Джек Керли - Коллекционеры смерти

• Название: Коллекционеры смерти
• Автор: Джек Керли
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-343-779-8

Известный художник и серийный убийца Марсден Гекскамп застрелен в зале суда в день вынесения приговора. Прошло тридцать лет…

В затерянном мотеле найдена первая жертва новой серии убийств, а подброшенные улики указывают на Марсдена Гекскампа. Раскручивая это непростое дело, детективы Райдер и Наутилус попадают в шокирующий мир коллекционеров вещей, с помощью которых были совершены самые скандальные убийства, и начинают понимать, что здесь смерть – кровавое искусство и способ наживы.

---

Я увидел, что Денбери идет в мою сторону. Внезапно она остановилась, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Потом глаза ее открылись и на лицо вновь вернулось боевое, задиристое выражение. Она шла к нам, на ходу роясь в своей сумке. Подняв глаза, она улыбнулась и подняла вверх большой палец, снова светясь озорством. Я помахал ей, отдавая должное силе ее характера и тому, что она может так держаться, будучи практически выжатой.

– Детектив Райдер? – не унимался Зипински, и я понял, что, глядя на ДиДи Денбери, несколько отключился. – Как мог сумасшедший создать такое?

Меня и самого это удивляло.

– Возможно, в нем постоянно боролись гений и злодейство. И порой побеждал гений.

Зипински понимающе кивнул, прикрыл кепкой свою покрасневшую от солнца макушку и продолжил складывать оборудование. Подошла Денбери.

– Вы ведь не собираетесь что-то от меня скрывать? Мы – три мушкетера, вы помните об этом? Ершик, Наути и ДиДи.

Когда Денбери забиралась в кабину фургона, порыв ветра приподнял ее юбку, но она не обратила на это никакого внимания. Я увидел ее ноги – длинные и гладкие, и ярко-красные трусики. Дверь захлопнулась, и она подмигнула мне в окно.

– Эй, заезжайте ко мне попозже, если удастся. Возможно, у меня будут кое-какие результаты по нашему расследованию. Теперь ваша очередь покупать вино. Подсказка: не покупайте ничего с героями комиксов на этикетке.

Они укатили: Зипински за рулем, Денбери – рядом. Я сел в машину к Гарри, пытаясь вспомнить богатые и чарующие цвета на картине из стола Койла. Hо вместо этого перед глазами у меня стояли мелькнувшие на мгновение алые трусики.

Мы мчались к себе в участок, будучи уверенными, что сорвали покров с человека, который, как оказалось, играл в драме вокруг имени Гекскампа немаловажную роль. Я не знал точно, насколько это продвинет нас вперед, но теперь, по крайней мере, я не чувствовал себя так, будто пытаюсь изучать астрономию, сунув голову в грязь и спрашивая себя, когда же покажутся звезды.

– Как ты думаешь, мы должны рассказать Уиллоу о частной галерее Койла? – спросил Гарри.

Мне тоже показалось правильным держать Уиллоу в курсе. Мы сделали это с помощью конференц-связи из небольшого кабинета для переговоров, а не из комнаты детективов. Установив громкоговорящее переговорное устройство посреди стола, мы почувствовали себя персонажами какого-то фантастического фильма пятидесятых годов.

– Мы нашли еще один тайник памятных предметов, – проревел Гарри, не осознав возможностей включенного на полную громкость микрофона.

– Орать не обязательно, – заметил Уиллоу. – Я и так прекрасно вас слышу. Где?

– В доме пропавшего адвоката, Рубина Койла. Он сам является коллекционером, у него полон дом всяких кошмаров. Сначала я думал, что он здесь никто. Но, похоже, он главное действующее лицо всего бала. Естественно, у него есть обычные в таких случаях поручительства – прекрасный честный гражданин, ля-ля-ля, доверие общества, ля-ля-ля. В общем, стандартные песни. Он также является нехилым посредником при заключении контрактов и сделок. И еще знаете что? Похоже, что ожидается выход на этот рынок чего-то очень большого, что требует участия в переговорах такого специалиста.

– Коллекция, – предположил Уиллоу. – Это, должно быть, она.

– Мы совершенно убеждены, что Койл знает, у кого она, – сказал я. – Но это абсолютно не проясняет вопрос, почему у нас сейчас есть две мертвые женщины и третья, которой угрожали.

– Вся деятельность этого больного адвоката сводится только к проведению переговоров? – спросил Уиллоу.

– Он – очень знающий специалист, ведущий человек в «Хамерле, Мелбайн и Раус».

На том конце провода повисла мертвая тишина. Я посмотрел на пульт переговорного устройства: лампочка связи продолжала гореть.

– Мистер Уиллоу? – окликнул я.

– Юридическая фирма. Вы мне об этом раньше не говорили.

– О Койле, пропавшем адвокате? – спросил Гарри. – Конечно же, говорили. Он еще оставил отпечатки своих пальцев в «Уютных хижинах» за пять дней до того, как там была обнаружена Мари Гилбо; их выловили из еще ста тысяч других отпечатков.

– Вы никогда не упоминали, что Койл работает на Уоррена Хамерле.

– А какое отношение вы имеете к Уоррену Хамерле? – спросил я.

Уиллоу рассмеялся, сухо и невесело.

– Все дело в том, кем он был раньше, детектив Райдер. В последний раз, когда я его видел, Уоррен Хамерле был испуганным тощим молодым адвокатом, которого назначал суд…

Голова моя начала клониться вперед, пока не стукнулась о стол.

– Постойте, дайте я угадаю, – перебил я. – Он представлял на процессе интересы Марсдена Гекскампа. Правильно?

Глава 31

– Я ничего не получал от Марсдена Гекскампа. И мне ничего не известно о склонностях Койла к такого рода коллекционированию.

На этот раз Хамерле не угощал нас кофе, а вместо этого предложил нам сесть на стулья прямо у входа. Довольно неучтиво с его стороны.

– Как он обещал отблагодарить вас за хорошую защиту? – спросил я.

Хамерле ходил перед нами со стаканом скотча в руке; виски он нам тоже не предложил.

– Я был молод, в делах, где обвиняемому грозила смертная казнь, никогда не участвовал. Поэтому меня и назначили. Нашим политикам нужен был быстрый процесс, а не какой-то ушлый парень, который станет транжирить государственные деньги, используя всевозможные ходы и уловки, основываясь на противоречиях в заключениях экспертов. Тут им нужен был слэм-данк.[28]

– Они его и получили, – заметил я.

– И Гекскамп также этого хотел. Он ничего не сделал, чтобы как-то защитить себя. Я расспрашивал его о датах, о времени событий, о возможных вариантах алиби. А он, знаете о чем рассуждал? О будущем искусства. «Как вы думаете, Уоррен, к кому история будет более благосклонна: к Моне или к Сезанну?» – говорил он мне, улыбаясь этой своей чертовой улыбкой лунатика. Да я вообще не понимал, о ком он говорит.

– Вопрос серьезный, – заметил я, – но я бы поставил на Моне.

Хамерле хмыкнул.

– Он также очень любил произносить речи – большие, наполненные драматизмом; вероятно, ему казалось, что это как-то возвышает его. Однажды я слышал, как он цитировал Блэкстоуна,[29] словно это были его собственные слова. Один преподобный отец, находившийся в тот день в зале суда, узнал в напыщенных разглагольствованиях Гекскампа на крышке стола пересказ проповеди Джонатана Эдвардса, пуританского священника восемнадцатого века.

– Это схожесть образа мышления, – сказал я. – Он не рассматривал это как плагиат, а просто использовал слова и мысли, которые кто-то сформулировал до него; он понимал и разделял их, поэтому они принадлежат ему так же, как и первоисточнику. Есть в этом какой-то умысел?

– Нет, – сказал Гарри. – Именно поэтому, вероятно, это и соответствует действительности.

Хамерле в задумчивости покачал гривой своих седых волос.

– Пару раз в году мне звонят и спрашивают, знаю ли я что-нибудь о произведениях Гекскампа. Разные люди, но всегда очень скрытные и говорящие вокруг да около.

– Объясните, как это, – попросил Гарри.

– «Известно ли вам, мистер Хамерле, что-нибудь интересное о наследии Гекскампа?» «Мистер Хамерле, вы случайно, не держите у себя что-то такое, что может принести вам очень много денег?» Вкрадчивые, льстивые голоса. Я вешаю трубку и иду после этого мыть руки. В основном звонят мужчины. Но два или три раза звонили женщины. Это было хуже всего.

– Вы были адвокатом Гекскампа, – наступательно начал я. – Один из ваших главных партнеров коллекционирует сувениры от серийных убийц и даже располагает картиной которая, очень на то похоже, написана самим Гекскампом – и вы хотите сказать, что вам ничего об этом не известно?

Хамерле сжал челюсти.

– Но это правда. Я понятия не имел, что у Рубина… такой склад ума.

Мы встали, поскольку наша тема была исчерпана. Хамерле проводил нас до двери. Шагнув за порог, я обернулся и посмотрел в его холодные голубые глаза.

– А что, если бы сейчас через эту дверь выходили не мы, а Койл, мистер Хамерле? Что бы вы ему сказали?

Хамерле сделал большой глоток виски и на мгновение задумался.

– Вы на две недели опаздываете с выставлением счетов, Рубин. Где ваши ведомости учета рабочего времени?

Дверь за нами закрылась.

Когда мы отъезжали от дома Хамерле, уже наступили сумерки. Срезая путь, Гарри свернул на Коттедж-хилл-роуд, укрывшуюся под сенью виргинских дубов. Пожилой негр толкал по тротуару трехколесную тележку для покупок, на которой горела тусклая лампа, отбрасывающая косые тени. Он выглядел как человек, который абсолютно счастлив в этой жизни. Я помахал ему, когда мы проезжал мимо. В ответ он оскалился беззубой улыбкой безумца я стал возбужденно указывать на свою тележку, словно вез на ней огонь Божий. Гарри сказал:

– Тот, кто составил подробный каталог коллекции Гекскампа, вероятно, хорошо с ней знаком. Стало быть, он и занимается удостоверением ее подлинности…