Владимир Гоник - Преисподняя

• Название: Преисподняя
• Автор: Владимир Гоник
• Издательство: Пилигрим
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-85541-002-1

Роман «Преисподняя» знакомит с неизвестной Москвой. Усилиями спецслужб она до сих пор засекречена, скрыта от людских глаз.

Автору довелось самому побывать в «преисподней», это придает роману особую, документальную достоверность, как и подлинность адресов, привязок, спусков, ходов, тоннелей и бункеров, образующих еще один — «параллельный», полный тайн и загадок город.

Драматизм происходящих в романе событий характерен для жизни современной Москвы и держит читателя в напряжении до последней страницы.

---

Уходя от преследования, альбиносы разбивались на мелкие группы или рассыпались поодиночке в бесчисленных лазах и ходах; выйдя из боя, они пробирались в места сбора, известные им одним; до сих пор непонятно было, где находятся их базы.

Отряд прочесывал подземелья на берегах Яузы. Бирс и Ключников работали в паре: обнаружив противника, они преследовали его, пока не загоняли в тупик, откуда не было выхода. Но взять пленного не удалось пока никому: в безвыходном положении альбиносы убивали себя. Першин приказал сделать засаду.

Бирс и Ключников отыскали прокоп, соединяющий кирпичную галерею в Старых Серебряниках с тоннелем метро, идущим под Яузой из Китай-города на Таганку, и залегли у развилки, где ход раздваивался.

Это было мучительное задание. Погасив фонари, они лежали на сырой земле — без движений, тая дыхание, и только фосфоресцирующие стрелки час за часом отмеряли время в кромешной темноте. Да еще отдаленный гул и тряска от проходящих вдали поездов докатывались глухо из нутра горы через равные промежутки времени.

Они лежали, изнывая от скуки — ни поесть, ни зажечь фонарь или спичку; даже перекинуться словом было нельзя: окажись поблизости альбинос, их обнаружили бы в тот же миг.

И все же им повезло. Спустя несколько часов они услышали шорох где-то, неизвестно где, из тишины прорезался посторонний звук. Неуловимый вначале, он стал яснеть и определился вскоре: то был звук шагов. Бирс и Ключников напряглись, обратившись в слух. Неизвестный двигался от тоннеля метро и был настороже: делал несколько шагов, замирал, выжидая, потом снова шагал и останавливался.

Иногда он зажигал фонарь, чтобы осмотреться, дальний размытый свет падал из-за поворота; каждый из разведчиков видел тогда, как блестят в сумраке глаза напарника. Они не знали, что их ждет и не думали об этом: все мысли были направлены на то, чтобы не прозевать момент.

Незнакомец крался так чутко и так осторожно, что четче и осторожней, казалось, нельзя: шаг, еще шаг, еще один, остановка — полное беззвучие, немота.

Он приближался. Они лежали, напрягая внимание, стараясь ничем не выдать себя. Незнакомец не дошел до поворота несколько шагов и застыл, прислушиваясь. Стоять в полный рост здесь не удавалось, надо было изрядно пригнуться, и пока незнакомец выжидал, они слышали слабые, едва заметные звуки; шорохи, шуршание одежды, дыхание выдавали в темноте чужое присутствие.

Прежде чем повернуть, он посветил перед собой, но едва он завел горящий фонарь за угол, Ключников стремительно метнулся вперед, в ноги, подсек и опрокинул человека, вцепившись в него мертвой хваткой.

Свои действия разведчики подолгу отрабатывали в зале, даже строили из матов норы и лазы, чтобы научиться действовать в тесноте: каждому следовало точно знать свой маневр. И они тренировались до седьмого пота, пока не научились все делать без ошибок.

Включив фонарь, Бирс стремительно преодолел живой завал из двух тел и отрезал незнакомцу путь к отступлению. Антон захватил его руки, пытаясь надеть наручники, но противник попался им очень сильный, скрутить его стоило большого труда: уже в наручниках, он продолжал бороться и пытался встать.

Они бросили его на спину и прижали, наведя в упор фонари. Незнакомец слепо щурился на ярком свету. Бирс глянул и обомлел: на земле лежал Хартман. И Ключников, приглядевшись, понял, что знает этого человека: то был долговязый американец, с которым Аня строила баррикаду.

— Стэн?! — очумело воскликнул Бирс. — Вы с ума сошли! Как вы здесь оказались?!

— Может, вы снимите с меня наручники? — хмуро предложил Хартман.

Ключников отомкнул замки, Хартман лежа на спине пальцами растирал запястья.

— Мы вполне могли вас угробить, — с досадой признался Бирс.

— Это было бы большой ошибкой с вашей стороны, — Хартман тяжело поднялся на ноги.

— Скажи, что ему повезло, — произнес Ключников, а Бирс перевел.

— Большое спасибо, господа, — сердечно поблагодарил их Хартман.

Он сделал как раз то, против чего его предостерегал Першин: пустился на поиски в одиночку. Со слов Бирса он знал, где Джуди исчезла, на такси подъехал к дому Бирса и спустился в подвал.

Перед этим ему пришлось затратить немало усилий, чтобы избавиться от слежки. За ним присматривали, но в первые после путча дни, когда толпа осадила штаб-квартиру госбезопасности на Лубянке, секретные службы затаились и работали вяло; Хартману удалось уйти от наблюдения.

Спустившись в подвал, он стал пробираться в сторону центра. Из подвала Хартман проник в тепловой коллектор под Большими Каменщиками, потом используя вентиляционные колодцы и заброшенные тюремные галереи, приблизился к Таганской площади. По пути ему попадались полуразрушенные непонятные ходы, своды которых в любой момент могли обрушиться и похоронить смельчака.

Посвечивая фонарем, Бирс следил за его рассказом по карте, делая отметки карандашом.

Таганская площадь под землей напоминала слоеный пирог: помимо станций, переходов и тоннелей метро под площадью и в ее окрестностях вниз, горизонт за горизонтом, уходили бункеры связи и управления. Холмы удобны для подземного строительства, по этой причине почти все московские холмы широко использовались под тайные сооружения; Таганский холм не был исключением.

Не выходя на поверхность, Хартман обогнул бункер глубокого заложения в Гончарах и оказался в Котельниках. Швивая гора позади небоскреба тоже изрядно была застроена изнутри, Хартман нашел выход в тоннель метро, прошел под Яузой и свернул в сторону Старых Серебряников, где углубился в лабиринт лазов и ходов. Так он попал в Подкопаево, где еще в древности люди брали в карьере глину, и здесь Хартман нарвался на засаду.

В это поистине нельзя было поверить. Бирс долго не мог отделаться от ощущения странной игры, в которую он ненароком угодил. В то, что произошло, верилось с трудом. И как причудлива судьба, если сводит тебя с человеком, которого ты встречал когда-то — далеко и давно, в прошлой жизни, на другом конце земли. И не просто сводит, но — где?!

«Спятить можно!» — подумал Бирс, оглушенный несуразностью происходящего.

Разумеется, Хартман поступил безрассудно. Бирс и Ключников обсудили события и решили, что это настоящее безрассудство. И все же они отдали ему должное: решиться на такое мог только очень смелый человек.

Спускаться сюда, в преисподнюю — в чужой стране, без оружия, без специального снаряжения, даже без бронежилета, зная наверняка — случись что, никто не поможет, для этого и впрямь следовало быть отчаянным храбрецом, но и сумасшедшим вполне. Бирс не удержался и сказал американцу, что они с напарником думают по этому поводу.

— У меня не было другого выхода. Я обещал родителям Джуди сделать все, что смогу, — объяснил Хартман, а Бирсу его слова показались обидными.

— Мы делаем все, что можем, — вернул он подачу Хартману.

Понятно было, что Хартман — один из тех богатых американцев, которые мотаются по всему свету в поисках острых ощущений и готовы платить большие деньги, чтобы подвергаться опасности и переживать риск; именно этого не хватало им для полноты существования, все прочее они имели. Вероятно, по этой причине Хартман сделался глубоководным ныряльщиком и устраивал себе сафари в Африке.

И все же его затея выглядела чистым безумием.

— Он, видно, не понимает, чем это грозит, — предположил Ключников.

— Все он понимает, — возразил Бирс, немало удивив напарника.

Антон знал, что для Хартмана существует кое-что поважнее благоразумия: тщеславие! Оно жгло его и не давало покоя. Неукротимое честолюбие гнало этих людей вперед в поисках удачи. Хартман мог быть только победителем, ему всегда надо было стать первым, добиться своего, доказать, опередить других и утвердиться. И тут уж ничего нельзя было поделать, ничего не имело значения: ни смертельный риск, никакая цена и плата. Это была та сила, которая спокон веку вела этих людей в дальние края, создала их страну и сделала ее великой.

Взяв Хартмана, Бирс и Ключников не знали, как быть. Он был обузой безоружный, не знающий маневра человек, которого на каждом шагу надо было опекать, да еще к тому же все объяснять по-английски.

— Ну и подарок! — сокрушался Ключников, представив отчетливо, что их ждет.

Вероятно, понимал это и сам Хартман, потому что держался на редкость смиренно и кротко.

Для разведки это была обуза — обуза, обуза! — камень на шею, тяжкие вериги, но выхода они не видели: отпустить его, значило обречь на верную гибель. Для них и так оставалось загадкой, как он уцелел до сих пор.

Разведчикам, однако, не пришлось долго ломать голову: они услышали отдаленные выстрелы, погасили фонари и залегли.

— Вы должны лежать, вести себя тихо и держаться меня, — шепотом приказал Бирс в темноте.