Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56892-5

Громадному космическому кораблю-ковчегу угрожает гибель. А ведь он почти достиг цели…

Российский солдат несет нелегкую службу на далекой планете. Единственная отдушина – письма любимой девушке, которые никогда не будут доставлены по адресу…

Великий писатель, великий режиссер и… космический пришелец, который рядом с ними кажется таким неприметным…

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Алексей Бессонов, Андрей Дашков, Ярослав Веров и другие в традиционном сборнике, собранном по результатам международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг».

---

И тут в лазарете и выяснилось, что у меня в карте группа крови неправильно указана. Мне написали третью, а у меня первая. Ошибка компьютера, сбой данных. И, в общем, я у них один такой на станции. И крови в банке у них для меня нет. Так что мне теперь наружные работы заказаны, чему я, признаться, рад.

Зато сказали, что переведут. Написали по «командирской» на Землю, чтобы прислали транспорт за мной, потому как нельзя, чтобы человек служил в части, где для него донорской крови не приготовлено. Оказывается, новобранцев по группе крови сортировали. Единичка поближе к Земле служит, а меня сюда по ошибке закинули. Сообщение по «командирской» быстрее идет, но все равно будет на Земле только через четыре месяца, так что месяцев через пять за мной прилетят, а пока ребята зовут меня смертником и постоянно спрашивают, не было ли у меня в роду больных гемофилией.

Я спрашивал, нельзя ли меня хоть в какую другую группу перевести, где работа не угрожает кровопотерей. Я видел, что вторая и восьмая вышку какую-то монтируют, третья и четвертая строят жилые корпуса для этих, ну, которые всякие полезные ископаемые добывают, но остальные-то со станции и носа не показывают. Я и спросил, чем они занимаются. Не успел трех слов сказать, Генка рявкнул «секретно» и так зыркнул, словно я ему зуб без наркоза выдирать собираюсь. Вот ведь… Что я, не человек? По-людски не понимаю?.. Но я не в обиде. Он зря выламываться не станет. Он уже взрослый мужик, считай, а я кто?.. пацан зеленый.

Я что-то здесь уже прижился и улетать раньше времени не хочется. В другом месте пристраиваться, снова приживаться… Блин, неохота, жуть. Приписали меня к лазарету. И то девчонки не дают острые предметы стерилизовать. А вдруг порежусь как-нибудь зверски и кровью истеку. Витамины выдаю. Полы мою везде, где покажут. Чувствую себя бабой какой-то…

Вообще, странно. Всю жизнь был как все. Самый обыкновенный пацан. А вот теперь понимаю, как это – быть не у дел. Все равно то, что меня тут не должно быть, выяснилось бы очень скоро. Не из-за проклятых шавок, так в День донора. Стали бы брать у меня кровь для банка, и все… Наверное, я потому так и невзлюбил этот хренов День донора, что все остальные его считают чуть ли не праздником. Парадная форма и все такое… Работы отменяются… Все идут в медчасть, сдают по пакету крови – это как везде. Но тут еще такая штука – потом каждому обратно заливают ту кровь, которую он месяц назад сдал. Типа как съедать консервы, которым завтра на помойку, но сегодня они как бы еще годны. В общем, лучше в вас, чем в унитаз.

Ну ладно, не будем о грустном.

Я, пока с перевязанными руками в бреду лежал, столько всего передумал и перевспоминал. Вспоминал, как мы с тобой последний раз на речку ходили и ты колечко потеряла. Закрою глаза и перед глазами зелень, как в воде. И, кажется, что протяну руку и под пальцами будет песок. А под ним камешки.

Я в тот день тебя домой отвел и до вечера в реке шарился, думал, найду кольцо и под подушку тебе тайком подброшу или попрошу мать в пирог запечь и тебе подарю на какой-нибудь праздник. Но так и не нашел. Мне иногда казалось, что найди я тогда колечко, и все было бы по-другому. И группу крови бы в карточке не перепутали, и варежку бы с меня шавка не стащила. Глупо, да?! И я думаю, глупо. Только когда бредишь, умного обычно в голову ничего не приходит.

Девчонки в лазарете думают, что ты – моя невеста. Ну, потому что я в бреду про тебя говорил и с Маринкой переспать отказался. Они уже и ребятам рассказали, так что теперь меня все подкалывают. Я сначала напрягался по этому поводу, а потом подумал – а почему нет. Ты ведь не против. А так ко мне меньше цепляются, когда за компом письма пишу, и заглядывать теперь не пытаются. Типа, отношения влюбленных – это дело тонкое. Я даже под это дело стал типа нештатного психолога. Психолог-то так у нас Маринка. Но ребята к ней не особенно идут с сердечными делами, а со мной иногда откровенничают, потому что думают, что я лучше женщин понимаю. Вот так, Ленусь, вышел твой Серега в исповедники. Громко не смейся, соседей разбудишь.

Ладно, надо ребят с наружных работ запускать. Я же теперь еще и на пункте дезинфекции работаю, кнопки нажимаю. Вкус власти и все такое…

Целую тебя и маму. Привет Владимиру Павловичу и Махе.

Твой друг Серега.

Дата отправления: 01.11.2038

Привет, Лена.

Еще месяц прошел. А как будто ничего не изменилось. Вокруг снег, ветер и темнота. Ребята по вечерам играют в карты, слушают музыку и, когда приходят девчонки, даже танцуют. Ну и пишут письма. Или читают вслух те, которые все еще приходят отслужившим. Знаешь, тянут из пачки нераспечатанных наугад и читают. Иногда такая фигня попадается, что просто диву даешься, как такое можно написать. А иногда читаешь, и дышать трудно, написано, прям как стихи.

Твои письма, наверное, тоже на стихи похожи. Я, правда, в стихах мало понимаю. Это тебе не футбол «наши с голландцами». Блин, даже по футболу уже скучаю. Мы здесь иногда играем, в День донора, например, ребята кровью наширяются и им здорово побегать охота, но все равно не совсем то получается. Ладно хоть договорился с Генкой, и он под свою ответственность берет меня на наружку, а то вообще вешалка. Никогда не думал, что день помахать лопатой будет для меня как праздник.

Но День донора все равно тяжело дается. Все гуляют. Шутят по поводу старой крови, что, мол, перед прошлой сдачей выпил малость, так теперь старую кровь обратно вкачали – похмелье. Женька любит шутить, что ему по ошибке влили кровь девчонок из лазарета, и он должен срочно пойти и дать им что-нибудь приятное взамен, а лазаретские отвечают, что, так и быть, почетным донорам в профессиональный праздник на этот «взамен» действует скидка в пятьдесят процентов. В общем, люди наслаждаются жизнью. А я ощущаю себя выключенным из нее на целый день, потому что это двадцать четыре часа напоминания, что им служить вместе долго и счастливо, а меня весной здесь уже не будет.

Теперь уже немного понимаю эту страсть к чужим письмам. Знаешь, в этих письмах, даже в самых дурацких, есть хоть какая-то жизнь. А тут, на станции, ее нет совсем. Это как нырнуть и не дышать, но только не полминуты, а два года. А когда читаешь, кажется, будто ненадолго вынырнул и вдохнул. Когда письмо попадается средненькое – чуть-чуть вдохнул, а когда хорошее – как чистого кислорода. Аж в голове звенит. И уже не так важно, что это письмо не тебе написано.

Но мне почему-то не хочется, чтобы кто-то читал так твои письма. Наверно, я жадный, потому что хочу, чтобы твоя дружба принадлежала только мне.

Твой Серега.

Дата отправления: 01.12.2038

Привет, Лена.

Сам не знаю, для чего пишу эти письма. Вроде бы и сообщить-то нечего. Я все равно как вижу на календаре первое, так открываю почту и пишу.

Потому что в этот момент как будто говорю с тобой. Здесь же совсем все по-другому. Даже не знаю, как сказать. Я тут другой. Я тут солдат, товарищ, рабочая единица, да еще мало ли кто. Но это не тот я, каким был на Земле. Тот я остался. Точнее, я его оставил, потому что здесь ему нету места, здесь нужен я другой. Но иногда мне просто необходимо снова почувствовать себя тем, кем я был на Земле, просто для того, чтобы, когда вернусь, не чувствовать себя пришельцем. Вот что значит, не иметь привычки думать. Мне всегда смешно было на слово «самоанализ», это вроде как сдавать мочу в лабораторию, где сам же и работаешь. А тут для этого самоанализа времени хоть объешься, а ни слов, ни навыка нет. Слышно только, как мозги в черепухе скрипят, а толку мало.

Ты бы все это красиво сказала. А у меня не выходит. Хотя можешь мной гордиться, потому как остальные считают, что я, наоборот, слишком много думаю. Меня даже прозвали Кантом. Но мне не нравится. Я в философии не сильно секу, поэтому в этом Канте мне все время что-то швейное мерещится.

Ты будешь смеяться… Ты всегда смеешься, когда у меня проблемы с девчонками, но тут другое. По ходу, одна медичка за мной ходит, как приклеенная. Кое-кто из ребят считает, что она в меня втрескалась, но мне кажется, она просто никак не может смириться, что я ей от ворот поворот дал, когда она меня соблазняла. Ей, по ходу, никто раньше не отказывал. Нет, ну, понятное дело, я тоже не монах, и иногда вообще находит так, что хоть на стенку лезь. Но как посмотрю на нее, сразу вспоминаю, что ей под халатик уже человек двести слазило и не по разу – и как-то сразу перестает хотеться. Я от нее верностью невесте (то есть тебе) отмахиваюсь, а она от этого еще больше сатанеет. Ну и… В общем, тут один пацан есть, который в нее серьезно влюблен. Женек, я вроде тебе писал про него. И мне как-то даже стыдно перед ним. Что она за мной так ходит. Мы с ним немного сдружились было, пока на нее это не накатило. А теперь вообще не разговариваем, потому что он от ревности изводится.

Я его спрашивал, почему он к другим не ревнует. Я, по ходу дела, один на этой вшивой станции, кто с ней еще не спал. А он говорит, что остальные – это часть профессии… По-моему, у него что-то в башке разладилось. Здесь, вообще, с ума спрыгнуть – раз плюнуть.