Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56892-5

Громадному космическому кораблю-ковчегу угрожает гибель. А ведь он почти достиг цели…

Российский солдат несет нелегкую службу на далекой планете. Единственная отдушина – письма любимой девушке, которые никогда не будут доставлены по адресу…

Великий писатель, великий режиссер и… космический пришелец, который рядом с ними кажется таким неприметным…

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Алексей Бессонов, Андрей Дашков, Ярослав Веров и другие в традиционном сборнике, собранном по результатам международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг».

---

– Н-да, – невесело произнес Малеев, – если так дальше пойдет, мы до транспортника не доберемся. Олег, советую тебе отключить все системы «ньюхофа», кроме отопительной, не то околеешь до утра.

– А когда оно наступит? Утро-то?.. – сварливо пробурчал ученый.

– Ну, если учесть, что сутки на Марсе почти равны земным и что мы с вами находимся недалеко от экватора, то примерно через десять часов начнется восход.

– И чем это нам грозит?

– Ты имеешь в виду утренний «бриз»? – съехидничал Писарев.

– Думаю, утром бури не будет, – примирительно сказал капитан. – Солнце греет слабо, а песок и камни за ночь остынут сильно и не дадут воздуху быстро нагреться. Так что будет действительно что-то типа легкого бриза.

– Сколько нам осталось пройти? – уже спокойно поинтересовался Буровский.

– Судя по пеленгу, около двадцати километров.

– Немного…

– Дойдем, Андрюха! – бодро заявил Писарев.

– Я тоже так думаю, Витя, – согласился Малеев. – А сейчас предлагаю быстро перекусить и спать. Так мы и отдохнем, и ресурсы «ньюхофов» сэкономим.

Возражений от команды не последовало, и вскоре пещера погрузилась во мрак – не светились даже наружные индикаторы скафандров, все было отключено.

* * *

Утром выяснилось, что поднятая бурей пыль до сих пор носится в воздухе, хотя ветер действительно сильно ослабел. Маленькое солнце с трудом пробивалось сквозь рыжеватую пелену, заполнившую котловину. Эта пыль, видимо, содержала значительное количество соединений железа, потому что сигнал радиомаяка то и дело пропадал, а пару раз в течение часа, пока робинзоны готовились к походу, возникало что-то вроде радиоэха – сигнал вдруг приходил с совершенно другой стороны.

– Черт! И как же мы найдем транспортник при таком неверном пеленге? – негодовал Писарев. – Здесь же ошибиться на несколько километров – дважды два!

– А никто и не говорил, что будет легко! – У Буровского было скверное настроение, и он его не скрывал. За ночь энергозапас в батареях снизился больше чем наполовину, несмотря на экономию, а уцелевший престиновый блок при таком скудном освещении вряд ли сможет восполнить потерю.

– У тебя есть запасной энергоблок? – спросил Малеев у бортинженера.

– Есть. А что толку? У Олежки блок «с мясом» вырвало, вместе с посадочным гнездом. А его-то в запасе как раз нет. – Писарев вздохнул. – У меня есть еще две аварийные батареи, их можно подключить через разъем диалоговой панели. Но во-первых, каждой хватит часа на два-три, не больше. А во-вторых, батарею Олегу придется нести в руке, поскольку закрепить ее негде.

– Ладно, – подумав, решил капитан. – Оставим батареи на крайний случай. А сейчас выходим. Нет смысла ждать, пока пыль осядет. Она тут может неделями висеть…

Двинулись в прежнем порядке и вскоре поняли, что идти по иссеченной трещинами и усыпанной острыми камнями местности не в пример труднее и опаснее, чем по песчаной равнине. Скорость движения упала до одного-двух километров в час. Приходилось очень внимательно глядеть под ноги, чтобы предательский камень не выскочил из-под сапога. Вывихнуть лодыжку или, оступившись, упасть и пропороть скафандр стало реальной угрозой.

А через пару часов робинзоны достигли каменного лабиринта. Перед ними расстилалось необозримое в пылевой завесе поле, заваленное крупными черными базальтовыми глыбами. Они не были высокими, в основном по пояс или по грудь человеку, но между ними были довольно широкие проходы, исключающие предложение Писарева.

– Можно попробовать прыгать по ним, – заявил бортинженер, взобравшись на ближайший валун. – Два-три метра в здешних условиях – пустяк.

– Ну да, – с сомнением произнес Малеев, влезший на соседний камень. – Видимость очень плохая. Если не рассчитаешь толчок и промахнешься, я тебе не завидую. И потом, вместе с «ньюхофом» и прочим снаряжением ты даже здесь весишь не намного меньше, чем сам на Земле. Вот и прикинь, далеко ли сможешь ускакать?

– Но, войдя в этот лабиринт, мы рискуем вовсе не дойти до транспортника, – сказал Буровский.

– Из двух зол всегда выбирают меньшее, – ответил ему капитан. – Будем периодически взбираться на валуны и корректировать направление.

Проход по лабиринту оказался самым тяжелым. Где-то на середине перехода у Буровского сдох престиновый блок. Писарев подключил ему первую из двух запасных аварийных батарей, но пришлось забрать у Олега контейнер с водой, потому что нести батарею можно было только второй рукой, к тому же следя за тем, чтобы короткий провод не натягивался. Обрыв его означал бы для ученого почти верную смерть, ведь замены проводу не было. Каждые двадцать минут группа останавливалась, то Малеев, то Писарев взбирались с навигатором на ближайший камень и засекали новый азимут.

Несколько раз робинзоны заходили в тупики. Приходилось возвращаться и искать другой путь. Уже дважды люди после посадки вкалывали друг другу «буравчик» Буровского. Препарат действительно оказывал волшебное воздействие на организм, значительно повышая общий тонус и снимая усталость и напряжение. Но уже после первого раза открылся неприятный побочный эффект «буравчика». Он был очень похож на последействие обычного психостимулятора – резкий упадок сил, сонливость и рассеянность. Правда, в отличие от наркотика, все эти ощущения исчезали, стоило выпить несколько глотков сахарного сиропа. Олег объяснил эффект «отката» временным истощением ферментных систем цикла Кребса, на которые падала основная нагрузка по снабжению энергией тела и мозга.

А уже буквально на выходе из лабиринта Писарев все же сорвался с валуна. Ни он, ни остальные так и не поняли, что послужило причиной падения. Просто бортинженер после засечки азимута повернулся, чтобы спрыгнуть обратно, и вдруг стал заваливаться вбок. Как и все движения на Марсе, это тоже происходило несколько медленнее, чем на Земле. Однако Виктор почему-то даже не попытался извернуться и восстановить равновесие, а так и рухнул с полутораметровой высоты боком прямо на острый выступ соседнего камня.

Ткань «ньюхофа» выдержала, но не выдержал, как оказалось, один из магистральных каналов системы обогрева. Бортинженер почувствовал сбой не сразу, поскольку теплоизоляция скафандра не пострадала.

– Слушай, Андрюха, – неожиданно раздалось в наушнике у капитана, – я, кажется, замерзаю.

– Повтори. Не понял, – насторожился Малеев.

– Говорю тебе, правая нога мерзнет!

– Не может быть!.. А что искин?

– Молчит, зараза!

– А тебе это не кажется? Может, еще один побочный эффект «буравчика»?

– То есть вы хотите сказать, – немедленно окрысился Буровский, – что мой препарат каким-то образом вмешивается в регуляцию сосудистого тонуса?

– Ну да. А что нам еще думать?

– Так. Стоп движение! – Малеев быстро догнал Писарева и Буровского, шедших друг за другом на расстоянии нескольких шагов. – Витя, немедленно запусти своего искина в тестовый режим. Мы подождем.

Две минуты прошли в тягостном молчании. Наконец бортинженер взглянул на диалоговую панель и… расхохотался.

– Ты чего?! – дружно воззрились на него остальные.

– Ребята, а у меня нету правой ноги! – с трудом вымолвил Писарев.

– Как это?! – возмутился Малеев, схватил его за руку и уставился на панель. Через секунду глаза его полезли на лоб. На диалоговом экране зеленовато светилась схематическая фигура человека… без правой ноги. – Ерунда какая-то!

Буровский тоже посмотрел на экран.

– А что тут удивительного? Отрубились датчики в этой части «ньюхофа»… Ну, или канал связи с ними искина.

– Нога-то замерзает конкретно, – посерьезнел Писарев.

– Похоже, ты что-то перебил, повредил внутри своим падением, – подытожил Малеев.

– Мда, скверно, – согласился Буровский.

– Трындец? – неуверенно уточнил бортинженер.

Воцарилось молчание.

– Вот смотри, – заговорил наконец Малеев. – До транспортника осталось километра четыре. Это в лучшем случае – часа полтора. Далее, распаковка и активация контейнеров – еще полчаса. Установка временного жилого купола – еще три-четыре. Итого – шесть. Как думаешь, ты протянешь шесть часов с отмороженной ногой?

– Вряд ли, – мрачно откликнулся Писарев.

– Значит, нужно каким-то образом не дать твоей ноге отмерзнуть.

– И как это сделать?

– Нужно чем-то расширить сосуды и обеспечить повышенный приток крови, – пояснил Буровский.

– А у тебя есть такой препарат, Олежек?

– Нет, Витя, но он есть в нашем НЗ! – Буровский вдруг хихикнул. – Командир, найдите в контейнере пищевую тубу номер тринадцать.

Заинтригованный Малеев вскрыл контейнер и, покопавшись, извлек толстую серебристую «колбаску» с ярко-красной цифрой «13» на боку. Буровский принял у него тубу, повернулся к бортинженеру.