Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – ярл

• Название: Ричард Длинные Руки – ярл
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-12418-7

Под ногами – Большой Хребет, разделивший материк, а может быть, и не только материк. На той стороне другая половина мира: в небе драконы, в лесах огры, тролли, гоблины и великаны, но кто смотрит на эту мелочь, когда впереди схватки с самым страшным зверем на свете, а то и во вселенной – человеком.

Сэр Ричард, доблестный рыцарь и паладин, могучий герой на дивном единороге, вступает на землю таинственного Юга.

---

– Берите выше, – сказал я гордо и выпятил грудь. – Я – паладин. В моих землях – равноправие полов. Никто не относится к женщине как к обязательной дуре. Потому, если брякнет женскость… в смысле дурость, то мужчины не переглядываются, мол, что с дурочки возьмешь, а сразу по морде, по морде, по наглой рыжей морде!..

Она вскинула брови в презрительном удивлении.

– Так у вас вроде бы не рыжая…

– Зато у вас… – протянул я. – Сестренка, у тебя, как у любого щеночка, режутся зубки, и страсть как хочется грызть все, что попадается. Так вот, не пробуй на мне их крепость, ладно? У меня инстинкт – давать сдачи. Знаю, что надо бы не обратить внимание: женщина, что с дур взять, но я из тех земель, где и женщины – люди, потому мы им тоже иной раз в зубы… как равноправным. Договорились?.. Ты лучше скажи, мне могут здесь составить карту южных земель?

От нее летели искры, я отшатнулся, когда она сказала с гневом:

– Я вам не сестренка! И обращайтесь ко мне только на «вы»!.. Это Даниэлла готова кого угодно признать братом, а меня не проведете!

– Ага, – сказал я тупо, – значит, не знаете…

Она выкрикнула мне в спину:

– Вегеций в южной башне!

Глава 8

Вегеций – в южной, я в западной, так что можно не выходить во двор, между башнями проложен широкий коридор внутри соединяющих их стен. Хозяева крепости в северной, от нее коридор к моей идет тоже по прямой. Вообще-то проход в скальном массиве перекрывает стена с двумя башнями: северной, и второй, тоже северной, как мне кажется, ну пусть северо-западной, но здесь географию или астрономию знают лучше, если говорят – западная, пусть западная. Я не извозчик, чтобы назубок знать географию.

На той стороне четырехугольника – восточная и южная. Между ними – если идти поверху, веранда, выходящая во двор, где звучали песни Патрика. Северная башня служит донжоном, в самом деле побольше в размерах, хотя по высоте такая же, как и остальные три. В каждой – по четыре-пять этажей с множеством комнат, сейчас пустых, но когда-то в крепости людей было в десятки раз больше. А то и в сотни. Южная башня в трещинах, вот-вот рухнет. В моем «срединном королевстве» такую давно бы окружили забором и разобрали, чтобы на освободившемся месте выстроить что-нить прибыльное, но здесь явно не хватает ни рук, ни средств. А северная и западная принимают натиск степных племен, что пытаются прорваться вовнутрь герцогства.

Кстати, потому северная и западная не только самые высокие, но и весьма толстые, у них есть и другие цели, кроме как с вершины высматривать приближающихся врагов. Собственно, даже те две башни, южная и восточная, что на той стороне четырехугольника, мало уступают донжону по размерам, в каждой внизу такой же холл, на втором этаже множество комнат, а на третьем – покои для знатных гостей. Есть еще четвертый и пятый этажи, что там – не знаю, а по плоской крыше, окруженной зубчатым барьером, бродят часовые. Во всяком случае, должны бродить.

В стенах коридора время от времени ниши, одни пустые, в других – статуи. Разнобой, красиво именуемый эклектикой. Я не уловил закономерность, с которой расположены каменные атлеты и рыцари из сверкающего металла, сталь явно нержавеющая. Я бы сказал осторожно, что герцоги натащили в свой замок немало награбленного, а также навыкопанного в старых городах.

Сзади послышались быстрые шаги, я обернулся, одновременно опуская ладонь на рукоять молота. По середине коридора бежит трусцой здоровенный мужик в кожаном нагруднике, морда широкая, шея бычья, в плечах косая сажень, в глазах великое почтение.

– Ваша милость, – выпалил он еще издали, – я Лимож, местный оружейник.

– Слушаю тебя, Лимож, – ответил я несколько настороженно.

– Меня послал к вам Мартин, – объяснил Лимож, он все еще отдувался, лицо раскраснелось и блестит, как смазанная жиром сковородка. – Он так и не увидел вашего щита… честно говоря, как-то рыцарь без щита – это вообще непонятно, и предложил для вас сделать…

– У меня есть щит, – объяснил я. – Просто чаще вожу его в мешке, так удобнее. Ты имеешь в виду щит для вывески?

– Да, – сказал он обрадованно. – Мартин говорит, что его надо повесить у входа. Всякий, кто увидит, да устрашится.

Я сдвинул плечами.

– Если для вывески, то делай. Но я не собираюсь здесь задерживаться. Утром уеду дальше.

Он сказал огорченно:

– Жаль… Но щит мы все-таки повесим. Хотя бы в память. Что изобразить на щите?

Я подумал, покачал головой:

– Прежде всего, если вздумаете вплетать гербы Валленштейнов, надо спросить герцогиню.

– Спросим, – пообещал кузнец, – а что бы вы сами хотели?

Я подумал еще, поинтересовался:

– А нельзя ли… голую бабу? К примеру, леди Бабетту?..

Он спросил, шокированный:

– Но… зачем?

Я удивился:

– Как зачем? Я в поединке закрываюсь щитом, мой противник раскрывает хлебало и смотрит на щит, а я его тем временем долблю в темечко…

Он наконец понял, вздохнул.

– Все шутите, сэр Ричард. Хотя, признаюсь, это было бы новое слово в военном деле. Не в стратегии, конечно, но в тактике одиночных боев… гм… особенно если леди Бабетту.

Мы скалили зубы понимающе, ощутив общность самцов, что выше всяких сословных различий. Я хлопнул его по плечу, отправился дальше.

Впереди ярко освещенный холл, навстречу сладко потянуло березовым дымком, где-то в камине жарко сгорают целые полена. Донесся неритмичный стук огромных колес, прыгающих по выбоинам, а сверху – металлический скрежет. Я шагнул в холл уверенный, что придется подниматься по винтовой лестнице из камня, а на самой вершинке башни найду местного колдуна, однако обнаружил себя как будто в середине механизма старинных часов, типа тех, что в Биг-Бене или на Спасской башне. Наверх ведут шаткие мостки, дощатые, скрипучие, что начали раскачиваться сразу же, едва посмотрел на них.

К моему удивлению, по этой шаткой лестнице спускается молодая женщина, двумя пальцами высоко приподнимая платье, чтобы не наступить на подол. Я увидел полные белые ноги изумительной формы: не спортивные, а именно женственные, нежные, на которых тут же останутся отпечатки пальцев, если схватить достаточно крепко.

Она сошла вниз, опустила платье и тут увидела, как я выхожу из коридора. Лицо ее озарилось радостной и обещающей улыбкой, а рука слегка дернулась, будто пытаясь поднять подол выше, но, увы, пальцы уже выпустили блестящую ткань.

– Сэр Ричард!

Я поспешно поклонился.

– Леди Бабетта… Мое почтение…

– Моя любовь и почтение, – поправила она певучим голосом и подошла ближе, призывно покачивая бедрами в таком ритме, что мне захотелось ухватиться за них, то ли остановить качку, то ли… ну не знаю, просто очень уж захотелось ухватиться, я же не богослов, чтобы истолковывать каждое слово. И не суфий, чтобы в каждом находить семь значений.

Бабетта взглянула на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами. Полные губы раздвинулись, показывая сочный рот, я услышал тихий шепот:

– Сэр Ричард, признайтесь, я никому не скажу…

Я насторожился, на всякий случай огляделся по сторонам. В пустом холле в полумраке сводов метнулись тени, я спросил еще тише:

– В чем?

– Вы… человек?

– Да вроде бы, – промямлил я, стараясь вспомнить, кто уже меня такое спрашивал, – а что случилось?

Она прошептала таинственно:

– Вы очень похожи на… огра!

– Я?

Она расхохоталась, запрокидывая голову, чтобы я лучше рассмотрел ее, да и вообще любая женщина, вот так откидывающаяся назад, для удержания равновесия должна нижней частью податься вперед, тем более что я невольно поддержал ее широкой ладонью на уровне талии, глаза смеются, она спросила страшным шепотом:

– Говорят, вы, огры, ненасытные, да?

– Все шутите, – ответил я с неловкостью. – На самом деле мы, огры, самые нежные и трепетные существа, как стрекозки.

– Великолепно, – сказала она с энтузиазмом. – Я всегда на лугах гоняюсь за стрекозками!

Я пугливо огляделся по сторонам.

– На лугу разве что в коровье добро вляпаешься, а здесь так вообще ноги можно сломать…

Она сказала с энтузиазмом:

– Вы правы, так и поступим. Если вы такой застенчивый, то я сама к вам загляну… ха-ха… поболтать перед сном!

Она прижалась на миг, во мне вскипела кровь и разом отхлынула от мозга, Бабетта игриво захохотала, все поняв, чмокнула меня в щеку, прижавшись мягкой горячей грудью к плечу, и так же быстро отстранилась. Я некоторое время стоял весьма обалделый, в голове дивная легкость, горячая тяжесть совсем в другом месте, наконец заставил себя собраться, этим мы и отличаемся от всяких прочих, прошагал к дощатой лестнице, рядом на стене зловещая эмблема летучей мыши, горбатого кота и листа чертополоха, вздохнул и опасливо поставил ногу на первую ступеньку.

С одной стороны – каменная стена, за которую постоянно хватался, с другой – временная ограда из жалких прутиков и натянутой веревки, даже бечевки, шпагата, каким перевязывают мелкие посылки. Чем выше я поднимался, тем плотнее прижимался к стене, пока не ощутил, что почти царапаю пряжкой ремня.