Джон Норман - Рабыня Гора

• Название: Рабыня Гора
• Автор: Джон Норман
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06262-9

Мир на Горе – двойнике Земли – под угрозой. Могущественные хищники из глубин Вселенной угрожают ему вторжением.Рабыня Джуди Торнтон и непобедимый воин Тэрл Кабот – всего лишь незначительные фигуры в грядущей битве, ставкой в которой является судьба планеты. Но именно от них зависит исход схватки.

---

Клитус Вителлиус разговаривает с Турнусом.

– Утром я, и мои люди, и все девушки уйдем из Табучьего Брода. А ты останешься. Я подарю тебя Турнусу, – сказал он мне ночью.

В ужасе вскрикнув: «Хозяин!», я забилась от горя в его руках. А он – он, сунув мне в рот кляп, связал мне за спиной руки и, голую, спотыкающуюся, вытащил из мехов. Нашарил в темноте колодки – пару соединенных железным шарниром массивных продолговатых деревянных чурбанов дюйма по четыре толщиной, опрокинул меня на спину и встал надо мной с открытыми колодками в руках. Лежа навзничь со связанными за спиной руками, я пыталась сесть. Изо рта торчит кляп. Бешено уставилась на него. Глаза наши встретились. И тогда он овладел мною – торопливо, грубо, и вновь не смогла я устоять, и вновь, сама того не желая, забилась в его руках в блаженной рабской судороге. Он презрительно расхохотался. Потом, присев около, надел на мои щиколотки увесистые колодки, накинул, соединяя их, на скобу накладку, продел в скобу просверленный колышек и закрепил завязками. Колодки замкнуты. Будь у меня свободны руки, он замкнул бы колодки на висячий замок. А со связанными руками и колышка достаточно – не убегу. Стреножена. Я со стоном извивалась в грязи. Будто все внутренности наружу вытряхнули! В отчаянии я принялась созерцать звезды.

А Клитус Вителлиус вернулся к своим мехам – спать.

Вгрызаясь мотыгой в землю, я окучивала сул.

Нещадно палило солнце.

На шее – веревка. Руки покрылись волдырями. Держать мотыгу больно. Ломит спину. Каждый мускул терзает боль.

Броситься бы ничком на землю, поплакать! Но надо мотыжить сул.

– Ты у меня научишься работать! – бросил мне Турнус. Да, работать я научилась. И научилась страдать. Быть рабыней крестьянина нелегко.

Тяжела рабская доля.

Вспомнилось, как уходил Клитус Вителлиус. Не оглянулся. Так хотелось крикнуть ему вслед, но я не смела. Боялась кнута.

Быть рабыней крестьянина нелегко. Тяжела рабская доля.

Как обжег кнут ноги выше колен, когда Мелина вела меня в конуру рабынь!

– Будешь мечтать о тунике подлиннее, рабыня, уж я тебя заставлю! – шипела она.

Она протолкнула меня в дверцу, и я свалилась вниз – застеленный соломой пол на несколько футов утоплен в землю. Конура представляла собой клетку – опрокинутую набок и вкопанную в землю обычную решетчатую клетку для слинов. В нормальном положении высота ее была бы около четырех футов, ширина – шесть, длина – двенадцать. Опрокинув набок, ее превратили в человеческое жилище шести футов высотой и площадью двенадцать на четыре. Вход оказался сверху. От дверцы к полу вела деревянная лесенка со ступеньками-перекладинами. Конура утоплена в землю на четыре с половиной фута. Решетчатый пол покрыт досками, сверху набросана солома. Между досками проемы шириной в пару дюймов – чтобы не скапливались нечистоты. Крыша тоже сложена из закрепленных поверх решетки пригнанных вплотную досок. Обшита обрезками досок и решетчатая дверца. Ночью на крышу набрасывают непромокаемую ткань. Стоя на полу во весь рост, можно выглянуть наружу – плечи достают как раз до поверхности земли.

Я свалилась на пол.

Лязгнул металл, заскрипело дерево – над головой захлопнулась обшитая досками тяжелая решетчатая дверца. Зазвенела цепь – на щеколды навешивали два увесистых замка.

Заперта.

– На колени! – услышала я голос.

Я упала на колени. Кроме меня в клетке было четыре девушки.

– В позу наслаждения! – скомандовали мне. Я подчинилась.

– Посмотрим-ка твое клеймо.

Я повернулась, подняла подол туники.

– Дина. А известно тебе, что Дина – рабыня из рабынь?

– Нет, – призналась я. – Неизвестно.

– Тебе не разрешали прикрыть клеймо! – выпалила одна из девушек.

Я отдернула руку. По-прежнему стоя на коленях, повернулась к ним, лицом к лицу. Девушки сидели на соломе.

– Ты была рабыней для любовных утех? – с любопытством спросила другая.

– Да.

Они рассмеялись.

– А здесь станешь рабочей лошадкой, – сообщила она.

– До седьмого пота будешь вкалывать, – добавила ее подруга.

Ну, хватит! Я выпрямила спину. Оценивающе оглядела их, одну за другой. Есть вещи, неразличимые для мужчины, но для женщины очевидные. То, о чем вслух не говорится, едва уловимые нюансы. Я улыбнулась. Да они просто злятся!

– Может быть, мне не придется работать так много, как вы думаете, – проронила я.

Я красивее их, а значит – выше.

– Нахалка! Вот бесстыжая! – заголосили они. Я пожала плечами.

– Думаешь, ты красивее нас? – Да.

– Думаешь, лучше ублажишь хозяина?

– Да. Я красивее. Это ясно.

– Ах ты тварь! – Они просто исходили злобой.

– Будешь работать, спины не разгибая! – посулила одна.

– Вот увидишь! – вторила ей другая.

– У вас есть гребень? Мне нужно волосы расчесать, – спросила я.

– Не нарушай позы! – предупредила Ремешок – самая сильная из них, рослая, длиннорукая, веснушчатая.

– Ладно, – согласилась я.

– Тебе так идет, – снизошла широкоплечая рыжеволосая рабыня по прозвищу Верров Хвост.

– Спасибо.

Жить с ними в одной клетке не хотелось. От них так и веяло враждебностью. К тому же они, уж конечно, поняли, что мне до них и дела нет. А ведь мы заперты в одной клетке.

– Наверняка скоро станешь любимой рабыней хозяина, – предположила темноволосая плосколицая Турнепс.

– Может быть, – отбросив назад волосы, согласилась я.

– Сейчас любимая – Редис. – Ремешок указала на сидящую слева от нее блондинку с тонкими щиколотками. Та самая, по сердцебиению которой отсчитывали время до начала погони вчера вечером. Прошлую ночь она провела с воином Клитуса Вителлиуса. Как она прижималась к нему, когда он, отсчитывая время, положил ей на грудь ладонь! Мне-то множество раз довелось побывать в руках таких мужчин. Это вам не крестьяне.

– Я была рабыней воина! – провозгласила я.

– Ты очень красивая, – сказала Редис. Пожалуй, она не такая уж противная.

– Наверно, в мехах никуда не годишься, – скривилась Ремешок. – Вот он от тебя и избавился.

– Нет! – закричала я.

– Никуда не годишься! – потешалась Ремешок.

– А почему же он тебя подарил? – спросила Верров Хвост.

– Не знаю.

– Никуда не годишься! – тыкала в меня пальцем Ремешок.

– У нас в деревне мехов негусто, – хохотала Турнепс. – Вот поглядим, какова ты на соломе!

– Если так себе, – вступила Верров Хвост, – скоро узнаем. Турнус всем скажет, хороша ты или нет.

– Хороша, – отрезала я.

– Так почему же твой хозяин подарил тебя? – не отставала Турнепс.

– Для забавы, – призналась я. – Он – Клитус Вителлиус, предводитель воинов. У него множество девушек куда красивее меня. Заставил меня безнадежно влюбиться, а потом, для забавы, взял и бросил. Поиграл со мной. Просто из интереса. И, одержав безоговорочную победу, избавился, отшвырнул прочь, подарил.

– Ты его правда любила? – спросила Редис.

– Да.

– Ну ты и рабыня! – Ремешок давилась от смеха.

– Он заставил меня полюбить его! – твердила я, прекрасно понимая, чтр не заставь он меня – все равно бы любила. Будь я свдбодной женщиной, будь у меня выбор – все равно бы любила. Но выбора у меня не было. Я – рабыня. Он подавил всякое сопротивление, заставил полюбить себя, не спросив моего согласия. Выбирать мне и не пришлось. Я мечтала преклонить перед ним колени по собственной воле, но он сделал меня рабыней, силой заставил пасть к его ногам.

– Если ты любишь своего хозяина – ты сумасшедшая, – вынесла вердикт Ремешок.

– Я люблю своего хозяина, – проронила Редис.

Ремешок повернулась и с криком: «Рабыня!» – отвесила ей такую оплеуху, что та отлетела к стене.

– Я люблю хозяина, ничего не могу с собой поделать! – повторила Редис.

Ремешок глянула на меня через плечо.

– Позы не нарушать! Я и не нарушала.

– А ты что, не рабыня? – напустилась я на нее.

Ремешок встала. Высокая! Крупная, ширококостная, по сравнению с нами – просто могучая. Хотя, конечно, рядом с мужчиной – тростинка. Встала во весь рост, одетая, как и положено рабыне, в короткую тунику из шерсти харта. Как и у нас всех, у нее это единственная одежда. Вцепилась в охватывающую шею веревку.

– Да, – ответила она. – Меня могут высечь, продать, убить. Могут подарить кому угодно. Могут заковать в цепи. Могут жечь каленым железом. Могут делать со мной что хотят. – Она устремила взгляд сквозь решетку, туда, наружу. – Я должна преклонять перед ними колени. Должна быть послушной. Делать что скажут. Да. – Опустив глаза, она взглянула на меня. – Да. Я – рабыня.

– Все мы рабыни, – подала голос Редис.

– Не хочу быть женщиной! – сотрясая решетку, прижимаясь лицом к железным прутьям, закричала в слезах Ремешок.

– Ты плачешь, как женщина, – заметила я. Она обернулась.

– Когда-то, – начала я, – и я не хотела быть женщиной. А потом встретила мужчин, какие мне и во сне не снились. И поняла: быть женщиной – это счастье. Ни за что не хотела бы быть никем другим. Пусть из-за того, что я женщина, я оказалась во власти мужчин – все равно дорожу своей женственностью. Среди таких мужчин я свою женственность ни на что на свете не променяю. У каждой девушки есть хозяин. Просто ты, Ремешок, еще не встретила своего.