Габриэла Мистраль - Слово о Габриэле Мистраль

• Название: Слово о Габриэле Мистраль
• Автор: Габриэла Мистраль
• Жанр: Поэзия

---

Мистраль Габриэла Слово о Габриэле Мистраль

Слово о Габриэле Мистраль

Содержание:

1. Серхио Фернандес Агуайо. Габриэла Мистраль. Женщина Чили и женщина Вселенной

2. Пабло Неруда. Габриэла Мистраль

3. Хайме Кесада. Послесловие

Габриэла Мистраль. Женщина Чили и женщина Вселенной

Память о Габриэле Мистраль -- это память о женщине, что родилась в долине реки Эльки на "малом севере" моей страны и выросла на деревенской земле. Дочь простых родителей -- крестьянки и шахтера, она достигла всего своим трудом, живя в обществе, в то время очень закрытом, но уже начинавшем пробуждаться к иной, более открытой, более современной действительности. Ее настоящее имя -- Лусила Годой Алькайяга.

Она была сельской учительницей, преподавателем лицея, реформатором системы образования в Мексике, писала статьи для газет и журналов разных стран, не раз представляла Чили на международных форумах; в ранге Пожизненного Консула нашей страны занималась делами культуры в Бразилии, Италии и Соединенных Штатах. Но прежде всего она была великой поэтессой.

Я не литературовед, но, как простой читатель, я нахожу в строках, написанных Габриэлой, признаки истинно кастильского наречия и подлинный язык американских аборигенов, черты креольские и классические испанские. В ее поэзии, зачастую повествующей об очень личном, сокровенном в области человеческих чувств, в то же время есть место самым простым их проявлениям, которые она наделяет особой возвышенностью и проникновенностью.

Основными сборниками поэзии Габриэлы Мистраль стали - "Отчаяние" (1922), "Нежность" (1924) и "Рубка леса" (1938). Они-то и снискали ей Нобелевскую премию в области литературы 1945 года. Впервые в истории эта премия была присуждена писателю Латинской Америки.

Ее поэзия приближает нас к живой действительности нашего региона, подмечая все самое человечное, отражая религиозные чаяния, возвращаясь к этническим корням Америки; повествует об исторических ценностях нашего географического пространства, ведет в будущее.

В противовес другому лауреату Нобелевской премии, более известному российским читателям чилийскому поэту Пабло Неруде, чья поэзия строится на материалистических идеях, воспевая способность человека преобразовывать материю, Габриэла Мистраль преклоняется перед Всевышним, с твердой верой и простотой вознося к нему свою надежду.

Господь, ты знаешь, я взывала к Тебе, чтоб ты помог и тем,

кому души не отдавала. Но вот перед Тобой готова

вступиться дерзко за того я, кто для меня был в жизни всем:

моим глазам -- сосудом света, губам -- ячейкою медовой.

("Мольба", из книги "Отчаяние")

Габриэла, однако, не была единственной женщиной, облекшей в форму поэзии нашу национальную действительность в начале теперь уже уходящего XX века. Вместе с Хуаной Ибарбуру (Уругвай) и Альфонсиной Сторни (Аргентина) они представляют поэтическое трио, сумевшее донести до иных континентов послание нашего "крайнего юга", написанное на испанском языке и исполненное в женском звучании.

Нобелевской премии удостоилась лишь одна из трех поэтесс, Габриэла Мистраль, самая простая и скромная, вышедшая из низов, из крайней бедности. Здесь приходят на память слова из Библии, первой прочитанной ею книги, "."и возвысил... униженных".

Посольство Чили испытывает огромное удовлетворение от того, что смогло содействовать изданию этой антологии. Мы признательны всем переводчикам за их внимательное и трепетное отношение к творчеству Габриэлы Мистраль. Нашу особую благодарность мы выражаем сотрудникам Библиотеки иностранной литературы в Москве, их энтузиазму и профессионализму в деле пропаганды культуры, их стремлению познакомить читателя с одной из великих дочерей Америки.

Серхио Фернандес Агуайо Посол Чили в России

Москва, 20 августа 1999 г.

Пабло Неруда

ГАБРИЭЛА МИСТРАЛЬ

Я уже говорил, что познакомился с Габриэлой Мистраль в моем родном городе Темуко. С этим городом она рассталась навсегда. Когда я увидел ее впервые, Габриэла уже была на середине своей многотрудной и трудовой жизни и своим внешним видом походила на монахиню, на игуменью, у которой во всем строгий порядок.

В нашем Темуко она написала поэмы о сыне. Написала их прозой -- чистой, отточенной, искрометной, той прозой, которая была самой проникновенной поэзией. В поэмах о сыне она, незамужняя женщина, говорила о беременности, о родах, о материнской заботе. И вот по городу поползли какие-то смутные слухи, что-то нелепое, наивно-грубое; возможно, ей причинили боль пересуды жителей Темуко, -- я-то знаю этих озорных, дерзких на язык лесорубов и железнодорожников, которые называют хлеб хлебом и вино вином.

Габриэла оскорбилась и не забыла об оскорблении до самой смерти.

Спустя годы она написала к первому изданию своей замечательной книги пространное и бесполезное предисловие, в котором вернулась к тому, что когда-то о ней говорили, о чем шептались в горах на самом краю света.

Когда Габриэла Мистраль, увенчанная Нобелевской премией, одержавшая столь памятную победу, возвращалась из Европы, она должна была проехать через Темуко. Каждый день ее выходили встречать целыми школами. Школьницы прибегали на станцию в росинках дождя, с охапками мокрых, трепещущих копиуэ. Копиуэ -- цветок чилийского юга, прекрасный и дикий лепесток непокорной Араукании. Ожидания были напрасны. Габриэла проехала через город ночью, она выбрала неудобный поезд, лишь бы не принять цветов Темуко.

Все так. Но говорит ли это плохо о Габриэле Мистраль? Нет. Это говорит лишь о том, что раны в тайниках ее души не заживали, не могли зарубцеваться. Это значит, что в душе великой поэтессы противоборствовали, как во всех человеческих душах, любовь и злоба.

Для меня у Габриэлы всегда была открытая товарищеская улыбка -белозубая, точно полоска муки на темном, как ржаной хлеб, лице.

Так какой же ценный металл, какие вещества плавились в печи ее творчества? Из каких тайн слагалась ее вечно скорбящая поэзия?

Я не стану доискиваться ответа, да и уверен, что не нашел бы его, а если б нашел, то не сказал бы об этом.

Настал сентябрь и зацвели юйе. Вся земля устлана желтой зыбью. А на берегу четвертые сутки бьется в неуемной ярости южный ветер, наполняя ночь звучным движением. Океан - зеленое разверстое стекло и титаническая белизна.

Ты приходишь к нам, Габриэла, любимая дочь чилийских юйе, береговых скал, исполинского ветра. И мы встречаем тебя с радостью. Никто не забудет твоих стихов, воспевших колючий кустарник и снега Чили. Ты - чилийка. Ты принадлежишь народу. Никто не забудет твоих строк о босоногой детворе. Никто не забыл твоего "Проклятого слова". Ты всегда защищала мир. За это и за многое другое мы любим тебя.

Ты возвращаешься, Габриэла, к желтым юйе, к колючим кустарникам твоей родины Чили. И мне подобает встретить тебя добрым словом -- правдивым, цветущим и суровым, созвучным твоему величию и нашей нерасторжимой дружбе. Врата, сложенные из камня и весеннего цветенья, распахнулись тебе навстречу. И нет ничего милее моему сердцу, чем видеть, как твоя широкая улыбка сливается со священной землей, которая расцветает и поет, когда на ней трудится наш народ.

Мне выпало разделить с тобой ту суть и ту правду, что обретут уважение благодаря нашему голосу и нашим делам. Пусть покоится твое чудесное сердце, пусть оно живет, сражается, творит и поет на земле нашей родины, отрезанной от мира Андами и океаном. Я целую твой благородный лоб и склоняюсь перед твоей необъятной поэзией.

Перевод Э. Брагинской

Хайме Кесада

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Габриэла Мистраль (1889--1957, родилась в чилийском городке Викунья, провинция Эльки) представляет -- с полным правом! -- в чилийской и ибероамериканской литературе не только писательницу, которая в своих всего лишь пяти книгах "отчаяний" и "давилен" создала поэтические произведения, дышащие страстью и человечностью, но также -- что не менее знаменательно -чилийскую женщину двадцатого столетия, сумевшую, на языке взволнованном и скорбном, высказать в основных темах своей поэзии и прозы себя, а через себя -- других людей, что делает ее творчество близким каждому из нас, истинным уроком жизни.

Родившаяся в небольшой долине Андских Кордильер, она с молодых лет много ездит по родной стране в школьных экскурсиях (от селитренной пустыни до юга Патагонии, от Анд до Тихого океана), а затем отправляется в другие страны и на другие континенты, одержимая духом странствий, добровольных скитаний (Мексика, Соединенные Штаты, Италия, Испания, Португалия, Франция и вся Латинская Америка с ее Антильскими и Карибскими островами). Позже, она всем своим существом отдается страсти познания других стран, в которых говорит с акцентом своих диких приморских просторов, спокойно вверяясь судьбе. Однако в любой точке земного шара она неизменно остается верна главным своим заботам и темам -- это ее родина Чили, ее индейская Америка и жители этой родины и этой Америки во всем разнообразии их географии и обычаев, их образа жизни и их занятий. А главное -- их упрямой склонности исправлять мнения неверные или слишком уж достоверные.