Григорий Покровский - Ввод

• Название: Ввод
• Автор: Григорий Покровский
• Издательство: Интернет-издание
• Жанр: О войне

Роман «Рабы империи» об офицерском корпусе. События происходят в период 70-х годов до развала Союза. Основной сюжет роман — любовь книга состоит из трёх частей «Ася» «Ввод» «Развал».

Вторая книга полностью посвящена войне в Афганистане.

«Развал» — это развал СССР и бегство армии из Германии.

---

— А почему же тогда переворот не называют своим именем?

— Понимаете, Василий, не принято такие события называть переворотом. Как октябрьский переворот назвали революцией, вот и события 27 саура 1978 года назвали революцией.

— Это, наверное, из Кремля подсказали, — засмеялся Бурцев.

— Может быть и так, уж больно обе революции похожи. Только после этого согласия в обществе не наступило, как и у вас тоже после революции согласия не было. Учинили гражданскую бойню. Вот и мы копируем с вас. Глупо, конечно. Партия разделилась на два крыла. Во главе одного стоял Нур Мухамед Тараки, он же стал президентом Афганистана. Другим крылом управлял Хайфизула Амин. Он учился в Америке и был явным западником. Говорят, был завербован ЦРУ. Хотя, кто его знает, но, скорее всего — да, как и Тараки завербован КГБ.

— А Дауд, к какой части элиты относился?

— Я бы не сказал, чтобы он был прозападным или просоветским. Он был ничейный. Просто диктатор. Поэтому его и свергли. Но советских чтил. Как-то ваши дипломатические работники пожаловались королю. Возле какого-то кишлака они отдыхали, и по ним выстрелили. Никого не убили, просто так напугали. Дауд спросил, где это было, и на следующий день всё мужское население этого кишлака расстрелял. Я думаю, ваши были в этом сами виноваты.

— Почему вы так считаете?

— Представьте себе, Василий, эту картину. Русские на пикнике. Озеро, шашлыки, женщины в купальниках, мужчины в плавках. По нашим понятиям — это голые люди. У нас женщины в парандже ходят. Вы же лезете в страну, а изучить обычаи, культуру этой страны не хотите. Ваша обычная русская лень и авось. А в моей стране голые мужчины и женщины на виду — это грехопадение. Вот они и стрельнули, чтобы прекратить по их понятиям этот разврат. Их за это Дауд приказал расстрелять.

— Как Амину удалось свергнуть Тараки?

— В середине сентября Тараки исчез при весьма странных обстоятельствах. Официально было объявлено, что он тяжело болен, и поэтому вынужден отказаться от всех своих постов. На пресс-конференции Хайфизула Амин дал понять, что дни Тараки сочтены и, что он не врач, чтобы определить, когда наступит смерть. Как потом выяснилось, арестовали они его 14 сентября вечером. У двери кабинета Тараки, которую охранял личный адъютант, поднялась стрельба. Была объявлена тревога. Но телефонная связь с верными Тараки частями прервалась. Во дворец, якобы для защиты президента, прибыли верные Амину части. Они разоружили президентскую гвардию. К утру всех уничтожили. Тараки был изолирован и содержался под арестом.

— Кто убил Тараки, говорят, сам Амин?

— Нет, что вы, — Рузи, заместитель политического комиссара аминовской гвардии и Экбаль, начальник разведки этой гвардии. Оба были старшие лейтенанты. Они прибыли на квартиру к Тараки, где тот содержался под арестом. Рузи сказал ему, что он должен перевезти его в другое место. Тараки отдал Рузи партийный билет с просьбой передать Амину. Так же отдал Рузи чёрную сумку, где находились деньги и украшения, с просьбой передать эту сумку жене, если она ещё жива. После этого все пошли вниз. Рузи завёл Тараки в комнату, где раньше жила прислуга. Связали полотенцем ему руки и положили на кровать. Затем Рузи душил Тараки, закрыв ему рот подушкой, а Экбаль держал его за ноги.

— Почему народ не встал в защиту Тараки?

— Его не любили, он был непопулярен в народе. Страна феодальная, 90 процентов населения безграмотно. И вот пришли в деревню такие слова: кооператив, аграрная реформа, аннулирование ростовщических долгов. Эти слова были непонятны для народа, точно так же, как полкам на Сенатской площади слово «конституция». Вот они и кричали: «Да здравствует царь Константин и его жена конституция». Так и у нас, эти слова были не ко времени. Народ не был готов к таким переменам. Эти слова владельцам земли и воды были, как заноза в теле. А ещё они по науськиванию ваших правителей взялись за священников. Это самая большая глупость. Разве можно в глубоко религиозной стране трогать муллу. Ваших вождей гражданская война ничему не научила. У вас брат на брата пошёл не потому, что прогнали помещика. По большому счёту он никому не нужен. Раздел произошёл на духовном уровне, когда стали снимать с церквей кресты. Вот и в Афганистане пытались сделать то же самое. Удивительная способность у русского наступать на одни и те же грабли.

Тараки был хозяином в Кабуле, а в деревнях хозяином был феодал. Тараки писал каждый день статьи в газете. Он по призванию был литератором: писал рассказы, повесть «Скитание Банги». Вот и занимался бы своим делом, а он в политику полез. Кто его статьи мог читать — население, в основном, неграмотное. Далее, Василий, вы всё уже знаете сами. В Кремле узнали, что убит их ставленник. Они прислали спецназ, штурмом взяли дворец Амина. Всю охрану вместе с Амином уничтожили. Назначили своё правительство и ввели свои войска. Народ Афганистана не терпит чужеземцев на своей земле. Он восстал и стал с вами воевать. В конце концов, вы будете вынуждены покинуть Афганистан. Российская империя снова наступает на те же грабли.

— Доктор, если не секрет, вы кто?

— Я не понял, — Ноха снова сморщил лоб, напрягаясь понять смысл вопроса.

— Ну, прозападник вы или просоветский?

— А, вот вы в каком смысле!? Я не тот и не другой. Я за свой народ, и хотел бы, чтобы его оставили в покое. Я не хочу этой нищеты народа и дремучей безграмотности. Но я и не хочу, чтобы к письменности моего народа приделывали русские буквы, как это делали российские чиновники с письменностью среднеазиатских республик. Я не желаю, чтобы чиновник российский или американский пытался исправлять культуру и обычаи моего народа.

— Почему вы так думаете, что кому-то понадобиться менять ваш уклад жизни?

— Я не думаю, а вижу. Приведу один пример и вы со мной согласитесь. Каждый мусульманин живёт по законам шариата. Для него Коран — это закон. Коммунисты отменили религию в среднеазиатских республиках и заставили всех жить по своим законам. Возьмём, к примеру, семью и брак. Коран разрешает иметь мусульманину несколько жён, а коммунисты говорят — одну. А кто же будет кормить одиноких женщин и детей? Женщина не должна быть ничья, её кто-то должен кормить. Так и дети не должно быть беспризорными. Я хочу вас спросить, Василий, вы видели в Афганистане беспризорников?

— Нет, не видел.

— Заметьте, Афганистан воюет, и погибает много мужчин. Всё дело в том, что если погибает мужчина, его жену и детей забирает его брат или близкий родственник.

— А как же любовь? Женщина может, захочет выйти второй раз замуж?

— Захочет. А если не возьмут? Между ребенком и любовью необходимо отдавать первенство ребёнку. Любви отдаётся первенство до рождения, а когда родился, соизволь вырастить. Продление рода главнейший вопрос в природе. Некоторые особи все силы отдают на рождение себе подобных. Отметав икру, полностью погибают. Буддисты говорят, к примеру, что все души умерших людей возвращаются на землю, переселяясь в новорождённого. Я вам скажу так. Царь завоёвывал Среднюю Азию, но не лез к мусульманину под одеяло. А эти лезут туда, куда вообще не положено государству лезть.

— Сами-то, сами какие, — засмеялся Бурцев. — Ленин поселился в Кремле, в четырёхкомнатной квартире с Крупской и Арманд. Так и жил с гаремом, в ЦК только посмеивались, а других за прелюбодеяния привлекали к партийной ответственности, да с должностей снимали.

— Вот, вот, проповедуют воду, а дуют сами водку. Так вот и живут, имея дома законную жену и две, три незаконных. И рождаются у этих любовниц незаконные, бесправные дети, не могущие претендовать не только на наследство своего отца, но и даже на отчество. Одним словом, безотцовщина. Вот вам и любовь, Василий. А я не хочу, чтобы такие порядки были в моей стране. Я мусульманин и обязан жить по Корану. Хочу, чтобы народ Афганистана решал свою судьбу сам, и чтобы не стравливали его друг на друга. Аллах людям дал эту землю, пусть горную, неудобную, без полного достатка воды. Эти горы, эти камни, эти оазисы в междугорьях — наши. Понимаете, Василий, наши, — он поднял указательный палец и помахал им перец лицом у Бурцева, — и мы должны быть хозяевами этой земли, а не пришельцы.

— Ошибаетесь, доктор, абсолютной независимости не бывает.

— Конечно, так, я скорее соглашусь с вами. Мы дети космоса и живём по его законам. Рождаемся как звёзды, и умираем как они, в конце испуская пучок энергии, и называя её душой. Мы также как и они пытаемся притянуть к себе всё, что находится в поле нашего притяжения. Государства состоят из нас, из людей. А когда во главе стоят особи, наиболее активные в плане притяжения, тогда государство поглощает вокруг себя всё больше и больше территории, разрастаясь в империю. Когда критическая масса территорий и членов этой империи достигает таких величин, что внутри имперской энергии не хватает, чтобы влиять на эту массу, тогда влияние правителя минимизируется: появляются десятки мелких правителей, не желающих подчиняться главному, и империя разрывается. Обычно это происходит при демократизации общества и при слабом императоре. Казалось бы, чему-нибудь и можно было бы научиться, и не пытаться поглотить другие территории. А ведь нет, каждая империя повторяет эти ошибки заново. Вот и вы пытаетесь проглотить Афганистан. Не получится. На мой взгляд, для вас это слишком много. Вы достигли пика, после чего начнёте разваливаться.