Андрей Ефремов - Я успею, ребята!

• Название: Я успею, ребята!
• Автор: Андрей Ефремов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000147-X

Повесть и рассказы о подростках, их жизни в школе.

---

Ленка сидит — щеки у нее красные-красные — и даже не моргнет ни разу.

Я говорю:

— А эта… Ну, та пластинка. Ее посмотреть можно.

Степан Трофимович чай допил.

— Пошли, — говорит.

Я даже руки за спину убрал, а Базылева сбоку стоит, локоть мой стиснула и прямо в ухо дышит. Он перед нами конверт подержал и в отдельную коробку спрятал.

Я на пластинке прочел: «Трио сестер Босвелл». И буковки «КО» в углу на машинке отпечатаны. Ленка мой локоть отпустила и спрашивает:

— А сам-то он где?

— Видишь ты, Леночка, какая история. Уж сколько там жизни пластинке отпущено, уронил — и нет ее, а вот пережила хозяина.

Степан Трофимович по комнате походил.

— И вот, знаешь, чем дальше, тем меньше надежды, что я колобовский диск найду, а остановиться уже не могу. Такая вот, Витя, история. Ты, поди, уже думаешь, что я забыл, зачем Юре звонил?

Он в соседнюю комнату вышел и с пакетом возвращается.

— Вот. Я ведь с самого начала знал, где для вас интересную музыку найти. У меня такие вещи сын собирает. Тоже, понимаешь, музыкой ушибленный. А что сразу не сказал, так мы, коллекционеры, со странностями. Ну откуда я знал, даст он вам пластинки или нет? Он, правда, для первого раза только дубликаты взять разрешил, ну двойные экземпляры, они для обмена у него, а уж дальше-то видно будет.

Я таких конвертов никогда и не видел. Там чего-чего только не было: чудовища доисторические, айсберги…

Я из кармана деньги вынул, а он головой качает:

— Ну что вы, ребятки, придумали, не надо мне от вас денег никаких. Возьмешь ты эти диски, перепишешь спокойно и вернешь. Все равно у меня кассетника нет. Так мы с тобой сегодня поговорили, а ты — деньги. Это тебе спасибо, что зашел. Ну вот бумажку с вашими адресами возьму, пожалуй. А сумка-то у тебя для пластинок есть?

Мы в прихожей одеваемся, а мне из-за этих денег неудобно — ну прямо вспотел весь. И Лена странно смотрит. Не знает же она ничего.

Я уже прощаться хотел, а Степан Трофимович тоже за шапку берется.

— Вы, Степан Трофимович, не беспокойтесь, я аккуратно.

— Да что ты, Витя, просто у меня вторая смена начинается. С восьми до десяти с внуком сижу. Младший сын на вечернем учится, жена его тоже. Юре привет.

С Базылевой до самого ее дома дошли. Во дворе стоим.

— Витя, а вы с Юрой еще к Степану Трофимовичу пойдете?

— А что, — говорю, — может, и пойдем. Если надо будет.

— А я обязательно пойду. Эх ты, Кухтин!

Я и домой не заходил, все Юре по телефону рассказал.

— Ну, Витек, завтра из школы прямо ко мне. Все перепишем — и вперед. А скажи, есть люди!

Я эти пластинки каждую в две газеты завернул. Еле сумка в парту влезла.

На перемене в буфет пошел, по лестнице спускаюсь — Ленка бежит снизу.

— Кухтин, Витя!

И вниз меня тянет. Я через ступеньки прыгаю, еле успеваю. До вестибюля доскакали — она меня отпустила.

— Иди, Витя, иди.

Вот еще новости, куда мне идти? Стою посреди раздевалки столбом, вдруг — Юра. Я так удивился, смотрю на него и молчу. Он ближе подошел.

— Спасибо, Ленточка.

Ко мне повернулся.

— У тебя диски? Порядок. После уроков на остановку приходи. Я Виталику звонил, на сегодня уговорились. Аппаратура у него нормальная, я смотрел, прямо там перепишем. Ну что ты? Завтра же Трофимычу пластинки вернем. Боишься, что ли? Ничего с ними не сделается. Это тебе не Ленечка. Ну, пока, мне еще к маме заехать надо.

Я на последнем уроке только и думал про Юру, как он меня на остановке ждет. Сумку из парты вытащил, на коленях держу. Только зазвенело, вскочил — и к двери. В коридор вылетаю — около двери Ляшин стоит, а с ним еще двое из десятого. Тоже гудилинская контора. Один поперек дороги ногу вытянул, я еле перепрыгнуть успел.

— Сейчас запрыгаешь, точно, парни?

Ляшин меня вперед пихнул.

— Отвали. Иди, Кухтин, куда шел.

Я к подоконнику пристроился, пластинки в сумке перекладываю, чтобы нести удобней было, а из класса народ уже вовсю пошел. Пока я с сумкой возился, в коридоре стало тихо. Поворачиваюсь — Ваньчик в дверях стоит. Ляшин ногой, как шлагбаумом, в дверь перед ним уперся, а эти двое из десятого со смеху помирают. Ляшин на своих оглянулся, ногу опустил.

— Ты, мальчик, зачем товарищей подводишь?

Вот так. Схлопотал, значит, Ляшин свою пару по физике. Ваньчик оглянулся. Не было, кроме нас, в пустом коридоре никого.

— Ну чего таращишься, Иваницкий? Физика своего ищешь? Вместе пошли поищем.

Я с пластинками стою, а они по коридору уходят. Ваньчик в самом конце обернулся.

— Слышь, Кухтин, ты сумку свою крепче держи, упадет.

Дверь на первом этаже хлопнула. Все.

Ну кому тут объяснишь.

Сумка с пластинками болталась и почти задевала ступеньки. Я подхватил ее двумя руками. Теперь еще поскользнуться… Один этаж, другой…

Я не знал, где искать Бориса Николаевича, кабинет был закрыт. Запертая дверь гремела, я тряс ее, тряс.

— Что шумишь, Кухтин?

Он незаметно подошел, цепко меня за плечо взял.

— Ваньчик там, Ваньчик?

— Да оставь ты ее. Где Ваньчик, что?

— Ну поругался со мной, на меня обиделся. Борис Николаевич, он вас послушается. Позовите его, Борис Николаевич!

Еще немного — я бы все ему рассказал.

Физик пошел вниз по лестнице, потом оглянулся на меня и стал прыгать через две ступеньки сразу.

Когда я вышел из школы, на крыльце никого не было, я остановился на минутку, но они, видно, ушли в самую глубину двора, и я ничего не расслышал, только трамвай постукивал за углом и малыш в красном пальто гремел велосипедным звонком. Я бежал на остановку, перехватывал неудобную сумку, а он все тренькал и тренькал у меня за спиной.

Юра, наверное, адрес этого Виталика наизусть выучил. Мы стояли на трамвайной площадке, а он бумажку с адресом перед собой остановки три держал. То на нее посмотрит, то в окно… Проехать боялся, что ли? Потом говорит:

— Ладно, далеко еще.

Сумку к стене коленом прижал, чтобы не болталась.

— Знаешь, Витек, мы с тобой теперь перерыв сделаем. Ну, после Виталика. Мама из больницы выйдет — в гости к нам придешь. Съездим куда-нибудь в воскресенье. Точно? С Ваньчиком твоим съездим, а?

Минут сорок мы в трамвае тряслись. Юра остановку узнал, заторопился. Из трамвая выскочили — он говорит:

— Давай сумку, устал ведь. Да не бойся ты, не уроню.

Я и без сумки за ним еле поспеваю, а Юра еще торопит:

— Давай, Витек, давай!

И головой по сторонам крутит. Там впереди дом в лесах был, мы за него повернули. Юра остановился, смотрит вперед и говорит почему-то шепотом:

— Слушай, Витек, ну чего тебе к Виталику тащиться? Время у меня сегодня есть, что мы там вдвоем делать будем? Проводил ты меня, и хватит. Еще к физику своему успеешь.

Как он про Бориса сказал, я сразу Ваньчика вспомнил. Слушаю Юру и стою. Молчу и все.

— Ну что ты молчишь? Я ж тебя по-человечески прошу.

А сам не на меня, а опять вперед смотрит. Я поглядел туда — никого. Одна серая «Победа» у тротуара стоит. Он подождал немного, подумал.

— Ладно, может, обойдется. Пошли, Витек. Тут двором хороший кусок срезать можно. Мне Виталик объяснял. Из подворотни угол его дома виден.

Наверное, в доме начинался капитальный ремонт и жильцов уже выселили. Дверь в квартиру под дворовой аркой была приоткрыта, и бочка, вымазанная белым, стояла рядом. Я хотел крикнуть Юре, чтобы он не махал сумкой — она у него как маятник качалась, — и тут из квартиры они вышли. Я сначала ничего такого и не подумал — ну вышли и вышли. Я бы, может, и сам в эту квартиру зашел, если бы не торопились. Интересно же.

— Пришли, отцы?

Они даже рук из карманов не вынули. Гудок с Толиком стояли перед Юрой, другие двое сзади.

— Ну чего, Юрик, накапал кто-то Психу про твою самодеятельность. Псих велел тебе премию организовать.

— Сам же ты договаривался. — Юра смотрел прямо на Толика. — Сам же на Виталика вывел. И этот козел с наушниками.

— А про это ты забыл.

И вдруг два раза сильно и быстро Толик ударил Юру в лицо. Я успел дать с размаху кулаком по чей-то спине и ткнулся головой в стенку. Руку мне вывернули так, что я согнулся пополам и, кроме пары ног в джинсах, ничего сзади не видел. Рядом возились, топали.

— Пусти, рожа, никуда я не денусь! Слышишь?

— По-тихому надо, по-тихому. Ты отдаешь Психу место, где диски взял, а Псих тебя опять любит. Он сейчас сюда придет, и ты ему все скажешь. Ты не скажешь — Псих его вот колоть будет.

— Шестерка он, не знает он ничего. Совсем я дурной, что ли?

— Ты это Психу сейчас расскажешь.

— Врешь, я сначала про Виталика расскажу и про наушники, которые этот дурень крал. Годится?

— Ну ты… Говори чего хочешь.

— Парня отпусти.

— Толик, Толик… — Тот, который держал меня, засуетился, задергался. — Псих из машины вышел.