Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56892-5

Громадному космическому кораблю-ковчегу угрожает гибель. А ведь он почти достиг цели…

Российский солдат несет нелегкую службу на далекой планете. Единственная отдушина – письма любимой девушке, которые никогда не будут доставлены по адресу…

Великий писатель, великий режиссер и… космический пришелец, который рядом с ними кажется таким неприметным…

Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Алексей Бессонов, Андрей Дашков, Ярослав Веров и другие в традиционном сборнике, собранном по результатам международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг».

---

– Ну, считай, короче, что я болен алкоголизмом…

Однако неплохие пошли профзаболевания. Где бы и себе такую работу найти?

– …только закодированный.

Уже легче.

– …на ключевое слово. Которое должен произносить посторонний человек каждый раз, когда я собираюсь выпить больше, чем нужно.

…и уже понятно, кто будет этот посторонний. Наверное, я.

– …посторонним будешь ты. Так вот. Каждый раз, когда я буду говорить больше десяти минут подряд, ты должен сказать ключевую фразу. Понял?

Ну понял. А какая фраза-то и что за болячка?

– Болезнь называется «логорея». То есть… ну, вроде как недержание речи. У многих пропагандистов такое бывает, особенно у тех, кто выступает по радио.

Ну, допустим… а фраза?

– Геббельс, кстати, от этой заразы лечился. Отсюда и фраза.

– Слушай, ты долго будешь Муму тянуть?

– Фраза дурацкая, но работает. Звучит так: «Геббельс, заткнись!» Все понятно, уважаемые радиослушатели?

Вот на этой фразе я его и узнал. Был впечатлен.

Ежеутренняя сводка новостей – это раз. Еженедельный «Дневник авиатора», за откровенную пропаганду обзываемый «Нужник агитатора» – это два. Передовицы в двух, а может, даже и трех газетах – и это только тех, в которые я заглядываю – это три. Не попросить ли автограф?

Ящик пискнул и показал траекторию.

Святый Боже, святый крепкий, помилуй мя!..

Тормозить предлагалось об атмосферу.

Об атмосферу тормозить хорошо. Топливо не расходуется, перегрузки приемлемые, движки молчат, премиальные полагаются. Однако все это только для случая, когда в атмосферу надо войти и не надо выйти. Для посадки, например.

А вот если надо чиркнуть, тормознуть, отскочить – и оказаться снова на ста восьмидесяти – это страшно.

Если чиркнешь плохо – слабо затормозишь, в результате выскочишь на орбиту снова. Но уже на другую. Которая заранее неизвестна. Которая запросто может привести в зону действия ПКО[4].

Или не привести. Тогда ящик начнет считать, хватит ли топлива для продолжения выполнения задания – как правило, хватит; для возвращения на станцию – как правило, не хватит; для посадки в аварийном районе – ну, на это, может, и хватит… И тогда пилоту начнут кое-что откручивать…

Звездочки с погон, например.

Если чиркнешь сильнее, чем надо, – картина не такая трагическая. В этом случае машину просто разорвет на куски, и самые крупные из них осядут на головы законопослушных граждан.

– Геббельс, заткнись.

Агитатор заткнулся, но успел удивленно посмотреть на часы.

– Десяти минут не прошло, но сейчас будет десять «же».

– А…

– Ага. Заткнись пока, говорю. Ящик, маневровые двигатели включить!

На носу и кончиках крыльев запрыгали первые искры, сгустились, превратились в злобное белое пламя…

…и если в обшивке случится мелкая трещина, то плазма ворвется в конструкцию, а там легкоплавкий дюраль…

…и огонь на обшивке превращается сначала в розовый, а потом в красный – потому что прилив крови к глазам…

…и снаружи вой раскаленного воздуха…

…и трясется машина, как таракан в миксере!

…да, кстати, и связи при этом нет никакой, потому что плазма!

Уффф.

Температура носка крыла – 300, нос – 380, брюхо – 240. Норма.

Орбита?

«Орбита – ок!» – клятвенно заверил ящик.

– Эй, пилот! – тут же послышалось сзади. – Как дистанция?

«Дистанция – 80, – ящик, казалось, ждал именно такого вопроса. – Скорость сближения – 2000 в секунду, ориентировочное время сближения, с учетом торможения – 63…»

Кажись, догнали. Ну, почти догнали. А дальше что?

На мониторе появилась отметка, и я с легкостью загнал ее прямо в прицел.

– ОТСТАВИТЬ!!!

С перепугу я чуть не нажал гашетку.

Пришлось отметку убрать.

Толстяк рухнул в кресло, и если бы не ремни, то схватился за сердце.

– Ты чего? – улыбнулся я. – Это всего лишь прицел. Ну, дистанцию чтобы замерить, курс, скорость сближения…

– Отставить прицел! И мерить отставить!

– …а без этого никак.

– Да? Ну тогда блокиратор включи.

Включил.

– Эй! А у того джентльмена, которого мы догоняем, тоже все заблокировано?

– А это, уважаемый, не наше с тобой дело, – мигом среагировал агитатор.

– Ты что, с ума сошел? – так же мгновенно отреагировал я. – Как не наше? А если он «Параноика» активировал?

Опа. Моя очередь язык прикусывать.

– А кто такой параноик?

– Э… ну… как бы это сказать…

– Оборонительный комплекс, что ли?

– Ну да…

Вот такая у нас секретность.

– Знаешь, что я тебе скажу… – В зеркале мелькнула улыбка. Я бы назвал ее малость безумной. – Если наш полет закончится неудачей… то пусть лучше эта сволочь активирует «Параноика».

Вот так. Ободряюще, ничего не скажешь. Впрочем, индикатор молчит, а «Параноик» не спрячешь – он себя выдает, выдает…

– Так что делать-то будем?

– Ну тебе ж сказано – приблизиться и болтаться сзади. А я поработаю.

Интересно, чем и кем может поработать профессиональный болтун? Я раскрыл было рот, чтобы спросить – и тут понял.

Ну да. Его оружие всегда при себе. И профессиональная болячка понятно, откуда возникла.

Осталось еще определиться с мишенью.

– Дистанция – десять тысяч… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре пятьсот…

Пауза.

– Огонь!

Щелчок. Легкое «хр» в наушниках. Напряжение. Непонятность.

– Внимание! К вам обращается оператор машины, находящейся сзади на дистанции поражения. Прежде чем перейти к основному вопросу, я советую не делать резких движений, маневров, не предпринимать никаких агрессивных действий и попыток уйти от преследования. На это нет ни малейших шансов. В моей кабине…

Хм. Это еще неизвестно, кто в чьей кабине!

– …лучший пилот не только станции, но всей нашей страны.

Да? Ну ладно. Может, я и прощу «мою кабину».

– Мы оба молодые, тренированные солдаты.

Ага. Особенно некоторые.

– …мы только что без малейших трудностей выдержали перегрузку в двадцать пять «же»…

ВО СКОЛЬКО?!

– …и готовы к следующей такой же. А твой пассажир не выдержит и «десятки»! Не делай глупостей!

Машина впереди летела ровно и прямо, а враг молчал.

– Очень хорошо. Я рад, что ты здравомыслящий человек. Теперь приготовься, есть и плохие новости. Как бы не был ценен для нас твой пассажир, безопасность страны важнее. Будь уверен – в случае необходимости мы с горечью в сердце, но применим оружие. При попытке сесть на враждебную территорию – открываем огонь. При попытке сближения с вражеским космическим объектом – открываем огонь. При попытке выйти на связь с кем-либо, кроме меня, – открываем огонь. Ты меня понял?

Пауза. Да… крепкий парень, кто бы он ни был. Я бы хоть обложил противника матом.

– Молчишь – значит, согласен. Очень хорошо. Я рад, что мы с тобой понимаем друг друга.

Голос пропагандиста вдруг изменился, стал мягким и обволакивающим.

– Ну а раз мы понимаем друг друга… Парень, скажи – как ты умудрился так вляпаться? Чего тебе не хватало? Ты же молодой, толковый, очень толковый и перспективный офицер! Через десять лет ты стал бы полковником, а еще через несколько – дали бы тебе и генерала. Был бы тридцатишестилетним генералом – плохо, что ли?

– Зарплата… ну да, я понимаю, хочется большего. Но это не выход. Да, тебе заплатят выкуп – какой скажешь… но ты понимаешь, на что обрекаешь себя? Наши люди есть везде, ты не сможешь всю жизнь от них прятаться! Никакие деньги не стоят загубленной жизни, подумай об этом!

– Я понимаю, что ты мог быть недоволен существующими порядками. Да, не все у нас хорошо. Да, случается… ты сам хорошо знаешь, что у нас временами случается. Ну и что? Родина призвала тебя на помощь, родина попросила тебя защитить ее, и даже платит тебе за это – а ты? Представляешь, если бы мать позвала тебя помочь – а ты украл у нее… ну, скажем, семейную реликвию. Похоже на наш с тобой случай, не так ли?

– В общем, ты убедился, что попал, правда? Попал, и так крепко попал, что я бы на твоем месте застрелился немедленно. Что, думал об этом? Правильно делал.

– Тем не менее…

Я случайно взглянул на часы и вдруг понял, что проповедник болтает уже двенадцать минут.

– Геббельс, заткнись!

– Извини, я должен отвлечься. Подумай пока – очень советую, хорошо подумай. Уфф…

Надо же. Оказывается, языком чесать – это тоже работа.

Вражеская машина не меняла курс, не активировала прицел и не маневрировала. Будто автоматический спутник.

Через пять минут мой пассажир вздрогнул, ожил и тут же дал микрофону нагрузку:

– Я смотрю, ты колеблешься? Руки дрожат, курс скачет…

Какой курс, он что – с ума сошел? Впрочем, если человеку сказать, что у него руки дрожат – то, может, и задрожат.