Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

• Название: Faciam lit mei mernineris
• Автор: Василий Федорович
• Жанр: Современная проза

От автора

Люди, знающие меня давно, неоднократно говорили мне, что многое из того, что я люблю рассказывать в хорошей компании, должно быть записано. Сложно сказать что побудило меня начать публиковать многое из практики – наверное то, что мир изменился.

В этой рубрике будет много историй – смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях. Косвенно в пользу этого же говорит тот факт, что времени прошло с тех пор гораздо меньше, чем за такое положено сидеть. Не менее несостоятельными будут и обвинения меня в очернительстве Светлой Правой Идеи и уж тем более русофобии - я националист что написано в дисклеймере, а антифашизм считаю явлением, рядоположенным с прогибиционизмом и педерастией.

Так уж вышло, что на определенном этапе через мою практику прошла масса дел с участием представителей праворадикальной общественности, и накопилась масса любопытных наблюдений за данной средой, ее представителями и проявлениями. Этим объясняется несколько отстраненный тон повествования, а равно отсутствие националистического пафоса и характерной для многих авторов «оттуда» предвзятости. Взгляд на жизнь у меня довольно глумливый, и там где кто-то увидит героизм и идею, я вижу то что вижу.

---

Сказать, что Штрайхер был националистом, значит не сказать ничего. Сам он себя относил к некоей «первой десятке экстремистов Екатеринбурга», и тут я склонен с ним отчасти согласиться. Пользуясь терминологией «грибных эльфов», Штрайхер без сомнения входил не в десятку – в пятерку самых отвратительных «неуподоблюсь» правого движа нашего региона. С юного возраста он неотвратимо шел к успеху. Еще на ранних курсах исторического факультета он не бил дворников и говнарей, а приложил руку к таинственной и ужасающей Лиге Арийского Сопротивления, чьи пропитанные ненавистью манускрипты занимают почетное место в моей коллекции экстремистских материалов региона. Лига Арийского Сопротивления вне всякого сомнения была правопреемницей другой известной Лиги - Сексуальных Реформ. Каждая буква их распечатанных на ризографе творений сквозила яростью национальной борьбы с проклятым Режимом.

Несмотря на внушительные габариты и грозный вид нашего героя, я всего один раз видел как Штрайхер дерется. Произошло это на праздновании Масленицы на льду пруда парка у Вознесенской горки, где Штрайхер вышел на ристалище, после назойливых уговоров и пинков, против кого-то из молодых РНЕшников весом килограммов этак шестьдесят пять при высоком росте. Спустя несколько секунд отмахивания руками зажмурившись, Штрайхер принял важное решение, которое я спустя годы увидел в известном сетевом комиксе про Толераста: «Толераст! Ты набьешь им морду? Нет, я подставлю им жопу!». Именно это Штрайхер и сделал – свернувшись под градом пиздюлей буквой «зю» подставил толстый зад под сытные подсрачники, которые ему не преминул отвесить оппонент. Полноценно, правда, жопой Штрайхера не воспользовались – не хватило толерантности. К чести бойцовских дел Штрайхера могу сказать одно: в отличие от многих столь же яростных арийских воинов, он никогда не приписывал себе победы в бою и на любые вопросы о прямом действии отвечал очень уклончиво.

Шли годы, ЛАС публиковала все более и более страшные воззвания, а Система все не рушилась. Надо было что-то делать, и Штрайхер примкнул к возрождавшемуся в те годы РНЕ второго созыва. Структура это чрезвычайно противоречивая, и мы обязательно к ней еще вернемся, а пока ограничимся общими вехами исторического пути РНЕ и Штрайхера.

Самой главной точкой соприкосновения Штрайхера и РНЕ безусловно стала одна из базовых парадигм, определяющих его личность. Как и у РНЕ, во всех бедах Штрайхера были виноваты жиды. Адольф Гитлер как-то сказал: «Самый главный жид, которого следует убить, это жид в себе – жид по имени Слабость, Трусость, Слюнявая жалость». Учение большинства премудков и к сожалению РНЕ периода упадка увы шло в разрез с мудростью Дедушки – вместо истребления положенных жидов они своих очень любили, культивировали, и наполняли жизнью созданные ими образы. Жиды, не дававшие покоя РНЕ, несли ответственность за геноцид русского народа, антинародные реформы и плохую жизнь самих РНЕшников. Когда человек верующий любое необъяснимое событие объясняет тем, что на все воля Бога, премудки дают не менее однозначный ответ – жиды виноваты! Как несложно заметить, метафизические жиды, в которых веровали истово и яро, плохо соотносились с конкретными представителями еврейского народа – ни в одном еврее не могло быть сосредоточено столь умное, хитрое и сильное Мировое Зло, как в тех призраках в которые верили премудки.

Штрайхер в этом пошел значительно дальше. Пытливый ум будущего историка вышел за пределы метафизического жидоедства, потому что в каждой жизненной проблеме нашего героя был виноват конкретный еврей. Жиды были повинны в несданных Штрайхером зачетов и экзаменов, они же заражали его гриппом а потом коварно пытались залечить от насморка до смерти в районной поликлинике. Даже в личной жизни Штрайхера преследовали евреи – не смотря на то что он учился на очень женском факультете, либо понравившаяся ему девочка не давала, так как оказывалась жидовкой, либо, как нетрудно догадаться – так как с жидом спала. Вообще говоря со слов Штрайхера жизнь у него выходила столь прекрасная, что с ней можно сравнить наверное лишь участь раба в клубе BDSM при крупной синагоге. По всюду были боль, унижение притеснения и дискриминация.

Эта тема была у Штрайхера коронной: найдя любого, даже не всегда националистически настроенного слушателя, он начинал свою волынку, которая могла продолжаться часами. Неоднократно Штрайхера в процессе разговора били; ну а кто-то как извлекал из этих рассказов массу лулзов. Помнится я долго разъяснял Штрайхеру, что в его провалах в личной жизни виновато лишь то, что у его соперников-евреев обрезанный хуй, а у него – нет, что обуславливало разную протяженность полового акта не в его пользу. С моей точки зрения сия тирада была изрядным издевательством… но глаза Штрайхера загорелись, так как с моей помощью он узнал о новой, особо гнусной форме еврейского заговора. Кульминацией стало подведение Штрайхера к мысли о необходимости совершить классический ритуал обрезания… кто бы знал как близок я был к страшной тайне!

Интересным образом сложились отношения Штрайхера и бригады А. во время эпизодического появления нашего героя в Дендрарии. Кто-то окликнул массивную фигуру, просто чтобы тот подошел. Метров с двадцати Штрайхер рванул с низкого старта, и в эту же секунду трое бойцов единодушно предложили его накрыть. Как читатель наверное уже догадался, с этого момента монолог Штрайхера о жидах пополнился строками про агентов сионизма среди скинов, но в целом тут он проявил благоразумие: имен не называл, в Дендрарии не появлялся. Так стороны симметрично проявили хорошую интуицию.

Борьба Штрайхера с Системой носила характер затяжной и позиционной. Главной своей миссией он полагал распространение разного рода экстремистских материалов, от собственноручно изготовленных до приобретенных от самых разных людей. Так длительное время Штрайхер терся с местной НБП, к которой прибился кажется после открытия для себя правды о скинхедах. Самому Штрайхеру это знакомство прибавило не только дежурный вопрос в свой адрес, давал ли он в жопу негру, который как известно задают каждому нацболу, но и сильно расширило ассортимент распространяемой макулатуры. Одновременное прочтение например «Лимонки», манускрипта ЛАС и листовки Баркашова «Апокалипсис в России» гарантировало неподготовленному уму неожиданный и сильный эффект, наподобие йогурта с маслом от селедки и соевым соусом.

Так и жил бы он в таком состоянии, пока не состарился, если бы одно событие не изменило его жизнь кардинально. Как-то раз, погожим весенним днем, Штрайхер вместе со смешанным составом юных РНЕшников и дружественного им довольно сильного молодого коллектива «акционеров», занимались раскидкой листовки «Апокалипсис в России» по почтовым ящикам новостроек района ЖБИ. Светило солнышко; и большая часть состава разглядывала проходящих девочек и присматривала места для будущих безобразий – дворы, привлекательные подворотни, скверы и зеленые насаждения.

…Где-то половина материалов была уже раскидана по ящикам, когда от одного из домов к остальным метнулась фигура одного из РНЕшников, и до соратников донеслось:

- Там мусора! Штрайхера приняли!

- Ох еб твою мать… - только и смог сказать бригадир союзного состава, который откуда угодно мог ожидать столь мерзкого явления как милиция, но только не от мирной воскресной прогулки с бумажками.

Сзади выли сирены, но отступление возглавил хороший и опытный полевой командир. Сначала все дали рваный зигзаг по полукругу, как бы навстречу преследователям, оказавшись за спиной того места, откуда удалось удрать спутнику Штрайхера. Короткий рывок по скверу – и вот новый двор, с длинной панелькой о десятке подъездов.

«Здравствуйте, почта, откройте, пожалуйста» - и вся компания в абсолютной тишине занимает площадку возле выхода на чердак многоэтажки. Идет время; сейчас как раз экипаж ППСМ нарезает круги по дворам. Никто не видел куда именно они делись – домов десятки, подъездов сотни. Единственное чего требует этот маневр – не спалить преследователям куда именно удрал состав, но в нашем случае все было сделано мастерски.

Неторопливо шло время. В тишине сидеть было скучно, и вот начались первые разговоры шепотом. Спасшийся рассказал как именно приняли Штрайхера.

- Ну вот кидаем по ящикам, и тут – мужик идет. Толстый такой, здоровый. Подошел, посмотрел – и ксиву нам, какой-то служащий муниципальный.

- Не мусор??? Дак по ебалу же… - перебил рассказчика один из скинов.

- ….Ну он Штрайхеру – «стоять», мол – задержан. Он встал смирно, и как собачка за ним на улицу пошел. Они мне полностью лестницу перекрыли – жопы толстые у обоих.