Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

• Название: Faciam lit mei mernineris
• Автор: Василий Федорович
• Жанр: Современная проза

От автора

Люди, знающие меня давно, неоднократно говорили мне, что многое из того, что я люблю рассказывать в хорошей компании, должно быть записано. Сложно сказать что побудило меня начать публиковать многое из практики – наверное то, что мир изменился.

В этой рубрике будет много историй – смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях. Косвенно в пользу этого же говорит тот факт, что времени прошло с тех пор гораздо меньше, чем за такое положено сидеть. Не менее несостоятельными будут и обвинения меня в очернительстве Светлой Правой Идеи и уж тем более русофобии - я националист что написано в дисклеймере, а антифашизм считаю явлением, рядоположенным с прогибиционизмом и педерастией.

Так уж вышло, что на определенном этапе через мою практику прошла масса дел с участием представителей праворадикальной общественности, и накопилась масса любопытных наблюдений за данной средой, ее представителями и проявлениями. Этим объясняется несколько отстраненный тон повествования, а равно отсутствие националистического пафоса и характерной для многих авторов «оттуда» предвзятости. Взгляд на жизнь у меня довольно глумливый, и там где кто-то увидит героизм и идею, я вижу то что вижу.

---

- Чо, Саша? Акционировать пошли, а? – З. участливо улыбался из-за стола.

- Да какое там. Зассыт! – нарочито пренебрежительно констатировал Виктор

- Да, зассыт. Не повезло нам! У Илюхи рука в гипсе – вот куда мы вдвоем?

- Да не, парни! Саша с нами, я уверен. Правда же? – Илья внимательно посмотрел на старого школьного приятеля.

…Саша словно чужими чувствовал руки и ноги. Полный мальчик-астматик из хорошей семьи всегда в сладких грезах видел себя в бою рядом с товарищами; такими мужественными и жестокими. Так и казалось ему, что лишь привитые с детства моральные недуги держат его возле маминой юбки – по ту сторону от волшебного мира ультранасилия, в котором кроме воинским победам в его мечтам толстому и потеющему Саше полагались еще и красивые девочки. В свои почти двадцать он был все еще девственником.

- Ну пошли. – Саша сказал это твердо и спокойно. Это решение все встретили радостными комментариями и правыми зарядами. Окружающие не заметили что вечером в кабаке что-то произошло. А между тем только что обычная компания молодых людей превратилась в хищный и опасный организм, нацеленный на то, чтобы кого-то изуродовать или оборвать чью-то жизнь. В эти минуты будущая жертва еще ничего не знает о том, что где-то рядом уже вышли на охоту те, встреча с которыми оборвет несколько десятилетий его жизни. Все радости, горести, детство, первые успехи и достижения, все доброе и злое что ты сделал – оборвется и уйдет в небытие; только лишь потому, что один смешной и трусливый толстый мальчик, который и по лицу-то никого не ударил, решил произвести впечатление на своих приятелей. Так человек еще жив – радуется, дышит, живет; а между тем он уже покойник, но просто об этом не знает, в то время как «аннушка уже разлила масло».

***

Четыре тени скользили по пустым праздничным улицам центра Екатеринбурга. Конечная точка маршрута была совершенно очевидна: гук-общаги. Знакомые до каждого метра охотничьи угодья как нельзя лучше подходили для праздничной разминки – всем было ужасно интересно посмотреть на Сашу в бою. Это вносило свежую струю в привычную рутину акции. Однако как водится на всех урожайных точках – у моста, возле знаменитой помойки и у колонки не было ни души. Как поступить дальше мнения разделились: З. предложил отправиться к каким-то никому кроме него не известным баракам, что сразу же забраковал Виктор; Илья – патрулировать окрестности местного круглосуточного магазина. Идея с патрулированием очень скоро превратилась в засаду у магазина, и ровно перед тем, как все окончательно замерзли, охотничья удача улыбнулась нашим героям. Из общаг к магазину выдвинулись три характерные фигуры. Двое гуков имели стандартные габариты, а вот третий поражал шириной богатырских плеч и имел массу около центнера.

- Погнали! – Глаза Ильи загорелись темным пламенем.

- Ебу дал?? - В два голоса возмутились З. и Виктор. – Их же столько же сколько нас, а у тебя рука сломана. – А если у них ножи?

- Похуй! Я бутылку возьму!

Саша сосредоточенно сопел, морально готовясь к битве.

- Когда выйдут из магазина. Пропускаем и бьем со спины.

…Виктор в душе был склонен согласиться с Ильей. Атака нагруженных продовольствием гуков должна была сразу одного-двух сбить на землю, а третий скорее всего удерет за помощью. Тут-то и будет возможность как сделать дело, так и дать проявить себя Саше. По своему опыту натаскивания на кровь молодняка Виктор хорошо знал, что из таких порой получаются неплохие бойцы для традиционного формата «акций» - если дать возможность сполна насладиться беспомощностью жертвы и дать почувствовать власть над ней и окрыляющую свободу ультранасилия. Бить следовало во фланг, одновременно атакуя по двое двух гуков, стараясь перевести их на землю. Из их состава нормальные боевые единицы представляли из себя Виктор и З., каждому из которых предстояло опекать увечного Илью и безблагодатного Сашу соответственно.

- Идут! Погнали!!!

…За тремя гуками последовал весь коллектив. Виктор нацелился на жилистого азиата в смешной шапке с гребешком с правого фланга, стараясь отсечь драку от проезжей части и прижать жертв к глухой стене дома. По его плану первыми должны были выступить они с З., но планы нарушил яростный Илья. Разбежавшись с пивной бутылкой, зажатой в левой руке, прижав гипс к корпусу, он с разбега атаковал самого здорового гука по центру, метясь бутылкой в затылок. Он всегда выбирал самого опасного противника и бил первым… но не учел свое состояние. Как сказал Федор Емельяненко, проиграв бой Сильве, «с самого начала что-то пошло не так».

Удар с левой Илья слажал, и бутылка скользнула по затылку гука, не причинив ему заметного ущерба; после чего Илья сцепился с гуком в клинче, будучи легче противника и со сломанной рукой. Виктор оценил обстановку, и сделал что собирался – пробил лоукик, и подхватом запустил гука, под ноги Саше. «Ну!!! Прыгни же двумя ногами сверху!» - мысленно напутствовал его Виктор и метнулся в сторону завязшего в драке Ильи, у которого уже было конкретно разбито лицо. Та же самая мысль посетила З., который, несколькими пиздюлями отогнав своего противника, кинулся на помощь Илье. Боковым зрением Виктор увидел, что Саша разок неумело пнул брошенного ему под ноги гука, после чего молча врубил заднюю. Гук успел перекатиться на обочину, и уже тащил оттуда какую-то дубину. Отогнанный З. противник также очень обрадовался: самый страшный и здоровый нападающий только что дал по тапкам!

- Отступаем!!! - З. не изменил своим привычкам, но тут был совершенно прав. Кое-как растащив толстого гука и Илью, впавшего в состояние берсерка, друзья вдвоем потащили его в ту же сторону, в которую удрал Саша. Догнали они Сашу очень быстро, поскольку бегал тот необычайно хреново, хуже даже Ильи, которого постепенно накрывало полученным в бою нокдауном. На снег обильно лилась кровь, темная улица летела навстречу, впереди была широкая улица с общественным транспортом и неиллюзорными шансами встретить ППСМ, а позади – гуки, которые преследовали наших героев наперевес с большой дубиной и время от времени кидались ледышками.

- Сука, бля! Пидорас, бля! – З. на бегу успевал пинать Сашу под говно, одновременно выражая свою оценку содеянному Сашей и ускоряя его бег. Приближалась крупная улица и остановка общественного транспорта. Виктор, как с ним бывало, несколько потерялся от происходящего, поскольку крайне упорядоченно мыслил и был зависим от того сценария нападения, который просчитывал. Пока что он просто бежал вместе со всеми, благо инициативу взял в свои руки З.

Буквально перелетев через проезжую часть наискосок едущим машинам, З. буквально затолкал Виктора в ларек остановочного комплекса. Гуки были где-то сзади. Очень спокойно и хладнокровно З. попросил продавщицу продать ему минералку и бутылку шампанского.

- Сзади!!! – Прижатый к стенке Виктор увидел знакомую шапочку с гребешком сбоку от ларька.

…Гук успел взяться за ручку двери в киоск и ее открыть… когда его настиг самый прекрасный маэ-гери, который Виктор когда-либо видел за свою спортивную и криминальную карьеру. Сияющий дорогой черной кожей «гетта грипп» с железным стаканом З. влетел в грудину гука, от чего его буквально снесло в темноту, причем вместе с ручкой от киоска, которую тот оторвал. Виктор тем временем уже без всякого стеснения достал нож.

З. с бутылкой шампанского вылетел на улицу, где около киоска ждали транспорта несколько поддатых мужиков, с потрясающей речью:

- Русские люди, блядь! Посмотрите что тут китайцы на нашей земле творят – человек у них закурить попросил, а они ему нос сломали!

Мужики недобро набычились, глядя на еще двух визжащих неподалеку азиатов, а ситуация разрешилась сама собой, когда между сочувствующими мужиками и гуками последние увидели Виктора с ножом в руке. Оценив увеличившееся число противников и нехороший предмет, они исчезли во тьме.

…Пока это происходило, Виктор как-то совершенно упустил творящееся сзади киоска. Картину, которую он увидел там, Виктор запомнил навсегда. Около стенки киоска стоял Илья, прижимая к разбитому лицу носовой платок, рядом с ним метался З., наносящий грамотные пинки по лежащему телу, а на серо-буром от крови снегу с зелеными крапинками от бутылочного стекла, лежал азиат в шапочке с гребешком и хрипел, смешно подергивая ногами. Из-под подбородка гука торчал осколок бутылки, вокруг которого расходились розовые пузыри, а ебало хранило следы разбивания пузыря шампанского об голову с последующим вкручиванием в оное «розочки». Живописную картину завершал Саша, обильно поливающий гука съеденными харчами, среди которых еще можно было распознать разнообразные домашние салатики.

За годы бурного акционирования Виктор конечно насмотрелся всякого, но такого ему не доводилось видеть никогда, ни до того, ни после.