Григорий Покровский - Развал

• Название: Развал
• Автор: Григорий Покровский
• Издательство: Интернет-издание
• Жанр: О войне

Роман «Рабы империи» об офицерском корпусе. События происходят в период 70-х годов до развала Союза. Основной сюжет роман — любовь книга состоит из трёх частей «Ася» «Ввод» «Развал».

Вторая книга полностью посвящена войне в Афганистане.

«Развал» — это развал СССР и бегство армии из Германии.

---

— Ты устрой мне с Гиви встречу.

— С кондачка брать не будем. Давай в начале, Петрович, разработаем план.

Когда план был разработан до малейших деталей, Ася с ним согласилась. Решили, если план не удастся, вступает второй вариант: обратиться к бандитам. В ресторане Бурцев встретился с Гиви.

— Что ты хотэл? — спросил его Гиви.

— Некоторые люди, оттуда, — Бурцев показал большим пальцем вверх, — очень большие люди, просили меня утрясти спор между тобой и французами. Дело в том, что кремлёвские ребята тоже пьют вина из этих подвалов.

— А у них, что мэнтов нет, что они тэбя попросили?

— Понимаешь, Гиви, фирма не хочет большого скандала и огласки. За репутацию печется. Да и наши власти не хотели бы на страницах жёлтой прессы красоваться. Прибыла женщина, адвокат этой фирмы, хотела бы мирно решить все проблемы.

— Слюшай, хорошее вино у этого дэда. Хочешь, я тэбе пару бутылок дам. Я тебе хорошие дэнги заплачу — ты у этой бабы бумаги выуди.

— Нет, Гиви, ты не понял меня. Тут не деньги — тут власть замешана, а я ещё жить хочу. Зачем тебе, Гиви, люди с автоматами и в масках. Твои рестораны, магазины — всё пойдёт кувырком. А если, не дай Бог, к «Седому» обратятся? Для фирмы половину отдать — это пустяк. Не тебе рассказывать. Фарш начнут делать — это беспредельщики. Ты же знаешь, как «Седой» «любит» нерусских. Так что, подумай.

— Гдэ я могу с этой дамочкой встрэтиться?

— Приезжай ко мне в офис. Заранее позвони, я вас сведу.

На следующий день Гиви позвонил и попросил организовать встречу. Бурцев всё время инструктировал Асю:

— Держись спокойно. Если будет предлагать выплату частями, не соглашайся. Он, наверняка, возьмёт человека, знающего французский. В ходе разговора Васин тебе позвонит на мобильный, как будто из Франции. В твоей речи должны прозвучать эти слова: два счета, судья, и арест этих счетов. Я буду внимательно за ним наблюдать. Если эти счета касаются его, он себя выдаст. Тогда можно и судиться. Интерпол их сразу заблокирует.

Гиви приехал вовремя. Три грузина высокого роста зашли в кабинет к Бурцеву.

— Садитесь, господа, — сказал Бурцев, — немного подождём, адвокат выехала.

Гиви внимательно осмотрел кабинет, затем остановил свой взгляд на фотографию стоявшую на столе. Через десять минут в сопровождении секретарши вошла Ася. Бурцев встал, слегка склонил голову, тоже проделали остальные мужчины.

— Здравствуйте, господа, будем знакомы, я адвокат фирмы, защищаю интересы господина Турене.

Все сели.

— Госпожа адвокат, господин Барадзе, — сказал Бурцев. — Можете приступать к переговорам.

Ася изложила суть дела, указала на долг Барадзе и на наличие долговых обязательств и под ними подписи самого Барадзе.

— У нас нэт таких денэг, — сказал Барадзе — мы сэйчас не можем заплатить.

Селектор у Бурцева был включён, и Васин в другом кабинете слушал весь разговор. Он отключил селектор и тут же позвонил Асе на мобильный телефон. Бурцев внимательно слушал и наблюдал, как Ася говорила что-то на французском. Потом из папки достала лист бумаги, на котором крупным шрифтом были напечатаны реквизиты, и это всё она стала зачитывать по телефону. Бурцев наблюдал, как лицо Гиви слегка дрогнуло. Сидевший рядом грузин что-то шепнул ему на ухо.

— Нам надо выйти, — сказал Гиви.

Когда они вышли, Бурцев соскочил со стула и взмахнул сжатым кулаком.

— Молодец Ася, в десятку, в яблочко. Сейчас они сдадутся.

И точно, через пять минут грузины зашли в кабинет.

— Пэредайте вашему хозяину, что мы согласны заплатить, — сказал, молчавший до этого пожилой грузин.

— Так вот в чём дело, — подумал Бурцев, — Гиви шестёрка, старик хозяин счетов.

— Куда перечислить денги? — спросил пожилой грузин.

— Вот на этот счёт, — Ася подала ему лист бумаги, — и не вздумайте шутить, господа! В противном случае ваши счета будут арестованы. Как только перечислите, хозяин мне позвонит и я вам верну долговые обязательства.

Бурцев проводил Асю, грузины остались в кабинете.

— Слюшай, откуда она узнала про счета? — спросил Гиви у Бурцева, когда он вернулся.

— Наверное, власть помогла, — сказал Бурцев.

— Похоже, что так. Чуть нэ влипли с этой бабой. Бандитов на нэё послал, мог бы в турмэ оказаться. Мододэц, спас. Когда ты мнэ про Крэмл говорил, я думал блэфуешь, но увидэл эту фотку у тэбя на столэ, понял, что нэт.

Бурцев улыбнулся. Он вспомнил, как на дне рождении у Никольцева был премьер министр. Никольцев тогда предложил ему сфотографироваться на память с двумя афганцами. Три улыбающихся лица, на фоне куста сирени. Васин заключил фото в рамку, поставил Бурцеву на стол и сказал: — Петрович, ей здесь место. Это хорошая реклама нашей фирме. Сработало. У нас такие люди — любят ничком в ножки. Пожилой грузин, который оказался хозяином, что-то сказал Гиви. Тот открыл дипломат.

— Вот Вам за хорошую работу, — сказал «хозяин», и поставил на стол Бурцева бутылку дорогого французского вина из подвалов Александра Турене, сына Бурцева. Вот такие бывают завихрения судьбы!

— Сколько бандиты берут за подобную работу? — спросила Ася у Бурцева, когда грузины перечислили деньги.

— Не знаю, я с бандитами никогда не имел дело.

— Знаешь ты прекрасно: мне начальник отделения милиции говорил, и Васин как-то сказал — половину они берут. Я дала указание управляющему, чтобы он открыл счёт на твоё имя и перечислил половину этой суммы.

Бурцев оторопел.

— Ты чего, Ася, придумала — это же полмиллиона долларов?

— И не спорь со мной, они уже на твоём счету, и назад никто не вернёт.

— Так я же не один работал. И Васин, и Жургин, и ребята со спецслужб.

— Поделишься, как считаешь нужным. Ты хозяин, твои деньги. Я, когда оформляла тебе визу в посольстве, по факсу отправила и образец твоей подписи и ксерокопию паспорта. Так что владейте, господин Бурцев!

Она прижалась к нему и поцеловала его в губы, затем обняла за шею и села ему на колени. Он в пылу расстегнул ей пуговицы на блузе. Положил Асю на диван, и стал целовать её обнаженные груди.

— Что ты делаешь, что ты делаешь, — шептала она. — Люди же могут зайти.

Он вскочил и повернул ключ в двери.

— Люди же могут ждать, — шептала она.

— Подождут. Я всю жизнь ждал.

— Ну, Василий Петрович, вы и ухарь, — сказала она, надевая лифчик, — клиенток прямо в кабинете обслуживаете.

— Вы не просто клиентка, вы иностранная клиентка, а иностранцев наша фирма обслуживает по высшему разряду, — пошутил Василий.

Глава 31

Венчание назначили на двенадцать часов. Была суббота, выдался жаркий июльский день. Бурцев в трусах и майке нервно ходил по комнате. Раздался звонок в дверь — Василий тут же открыл её, на пороге стоял Никольцев.

— Привет, жених! А ты, почему ещё в трусах?

— Успею, костюм и рубашку одеть одна минута. Ты снимай, Вадим, пиджак, а то запаришься.

Никольцев снял пиджак.

— Что-нибудь холодненькое есть?

Бурцев достал из холодильника бутылку пива. Вадим Степанович сел за стол и медленно стал пить.

— Ух, наконец, напился, — сказал он, наливая остаток пива в стакан. — Был у священника, ждёт вас. Я как рассказал ему про вашу любовь с приключениями, старик даже прослезился. Говорит, всяких венчал, но такого ещё не было. Это, говорит, промысел Божий — провести их через такое испытание. Правильно она решила — обязательно надо венчаться. А где Ася?

— Жургин повёз их с Зоей в парикмахерскую.

— Вот, когда будет ребёнок, нас с Зоей возьмёшь ещё и крёстными. Кума — это уже родня, — Никольцев улыбнулся.

— Никак сохнешь по Зое?

— Есть малость.

— А чего ж ты оплошал?

— Да куда там, разве за молодёжью угонишься: рост, ширина плеч, одни ресницы чего стоят. Баб с ума сводят. Раньше надо было, еще в Афганистане предлагать руку и сердце; дочку жалел. — Вадим Степанович задумался, сделал ещё глоток пива. — Заехал во Дворец бракосочетания, обещали всё сделать по высшему разряду. Выхожу из дворца, бегут ко мне с диктофонами. Один суёт мне его под нос: «Вадим Степанович, это правда, что вы приглашены на бракосочетание к миллионерше из Франции?» А другой ему вторит: «А кого из известных людей, кроме вас француженка пригласила?» Ребята, говорю им, отстаньте. Знаете, как сказал о вашей братии Бальзак: «Журналистика — настоящий ад, пропасть беззакония, лжи, предательства; выйти оттуда честным может только тот, кого как Данте, будет охранять божественный лавр Вергилия». Дальше иду молча, тут подбегает ко мне вот такая, — Никольцев показал рукой чуть выше стола, — метра полтора росту. В старых девах уже, наверное, лет десять перехаживает. И задаёт мне вопрос, как у неё язык только на это повернулся: «А, если не секрет, какой у старушки возраст?» Ах, ты ж, думаю, твою мать. Тут я остановился, они окружили меня, и я говорю им: «это не по вашей части ребята». Ваш удел снимать голые задницы, да на первых страницах печатать. А здесь нормальная чистая любовь русского парня с русской красавицей. Да, приглашён к своим лучшим друзьям, с которыми вместе воевал в Афганистане. А вам, и показал на эту каракатицу, я назову конкретное время начала бракосочетания, чтобы вы пришли и посмотрели на истинно русскую красоту. Только не забудьте взять таблетки, а то, чего гляди, от зависти кондрашка хватит». Покраснела она, надулась, как пузырь и тут же все разбежались. Неинтересно им стало, не могут о чистом писать. С душком им подавай. Они, наверное, и заголовок придумали: «Старухи-миллионерши берут в мужья русских офицеров», и на первой странице элегантно одетая бабушка и ты.