Юлиус Эвола - Фашизм: критика справа

• Название: Фашизм: критика справа
• Автор: Юлиус Эвола
• Издательство: Реванш
• Жанр: Философия
• Год: 2005

Предлагаемая читателю работа крупнейшего итальянского мыслителя-традиционалиста Юлиуса Эволы «Фашизм: критика справа» — это достаточно оригинальный взгляд на генезис и природу двух авторитарных режимов XX века: фашизма и национал-социализма. Критика Эволы, порой беспощадная и жесткая, не имеет ничего общего с жалкими интерпретациями марксистских и либеральных исследователей. Философ исходит из идеи органичного традиционного государства. Его положительной оценки удостаиваются те черты итальянской и германской политической жизни, которые воплощают собой эти традиционные устремления.

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся проблемами политологии, истории, философии и культуры.

http://fb2.traumlibrary.net

---

В более широком смысле национал-социалистический расизм в своей культурной компании постоянно использовал выражения arteigen (или artgemäß) и artfremd, то есть присущее или чуждое врождённой природе народа (Volk). Но здесь не хватает точного и убедительного определения этой природы, дать которое, впрочем, довольно сложно. Действительно современная цивилизация и культура в своей совокупности губительны для всякой иной ценности и формы. Однако, учтём и то, что если даже влияние евреев в интеллектуальной, идеологической и творческой областях неотвратимо ведёт к их вырождению и гибели, это стало возможным лишь потому, что именно «арийцами» (а не евреями) почва была уже подготовлена[45].

V

Однозначно положительной оценки заслуживает выдвинутая национал-социализмом проблема «борьбы за мировоззрение». Гитлер считал мировоззрение фактором первостепенного значения, преобладающим над идеологиями и партийными лозунгами. Он понимал необходимость революции в плане мировоззрения, Weltanschauung. Однако, стройной и непротиворечивой концепции нового мировоззрения национал-социалистам создать не удалось. Естественно, важнейшими аспектами национал-социалистического Weltanschauung стали миф и мистика крови. Но это не решало оставшихся проблем более широкого масштаба. Использование термина «ариец» и особая значимость, придаваемая нордическому элементу, требовали чёткого определения арийского или арийско-нордического мировоззрения в его этическом, духовном и религиозном аспектах. Только оно позволило бы дать конкретное положительное содержание простым лозунгам расистской компании и стать основой для формирующего действия, каковое — оставляя в стороне фантазии чисто биологического и научного расизма, — как было уже сказано в анализе фашизма, на наш взгляд, является наиболее ценным требованием так называемых «фашистских» движений. Мужество, с которым национал-социализм как «культурная революция» пытался решить проблему мировоззрения, безусловно следует поставить ему в заслугу, пусть даже, как было только что сказано, эта попытка оказалась не слишком успешной, а путаницы и ошибок было более чем достаточно. В этом отношении Третий Рейх несомненно превзошёл фашистскую Италию; достаточно вспомнить, что в фашизме римский миф как мировоззрение так и не получил более глубокого и внятного содержания.

Для сравнения рассмотрим, прежде всего, позицию, занятую национал-социализмом по отношению к религиозной проблеме. Национал-социализм выступал против любых форм атеизма; поскольку атеизм и материалистическая концепция жизни являются аспектами марксизма и коммунизма, в борьбе с этими подрывными движениями им уделялось особое значение. Поэтому поначалу многие христиане и католики видели в национал-социализме своего союзника. В присяге СС обращались к Богу, а Гиммлер говорил: «тот, кто не верит в Бога — самонадеянный нахал, страдающий манией величия и дурак; такой человек нам (то есть СС) не подходит» («ist überheblich, größenwahnsinnig und dumm; er ist für uns nicht geeignet»). Но рано или поздно должна была наступить очередь христианства. Было заявлено: «Партия разделяет точку зрения позитивного христианства». Однако, какое христианство позитивное, а какое негативное, официально разъяснено не было. Среди прочих встал вопрос о том, до какой степени христианство можно считать «арийским», насколько его не затрагивает антисемитская полемика. Некоторые видели решение проблемы в «ариизации» христианства за счёт исключения Ветхого Завета, как творения чисто еврейского духа, и «очищения» Нового Завета от «семитских отбросов» и «еврейской теологии» Павла (между тем, Евангелию от Иоанна приписывался арийский и возвышенный характер). Несомненно, это были увёртки и софистика. Христиане не могли пойти на уступки, а радикальные «националистические» идеологи (Розенберг, Хауэр, Ревентлоф, окружение Людендорфа) считали подобные предложения компромиссом и безоговорочно утверждали несовместимость христианства с подлинным арийским, нордическим мировоззрением, с «германской верой». В связи с этим намеревались даже создать так называемое «Движение Немецкой Веры», Deutsche Glaubensbewegung.

Сам Гитлер не внёс ценного вклада в проблематику мировоззрения в высшем смысле. Показательно уже его увлечение Вагнером (как и Чемберлен, он считал Рихарда Вагнера «пророком германства»). Он не мог понять, что при всём величии своего романтического искусства, Вагнер, нередко искажал различные северогерманские саги и традиции. В своих писаниях и речах Гитлер часто обращался к Богу и Провидению, за избранника и исполнителя воли Коего он себя почитал, однако, не очень понятно, что это было за Провидение, если он, следуя скорее Дарвину, нежели Ницше, полагал высшим законом жизни право сильнейшего и считал предрассудком всякое сверхъестественное вмешательство, превознося современную науку и «вечные законы природы». То же можно сказать о главном идеологе движения, Альфреде Розенберге, видевшего в современной науке «творение чисто арийского духа», не смущаясь тем, что мы обязаны ей не только техническими завоеваниями, но и необратимым духовным кризисом современной эпохи и десакрализацией вселенной. Подобное чисто просветительское и рационалистическое непонимание основных положений религии, парадоксально уживавшееся с мистикой крови, было во многом свойственно и Гитлеру, но именно Розенберг дал ему теоретическое обоснование; достаточно сказать, что он считал обряды и священные таинства предрассудком, порождением неарийского духа.

Отсюда становится понятно, на сколь низком уровне разыгралась борьба за мировоззрение, приняв подобное направление. Это был «натурализм» доведённый до крайности и отвергающий всякую подлинную трансцендентность. Например, отрицалось различие между душой и телом, как неарийская, «левантийская» выдумка; расизм постулировал и мыслил их неразрывное и субстанциальное единство. Логическим следствием стало отрицание истинного бессмертия; допускалось лишь «бессмертие в роде». Это показывает, насколько своевольно расовая пропаганда обращалась с традициями арийских (индоевропейских) цивилизаций, так как в них трансцендентность не просто признавалась, но нередко служила точкой отсчёта для этических добродетелей, которым упомянутые национал-социалистические идеологи придавали чисто человеческую и, в сущности, натуралистическую ценность (отсюда беспросветные перспективы так называемого «трагического героизма»). Отчасти здесь сыграли свою роль далеко не лучшие идеи Ницше: например предубеждение против аскетизма (он обращал внимание исключительно на «мазохистскую», по сути умерщвляющую аскезу, хотя на самом деле важна аскеза «имманентная», то есть самодисциплина). Достаточно вспомнить абсурдное мнение одного учёного, в других отношениях обладающего неоспоримой квалификацией, Ганса Ф. К. Понтера, по поведу буддизма; он утверждал, что когда индоевропейцы (арийцы) захватили Индию, то под влиянием окружающих, главным образом, климатических условий, их энергия, первоначально направленная на утверждение жизни, изменила полярность и стала отрицать жизнь, «которая есть страдание», посредством аскезы.

Положительным моментом можно считать изучение корней арийской цивилизации и потребность в возвращение к истокам, что было свойственно некоторым национал-социалистическим и близким им по духу кругам. Однако и в этом вопросе, решить который уже пытались отдельные апостолы германизма, из-за предрассудков не сумели достичь положительных результатов. Позднее, говоря об СС, мы рассмотрим некоторые инициативы подобного типа. В рамках партии ограничились эксгумацией древних обычаев, что имело отношение скорее к фольклору. Впрочем, отдельные массовые ритуалы обладали до некоторой степени гипнотизирующим и зрелищным характером, как например, ритуальное возжжение огня и передвижение свастики, составленной из людей с горящими факелами, на Берлинском стадионе в день летнего солнцестояния. Вспомнили также древнегерманские руны, использовав их для обозначения некоторых организаций (тех же СС). Однако в области понимания символов — тесно связанной с традиционным мировоззрением — непреодолимым препятствием стало уже указанное неприятие трансцендентного измерения, что привело, в частности, к пренебрежению древним «магическим» аспектом рун. Вообще, говоря о правильном понимании и использовании изначальных символов, возникает сильное сомнение в том, что национал-социалисты, начиная с самого Гитлера, по настоящему осознавали значение основного партийного символа — свастики. По словам Гитлера она символизировала «миссию борьбы за победу арийского человека, за триумф идеи созидательного труда (sic), который всегда был и будет антисемитским». Поистине примитивное и профанические толкование. Совершенно непонятно, каким образом древние арии могли связать воедино свастику, «созидательный труд» (!) и еврейство, не говоря уже о том, что этот символ встречается не только в арийской культуре. Не дали внятного объяснения и левостороннему вращению (противоположному общепринятому при её использовании в значении солнечного и «полярного» знака) национал-социалистической свастики. Вряд ли при этом знали, что обратное движение знака символизирует могущество, тогда как обычное — «знание». Когда свастика стала эмблемой партии, у Гитлера и его окружения напрочь отсутствовали знания подобного рода[46].