про Галкина то, что есть. И всё-таки мама недовольна.

Вот и пойми! Если Галкин хорошо учится, на Стасика сердятся: дескать, зачем ты бросил с ним дружить? А если появляются у Галкина новые двойки — тоже не дают оправдаться, сразу спрашивают: чему радуешься?

Лучше уж совсем Галкина не касаться, а делать то, что от тебя требуется: отвечать на «отлично» уроки и выполнять все пионерские поручения!

Так Стасик решил твёрдо и на следующий день с блеском ответил по русскому языку, заслужил похвалу Павла Степановича на геометрии, а когда после уроков в класс пришёл Володя и задержал активистов, Стасик вместе со всеми обсудил, кого можно рекомендовать в совет дружины от их отряда. На воскресенье назначен общедружинный отчётно-выборный сбор. Вот и выделяли в совет дружины достойного пионера от своего отряда.

Стасик предложил Шереметьева, но выделили Эдика Зайцева.

А потом Володя заговорил о подготовке к путешествию в будущее. Вот тут-то Стасик опять первый внёс предложение построить ракету и на ракете лететь в будущее. Он вызвался даже начертить её проект.