Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56892-5

Громадному космическому кораблю-ковчегу угрожает гибель. А ведь он почти достиг цели…

Российский солдат несет нелегкую службу на далекой планете. Единственная отдушина – письма любимой девушке, которые никогда не будут доставлены по адресу…

Великий писатель, великий режиссер и… космический пришелец, который рядом с ними кажется таким неприметным…

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Алексей Бессонов, Андрей Дашков, Ярослав Веров и другие в традиционном сборнике, собранном по результатам международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг».

---

2

– Мне надоело, – сказал Максим.

Толик промолчал. Ответить было нечего, потому что надоело всем.

– Я хочу чего-то другого. Я хочу вставать не в семь, а семь ноль шесть, как ты сегодня.

– Это ошибка.

– Я знаю. Но я хочу, чтобы это не было ошибкой. Я хочу другую программу. Я каждый день открываю сеть и вижу там новую музыку, новые книги, новые интерактивные развлечения. Но на самом деле они не новые. На самом деле мы их когда-то уже видели, много лет назад. Потом нас перепрошили. И мы смотрим то же самое будто новое.

Толик откинулся на спинку кресла.

– Меньше напрягайся, Макс. У тебя есть работа, есть досуг, причем довольно разнообразный. Любое желание ты можешь осуществить. Если бы ты нуждался в женщинах, были бы и женщины…

– …а может, я хочу в них нуждаться? – перебил Макс. – Может, мне хочется быть человеком. Все так идеально продумано: планета людей, планета андроидов, никто ни с кем не конкурирует, все взаимовыгодно сотрудничают, всем хорошо. А о психологии кто-нибудь задумывался? А если мне хочется посмотреть на Землю? Если мне интересно, как там живут?

Толик с улыбкой покачал головой.

– А если человеку захочется посмотреть Марс? Вот без шуток? Если обычный парень захочет посмотреть на всю эту красоту, которую мы каждый день видим? На все эти кратеры, на Олимп, на долины Маринер? Ты взял и слетал к Титоне или Копрату, а им – нельзя, только на картинках и в телескоп. Мы в одинаковом положении. Потому и мир, потому и сотрудничество.

Они помолчали.

– А как ты думаешь, – спросил Максим, – у американцев то же самое?

– У французов то же самое. Я в прошлом году с Далари долго общался, когда свою лабораторию показывал в рамках обмена. Никаких особых отличий. Наверное, и у американцев то же самое.

– Наверное.

Макс встал и подошел к панорамному окну. Перед ним расстилалась бескрайняя марсианская пустыня, испещренная дюнами, кратерами, карьерами. Разработки велись с другой стороны, окна жилых отсеков туда старались не выводить: ежедневное зрелище бесконечной добычи полезных ископаемых могло ввергнуть в уныние кого угодно.

– Мне кажется, я мог бы стать человеком, – сказал Макс. – Любой из нас может.

– А человек – андроидом.

– Но зачем?

– Мы выносливее, сильнее, у нас лучше рефлексы и память, мы дольше живем. Одни преимущества.

– Спасибо, друг мой очевидность. Но человек… Мне кажется, Земля лучше всех этих песочных красот. И еще я хочу детей.

– Кого? – Толик чуть не закашлялся.

– Детей. Таких маленьких, чтобы бегали вокруг и радовали меня.

– Дети – это обуза, человеческая участь.

– Тебя научили, – усмехнулся Макс. – И ты хороший ученик.

Он подошел и сел на диван рядом с Толиком.

– Я решил, – продолжил он. – Я договорился с хирургом.

– Что? – Толика пробрала дрожь.

– Я буду постепенно менять свое тело. Я не хочу механическую печень и электронные почки, ну или что там у нас. Не хочу хрусталик со встроенной камерой, все равно запись может просмотреть только инженер. Я хочу иметь не только внешнюю имитацию члена, но и всю внутреннюю систему. Глеб согласился. Он поможет. У него есть доступ к банкам органов – они так или иначе часто нужны, потому что у одних андроидов одни органы человеческие, у других – другие.

– Вас поймают. И его, и тебя. И хуже будет ему.

– Он согласился.

Раздался вызов интеркома.

– Извини.

Толик подошел к экрану: звонил Виктор Михайлович.

– Слушаю, шеф.

– Срочно сюда! – Вэ-Эм был серьезно встревожен.

– Буду, шеф.

– Чтобы через пять минут!

Толик отключился и, посмотрев на Максима, пожал плечами.

– Сам слышал.

– Работа, конечно.

Они вместе вышли из комнаты. Максим пошел к себе, а Толик – к лифтам. С учетом того, что поездка занимала не менее пятнадцати минут, требование шефа было невыполнимым. Впрочем, какая разница.

Шеф уже ждал Толика у дверей лифта. Он был взъерошен, глазки бегали, пальцы подергивались. Толик вопросительно посмотрел на Виктора Михайловича.

– В чем проблема?

– Завтра утром прибывают американцы! – выпалил тот.

Это и в самом деле звучало серьезно. На российской станции уже бывали немцы, французы, бразильцы, но американская миссия не допускалась ни разу. Все-таки главный экономический и технологический конкурент.

– Я так понимаю, – спокойно отозвался Толик, – что тройных биоморфов надо скрыть.

– Безусловно! – они уже шли бок о бок по коридору. – Приведи лабораторию в идеальный порядок, выстави обычных биоморфов напоказ, продемонстрируй рутинную работу. Остальных видов чтобы и в помине не было. Пусть видят, что мы замкнулись на vulgaris. Если информация о triplex просочится, нам с тобой оторвут головы.

Толик все прекрасно понимал. Слив свежей информации, причем в какой-то мере сенсационной, попахивал изменой Родине. Даже если слив случаен.

Лаборатории были похожи на муравейник. Сотрудники носились из одной комнаты в другую, таская с собой блоки управления и прочие приборы, повсюду ездили включенные не по графику уборочные роботы.

– Кто их одобрил-то? – спросил Толик.

– Сверху. Миссия дружбы, пора, мол, идти на тесный контакт. Светит, говорят, даже отмена закрытого режима. Мы сможем гулять по их станции, они – по нашей.

– Нехорошо.

– Ужасно, я бы сказал. Но на данный момент наша задача – встретить как можно радушнее и показать как можно меньше. Тем более мы ни черта о них не знаем, даром что самая близкая к нашей станция. Из этого вытекает второе задание: разговорить гостей, выяснить максимум об их методах, лабораториях и так далее. Понял?

– Угу.

Если бы сейчас в лабораторию Толика зашел американец, он бы тотчас все понял. Выставленные напоказ образцы с триплексом, развешанные по стенам экраны с фотографиями. Конечно, этого не было видно через окно, выходящее к американской станции.

– Та-ак, – протянул Виктор Михайлович. – Чтобы завтра утром все было сам знаешь как.

– Сегодня вечером будет. Мне еще поспать нужно.

– Не будешь успевать – значит, отмени сон, – строго заметил шеф. – Чай не человек, потерпишь.

Толик кивнул, оценивая объем работы. В принципе, не так и много нужно сделать: американцы же не полезут в его ящики без спросу. Он извлек образец из-под микроскопа и направился к хранилищу.

3

Американцы оказались симпатичными, говорливыми и совершенно беспардонными. Они, не спрашивая, заходили в любые двери, тыкали во все пальцами и задавали вопросы, на которые ни у кого не было готового ответа. По-русски они говорили очень плохо, пришлось вызвать андроида со встроенной программой английского языка в качестве переводчика. Толик удивлялся, как это в качестве то ли послов, то ли шпионов отправлены не полиглоты. Он учил английский язык самостоятельно, безо всякой программы; не заточенная под иностранные языки память отпиралась, но Толик день за днем вдавливал в нее знания, могущие когда-либо пригодиться. Теперь он радовался, что этот день настал.

Ожидая американцев в своей лаборатории, он сидел как на дрожжах, поминутно вскакивая и начиная ходить кругами. Монитор наблюдения показывал, что гости еще довольно далеко, но с каждой минутой Толиково сердце билось все сильнее и сильнее.

Наконец, экскурсия, ведомая Виктором Михайловичем, добралась и до его отсека. Сначала американцев по всей территории должен был водить начальник станции Алексей Петрович Благин, но в последний момент поступил приказ отказаться от подобной методики. Американцы, как было замечено кем-то, не должны чувствовать показуху. Им должно казаться, что вокруг – обычный рабочий процесс, что даже рядовые ученые с трудом отрываются ради них от своих дел, а уж у начальника станции и вовсе есть буквально пять минут на краткую встречу.

Гостей было двое – Гленн и Джим. Гленн – постарше, лет пятидесяти, серьезный и разбирающийся во всем на свете, возглавлял на американской станции один из секторов, подобно Виктору Михайловичу. Джим был рядовым специалистом, в качестве парламентера его выбрали, видимо, по причине молодости и перспективности. Именно за Джимом приходилось приглядывать с особым тщанием.

Экскурсия прошла нормально.

– Вот, – говорил Толик, – полиморфы обыкновенные. Так как они являются единственными формами жизни, сохранившимися на Марсе, мы тщательно их исследуем, пытаясь приспособить под нужды человечества, например, в медицинских целях или в качестве топлива. Правда, пока, как вы понимаете, особых успехов не добились. Если бы добились, такая бы шумиха поднялась! – и он натужно улыбался собственной плоской шутке.

Джим, электронщик, очень заинтересовался программным обеспечением для российского микроскопа. Глядя на экран в момент демонстрации полиморфа, он усмотрел какие-то незнакомые функции, о которых начал живо расспрашивать Толика. Тот краем глаза посмотрел на Виктора Михайловича. «Можно», – кивнул шеф.