Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок

• Название: Земля Серебряных Яблок
• Автор: Нэнси Фармер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56276-3

Почти два года миновало с тех пор, когда Джек, ученик друида по прозвищу Драконий Язык, совершил вместе с Олафом Однобровым плавание в страну великанов. Джеку теперь тринадцать, и, по обычаям жителей Скандинавии, он считается взрослым мужчиной. Ну а если тебе тринадцать и ты уже взрослый мужчина, значит, самое время отправляться в новое путешествие. На этот раз путь лежит в Эльфландию, Землю Серебряных Яблок, единственное место на свете, где время замерло неподвижно. Попасть туда очень трудно, дорога тянется под землей, а коварные подземные обитатели хитроумней и опасней наземных. Но Джек не падает духом, он помнит наставление Олафа, великого воина-берсерка: "Главное — никогда не отчаиваться, даже если падаешь с утеса. До земли путь неблизкий; мало ли что может случиться, пока летишь".

---

— Замечательный финал, — вздохнула Пега.

— А по мне, лучше б монахи вернулись в лес и перебили всех пиктов, — возразила Торгиль.

— Монахи этого не делают, — покачал головой отец Север.

— Вот поэтому их так приятно грабить, — самодовольно ухмыльнулась воительница.

Глава 35 Послание Барда

Затянувшееся отсутствие Брута очень беспокоило мальчика. С самого первого дня Джек взял за правило процарапывать на стене отметину всякий раз, как пикты приносили еду; сейчас на стене красовалось четырнадцать насечек. Целых две недели прошло с тех пор, как Брута призвали обратно во дворец! Торгиль пыталась расспросить Брюда, но тот лишь плюнул в ответ.

Джек обнаружил в соломе мышь-полевку и поймал ее прежде, чем зверек оказался в пределах досягаемости отца Суэйна. Мальчуган осторожно взял мышку в руки, заглянул в ее яркие глазки. В трепещущем тельце крохотной искоркой пылала жизненная сила. Приободрившись, Джек живо вообразил себе, как полевкина семья с нетерпением ждет ее назад. И тут он заметил кое-что еще.

Мышь держала в зубах цветок.

Самую обыкновенную маргаритку: таких в середине лета на лугу расцветает тысячи и тысячи. Джек их каждый год видел, да только внимания не обращал. Но здесь, в темноте подземелья, одна-единственная маргаритка сияла как звездочка. Мышь, верно, цветок в гнездо тащила.

Джек выпустил зверька в безопасный лаз, а цветок сохранил. Он сел в сторонке и задумался; и вдруг, нежданно-негаданно, в голове его зазвучал голос:

Я смотрю вдаль,
За поворот лабиринта,
За развязанный узел,
За открытую дверь.

Джек смутно видел дома в окружении зеленых полей. Над очагами тянулись струйки дыма; Джон Стрельник шел по дороге, то и дело подзывая собак. Какой восхитительно привычный, родной звук! А видение между тем разгоралось, обретало глубину и яркость. В дверных проемах сидели женщины, чесали шерсть для пряжи. Какая-то девчушка выгоняла из сада непослушную овцу. Мужчины скрепляли детали тележного колеса деревянными гвоздочками: издалека доносился перестук молотков. И повсюду, насколько хватало глаз, раскинулись поля маргариток.

Но Джека несло не туда. Он обернулся — и вдруг оказался в комнате. В уютной комнате со столом и стульями; жаровня струила тепло, сбоку пристроились кровати. В окно падал луч света; ласточка клевала с пола крошки. Птичка подняла головку и защебетала:

— Чирр, чив-чив-чив, чииит.

— Так ты его тоже видишь? Умница пташка! — послышался голос.

Джек вздрогнул.

— Тррр, твит-твит-твит, куууу, — прочирикала ласточка.

— Да, потрепало его знатно, но не беспокойся. «Огонь бедствия» хранит его.

Бард глядел на Джека сквозь «смотрящую трубку» из сложенных пальцев. Позади на постели лежал отец, бледный и неподвижный; рядом с ним сидел брат Айден.

— У вас есть союзники, о которых вы даже не подозреваете, — сообщил Бард, обращаясь напрямую к Джеку. — Помни: никакая иллюзия, пусть даже самая убедительная, не выстоит против…

И видение погасло. Мальчуган хватал руками воздух, чтобы вернуть мысленный образ, да только магия так не работает. Бард достаточно могуществен, чтобы явить Джеку мимолетный отблеск внешнего мира, но мальчугану до учителя еще расти и расти. Да и поди успокой мысли, поди сосредоточься на заклинании, если в коридоре бубнят: «Убба-убба», а в углу отец Суэйн причитает!

Никакая иллюзия не выстоит против… чего? — ломал голову Джек. Послание оборвалось раньше, чем прозвучала жизненно важная подсказка. Да и что за союзники — здесь, в темном подземелье? Ну не Брут же! Джек чувствовал себя совершенно беспомощным. Он готов был выдержать голод, побои и плен — но только не эту ложную надежду. Он бессилен изменить что бы то ни было, и спастись ему не суждено. Мальчуган опустил голову — и предался беспросветному отчаянию.

— Джек, поди-ка сюда, — позвал отец Север от стола, грея руки над светильником.

Мальчуган подсел к монаху, мысленно дав зарок — любой ценой держать себя в руках. Повисло долгое молчание.

— Не забывай, что в Господнем мире ничего не происходит без причины, — проговорил отец Север наконец.

Джек взять не мог в толк, о чем это он.

— Если бы я не согрешил, меня бы не отправили в лес. Если бы меня не отправили в лес, я бы не спас жизнь Айдену, — объяснил монах. — Если бы я не вернулся на Святой остров, я не попал бы в плен к викингам. И никогда не повстречался бы с тобой, с Пегой и с Торгиль. Мне должно было оказаться здесь, потому что я нужен вам. А вы трое угодили сюда по воле Провидения, которая до поры не ясна. Однако ж все это — часть единого замысла.

Джек сглотнул.

— Ты говоришь совсем как Бард.

Монах рассмеялся — и тут же зашелся кашлем. Отхлебнул воды, постепенно пришел в себя.

— Не оскорбляй меня сравнениями с чародеем. Я изрядно наслышан об этом вашем Барде, или о Драконьем Языке, как зовут его эльфы.

— Правда?

— Он побывал тут в юности. Собирал омелу на эльфийском холме — и попался на глаза королеве Партолис. Она залучила его внутрь и захлопнула дверь. Влюбилась в него по уши, понимаешь ли, или, по крайней мере, настолько, насколько это возможно для бездушных созданий. Драконьему Языку понадобился целый год, чтобы выбраться наружу. Причем он прихватил с собою еще и толику Партолоновой магии. Ловко, нечего сказать. Не то чтобы я одобрял магию, — поспешил добавить монах.

Джек разом приободрился. Славный старина Бард! Перехитрил злющую эльфийскую королеву!

— Это еще что такое? — спросил отец Север, указывая на руку Джека.

— Маргаритка. Ее мышь принесла.

— Да ну? — Монах поднял глаза к темному потолку. — Я вот все гадаю… — Он помолчал. — Воздух здесь свежий, порою я даже чувствую запах дождя. А внутрь проваливаются мыши-полевки и землеройки…

— Но все эти зверьки глубоко под землю не зарываются, — подхватил Джек. — Знаете, господин, когда мы сюда шли, нам казалось, мы спускаемся вниз…

— Но Эльфландия — это земля иллюзий! — закричал отец Север. — Конечно же! И как это мне сразу в голову не пришло? Существа, которым ничего не стоит возвести дворец из воздуха, с легкостью внушат нам, будто мы спускаемся, в то время как мы…

— В то время как мы поднимаемся! — докончил Джек.

Оба как по команде вскинули глаза к потолку. Джек даже и не задумывался о том, чтобы вскарабкаться наверх — просто не видел в том смысла. Но если они находятся у самой поверхности, так можно прорваться наружу, и…

Дверь распахнулась. Сквозь проем можно было разглядеть притиснутого к стене Гутлака и Брюда с факелом. Но час доставки еды еще не настал. Пикты явились с другой целью, и вряд ли благой. Джек крепче сжал в руке посох, а другой рукой взялся за деревянную доску, готовясь швырнуть ею во врага, если понадобится. Из темноты вынырнули Торгиль с Пегой. Даже отец Суэйн выполз из своего угла.

В темницу ворвалась леди Этне — и рухнула на колени к ногам отца Севера.

— Я пыталась! Я делала все, что могла! — зарыдала она.

— Ну полно, полно, дитя, — увещевал отец Север, гладя ее по голове. — Расскажи, что тебя гнетет. Я постараюсь помочь тебе.

— Здесь уже ничего не поможет, — простонала Этне.

— В том-то и беда с новообретенной душой, — мягко проговорил монах. — Это все равно что вывести лодку в неспокойное море. Ты любишь слишком пылко, ненавидишь слишком бурно. Терпишь невыносимые муки из-за пустячных обид, задыхаешься от радости от первого же доброго слова. К смертности надо попривыкнуть.

— Я не о своей душе тревожусь, — промолвила Этне, поднимая взгляд на отца Севера. Губы ее дрожали, в глазах стояли слезы. — А о твоей.

— Моя душа в руках Господа.

— Ты не понимаешь! Прибыл гонец сам-знаешь-откуда. Мы все званы на праздник летнего солнцестояния.

Джек ни за что бы не подумал, что измученный недугом отец Север может выглядеть хуже чем есть, — и ошибался. Лицо монаха сделалось белее мела, он задрожал всем телом.

— Званы все до единого?

— Я спорила с матерью, я часами ее уговаривала. Умоляла ее освободить тебя, но она до смерти перепугана. Она говорит, выбирать — им. Говорит, они рассердятся, если подсунуть им второсортный товар.

— Когда? — Вопрос прозвучал еле слышно — точно шорох свечного пламени.

Джек, Торгиль и Пега придвинулись ближе. Казалось, будто у отца Севера не осталось сил даже слово выговорить.

— Ссскоро, — прошипел Брюд.

Все так и подскочили от неожиданности. Взгляда пикта горел, как волчьи глаза в чаще. Он поднял выше пылающий факел и протянул руку к волосам Этне.

— Прочь! — вскричала она, вскакивая на ноги.

В мановение ока Этне вновь перевоплотилась из перепуганной девочки в гордую дочь эльфийской королевы. Брюд отпрянул, заслоняясь рукою — точно отводил удар.