Петр Игнатов - Записки партизана

• Название: Записки партизана
• Автор: Петр Игнатов
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Из предисловия: Книга написана бывшим командиром партизанского отряда, в годы Великой Отечественной войны боровшегося с гитлеровскими захватчиками на Кубани в предгорьях Кавказа. Отряд этот был не совсем обычным: в него входили инженеры, рабочие высокой квалификации, технические служащие, ставшие минерами-диверсантами. Во вражеском тылу они взрывали мосты, электростанции, склады, пускали под откос эшелоны с боевой техникой.

---

Мы карьером неслись вперед. Пули жужжали по-прежнему. Враги целились только по всадникам: им нужны были наши кони.

В орешнике, на подходе к Щели, мы соскочили на землю и положили лошадей. Умные кони замерли, вытянув ноги и спрятав головы за камни. Мы легли за брюхо лошадей и по очереди отвечали на вспышки выстрелов в темных кустах на той стороне поляны.

Перестрелка длилась минут пятнадцать.

Вдруг слева вспыхнула частая ружейная стрельба. Это подошла группа Куца и, решив, очевидно, что мы попали в беду, ринулись в атаку.

Огонь становился все яростнее. Прячась за кустами, часть врагов подползала к нам все ближе и ближе. Силы были слишком неравны, чтобы принять открытый бой. Оставался один выход: попробовать перехитрить грабителей. И я приказал своим «умирать» по очереди.

Первым прекратил стрельбу Павлик. Его «труп» лежал за брюхом лошади. Но его карабин по-прежнему был обращен в сторону врага и палец на курке: Павлик не спускал глаз с кустов.

Вторым «умер» Мусьяченко, за ним — Геня, и, наконец, «умер» я.

Враги били несколько минут. Мы молчали.

Из кустов выглянули два немца и тотчас же исчезли. Потом снова вылезли и медленно, припадая к камням, направились к нам.

Мы лежали неподвижно. Только моя рыжая лошадь дрожала мелкой дрожью.

Немцы приближались. Нас отделяло от них каких-нибудь пятьдесят метров. Павлик еле заметным движением пододвинул к себе карабин…

В кустах же загремели новые выстрелы, и раздалось громкое «ура»: это вошли в бой моряки.

Немцы упали в испуге за камни. Потом один из них приподнялся, внимательно оглядел наши «трупы» и закричал своим:

— Здесь все кончено! Вперед, за мной!

Отстреливаясь, немцы выскочили из кустов. За ними бежали матросы. Левее, наперерез немцам, спешила группа Куца.

Мы же попали в тяжелое положение — стрелять нельзя: попадем в своих. Лежать «трупами» и пропускать врага в Холодную Щель — бессмысленно…

Не сговариваясь, Геня с Павликом поднялись во весь рост и бросились навстречу немцам.

— Ложись! — успел крикнуть своим Павлик, широко размахнувшись гранатой.

Появление оживших мертвецов произвело на врага ошеломляющее впечатление. На несколько секунд немцы замерли и, сбившись в кучу, стояли как вкопанные.

В их гуще разорвалась граната Павлика. За нею полетела граната Гени, потом «лимонка» Мусьяченко. Последней разорвалась моя граната.

Уцелевшие немцы бросились к кустам. Геня и Павлик били по ним из карабинов.

Только четырем немцам удалось спрятаться в кусты. Матросы, выхватив ножи, кинулись за ними…

Мусьяченко почти не ошибся, когда считал следы у ручья, — их было шестнадцать: двое предателей и четырнадцать матерых фашистов-диверсантов. Судя по найденным у них документам, они отправлены были в предгорья, чтобы перебить командование наших партизанских отрядов.

Очевидно, они предполагали обосноваться в горах надолго и решили обзавестись своим стадом. Поэтому и навестили наше пастбище. Лусту же, надо думать, захватили как «языка», надеясь получить от него нужные сведения.

Но куда же они дели Лусту?

Мы внимательно осмотрели кусты, лазили по окрестным скалам, нашли своих коров (испугавшись выстрелов, они разбрелись по кустам), но Лусты не было… И спросить о нем не у кого: ни одного диверсанта не осталось в живых.

Мы решили оставить у Холодной Щели Павлика и Геню: они должны обшарить каждый кустик, но Лусту найти живым или мертвым. Сами отправились домой. И вдруг справа у скалы появилась фигура.

— Леонид Федорович! — закричал Геня.

Ребята бросились к Лусте. Он спускался к нам медленно, тяжело опираясь на плечо Павлика.

Оказывается, немцы учинили ему допрос «с пристрастием». Они старались выпытать сведения о партизанах, но ничего не добились и отложили разговор до следующего раза. А тут разгорелась схватка, немцам стало не до Лусты, и ему удалось отползти в кусты. Перепилив об острый край скалы ремни, связывавшие руки, он освободил от ремней ноги и спрятался в глухой расщелине. Но здесь Луста потерял сознание, а придя в себя, услышал на поляне знакомые голоса…

Глава XIII

Хороша картошка под Ставрополькой: крупная, чистая, рассыпчатая! И лук хороший: фиолетовый, сладкий. А главное — вымороченными лежали картофельные поля: почти всех жителей немцы угнали в глубокий тыл. Зря гнил в земле картофель. А у нас в лагере его не было… Да и чеснок нам был необходим: Елена Ивановна не зря пугала нас цингой — она уже начала появляться в соседних отрядах…

Но горе в том, что немцы зорко берегли эту картошку: выставили караулы на картофельном поле, а рядом — дзоты. Взять ее предстояло, очевидно, с боем…

Сложная операция — заготовка картофеля в партизанских условиях. Сложная и опасная. План заготовки мы разрабатывали основательно. Прежде всего наши разведчики выясняли, на каких участках картофель особенно хорош, где стоят немецкие караулы, как расположены дзоты, по каким направлениям возможны удары немцев и достаточно ли удобны дороги для нашего отхода.

Отряд «картофельников» разбился на три группы.

Первой группе — пулеметчикам и стрелкам — была поставлена задача залечь в засаде и взять на прицел амбразуры дзотов и пути движения немцев к картофельному полю.

Вторая группа — в нее входили гранатометчики — должна была ждать немцев непосредственно у поля.

Третья — картофелекопатели — обязана была без выстрелов снять часовых, быстро и бесшумно выкопать картофель и доставить его в условленное место.

Ночь операции выдалась на редкость удачной: не видно ни зги.

Первыми вышли гранатометчики: им предстояло пробираться в засаду кружным путем. Минут через сорок двинулись пулеметчики и стрелки. И только после этого отправились картофелекопатели.

Тишина.

Небо покрывали облака. На востоке, на изорванной по краям полосе неба, на минуту вспыхивали синие звезды и снова исчезали за тучами. Тявкала спросонья собака где-то в станице. А на широких картофельных полях стояла тишина, будто живой души вокруг не было.

Бесшумно наши сняли немецкий караул… Полчаса томительного ожидания, и Малышев, тяжело дыша, принес первый мешок картошки. За ним прибежали еще несколько человек с мешками. Причина раздобыл лук и с гордостью положил его у моих ног:

— Получайте, Батя! Не лучок — сахар!

«Еще час такой работы, и мы будем обеспечены картофелем на всю зиму», — думал я.

Но тут произошла непредвиденная заминка: немцы в неурочное время решили проверить свой караул. Из станицы вышли четверо солдат. Наша засада пропустила их, условным сигналом сообщив об этом картофелекопателям.

Это было так неожиданно, что двое из наших, перепутав, куда надо двигаться при тревоге, нос к носу столкнулись с немцами.

Короткая автоматная очередь, и четверо фашистов упали мертвыми, так и не успев сделать ни одного выстрела. Но тотчас же из левого немецкого дзота ударил пулемет. Он бил, не жалея патронов. А справа уже бежал к полю целый взвод фашистов.

Наша засада, подпустив их вплотную, швырнула гранаты, дала несколько очередей из автоматов и быстро переменила позицию. На старом же месте тотчас с воем и скрежетом разорвалась немецкая мина. Минометы били с двух сторон. Не смолкал тяжелый пулемет. Новые группы фашистских солдат спешили к злосчастному картофельному полю.

Бой разгорался нешуточный. Уже нечего было думать о заготовке: уйти бы только.

Особенно тяжело пришлось нашим пулеметчикам: немцы нащупали их и старались взять в клещи.

Часто меняя позиции и продолжая отстреливаться, пулеметчики наши стали отходить к лесу. Им удалось даже вывести из строя вражеский пулемет. Но вокруг них по-прежнему выли и рвались мины и все теснее сжималось кольцо.

И, наконец, немцы преградили нашим отход к лесу…

Но тут фашисты допустили ошибку: группа немецких солдат, занявшая тропинку в горах, выдала себя одиночными вспышками выстрелов.

Мы неслышно подползли к ним и забросали гранатами: брешь была пробита. Наши пулеметчики быстро отошли в горы.

Кружным путем, задыхаясь под тяжестью мешков, чуть не бегом мы отступили к лесу.

В лагерь мы добрались только на рассвете.

Евфросинья Михайловна не ложилась. Она нетерпеливо выхватила у Причины мешок, развязала его и сказала огорченно:

— Одной грязи принесли…

В мешках действительно было много земли, и Причина ничего не ответил нашему шеф-повару.

На обед в тот день нам подали жареный картофель, щедро сдобренный луком.

Причина подошел к Евфросинье Михайловне и, улыбаясь, сказал:

— Вы маг и волшебник: из грязи — такое блюдо. Позвольте еще тарелочку.

Евфросинья Михайловна покраснела, на добрые глаза ее навернулись слезы. Она сказала тихо: